Зимние сказки – 3. Алиса по имени Лизавета

[лелик]

Зимние сказки – 3. Алиса по имени Лизавета

Один из хорошо известных славянских богов дожил до наших времён. Нормально дожил. Если можно так сказать. Его родные и близкие тоже дожили…

Глава первая. Рождение Лисы

Бывший студент Всетерранской Имперской Магической Академии, что располагалась в одной из близких Параллелей Земли Изначальной, с изрядным сомнением пристально разглядывал сильно фонящий магией результат их очередного совместного опыта. Правда, на сей раз все надлежащие манипуляции проделала почти исключительно его «ученица», он же лишь за ней наблюдал. Контролировал, так сказать, процесс. Но всё равно…
Наконец, насмотревшись вволю, он с лёгким, едва различимым сарказмом спросил у Мары:
- Госпожа, а почему эта ваша пятая по счёту Лиса Снежной Смерти получилась с тремя хвостами? И притом - белого цвета? Это было вами так и задумано с самого начала?
- Да, а как же иначе? – не моргнув глазом, раздражённо соврала Марина (таким именем она представилась когда-то сему, с позволения сказать, «учителю») – при этом всячески чертыхаясь про себя.
И было ведь - отчего! Разумеется, окрас шкурки «модифицированной» Лисы Патрикеевны она планировала сделать меняющимся, как у ящера-хамелеона. И хвост у неё должен бы быть лишь один-единственный – длинный, бесшёрстный и с острым и ядовитым жалом скорпионьего типа на кончике. А зубы намечалось сотворить почти такие же, как у саблезубого тигра, ну разве что чуть поменьше… И главное – размер тулова! В холке «проектная» Лиса должна была достигать роста хорошего пони.
А тут… Мелкое белоснежное создание щенячьего возраста, весело скачущее и бешено виляющее одновременно всеми своими хвостиками! И магией от этих пушистых хвостиков с чёрными кончиками шибает, как… На шее – кокетливо и в такт прыжкам болтается амулет под названием Подзыватель Душ. А ещё и эти забавные рысьи кисточки на ушах, интересно вот только, откуда же они могли взяться? Гм, быть может, зверёк ещё подрастет? Когда-нибудь потом? Что ж, будем на то горячо надеяться… Или – нафиг?
В общем, недотёпа-недоучка-студент по прозвищу Эльфяк, второпях нанятый ею в качестве эксперта-куратора её нового увлечения-хобби, так «здоровски» растолковал ей основы изученной им совсем недавно в его Академии химерологии, что до сих пор ещё ни один эксперимент у них не закончился положительным образом.
Вспомнить хотя бы того пятиногого бесхвостого бурундука-разведчика, конечности которого постоянно путались друг о друга… Или – Ядовитого Волка со змеиными головами на длинных шеях вместо всех ног - веса животного они не выдерживали, Волк мог только лежать на одном месте и скулить…
Похоже, что и данный экземпляр придётся уничтожить, впрочем, как и все предыдущие. Хотя на этот раз зверюшку будет жалко. Красивенькая она…
А вот Эльфяка… Его-то как раз пришибить можно! Ну и гад же он… В качестве источника так нужной ей магической информации он оказался никуда не годен. Мягко говоря… Может быть, эту сволочь стоит прямо сейчас и отправить в Ледяной Ад? Не его душу, а именно его всего «в комплекте», душа полюс тело, такого вот хорошего? Хотя нет, пожалуй, что уже поздно, потому что привыкла она как-то к нему. Пусть тогда живёт… И – развлекает! Хотя бы развлекает. Вот как сейчас.
- А это ничего, что ваша Лиса Снежной Смерти уже успела меня всего облизать и обслюнявить с ног до головы? – риторически полюбопытствовал между тем закручинившийся внезапно предмет её мыслей, тщетно пытаясь освободиться от «объятий» внезапно вошедшей в игривое расположение духа Лисички. – Кстати, а слюна-то у неё - не ядовитая?
- Не должна бы… Если у меня всё получилось правильно… А если не получилось – тогда да, пожалуй, что ядовитая… А Лиса наша ещё молодая, шаловливая. Но ты не беспокойся, месяцев через шесть-семь она немножко повзрослеет, наиграется, остепенится, так сказать... Может быть, наиграется и остепенится… А пока потерпи.
- Бр-р… - её «учителя» непроизвольно передёрнуло.
А лисичка с него наконец-то слезла, удовольствовавшись изодранной на живописные клочки мантией студента.
Мара наморщила лоб, что-то вспоминая. Ага, в «истинно-земном» восточном фольклоре были такие вот лисицы, с несколькими хвостами. Кицунэ, кажется, - так их называли. Правда, кицунэ – это вроде бы злые духи? Да ещё и оборотни? Или – нет? Или – оборотнями они становятся, «отрастив» побольше хвостов? Впрочем, неважно, конкретно вот эта забавная тварюшка у неё «под утилизацию» не пойдёт. Надо оставить её себе! Пусть они оба развлекают Мару время от времени – и студент, и… кицунэ, будем уж называть её так. Значит, решено, так тому и быть. Или…
Мара сосредоточилась и, уйдя в себя, внимательно посмотрела на лисичку на «тонком» плане.
Однако ж… Душа детёныша большой редоверской прерийной волколисы, на основе которой они с «учителем» самонадеянно собирались создать Лису Снежной Смерти, за время их разговора улетела прочь. Стало быть, не сильно помог амулетик-то… А ведь должен бы был! Хотя… Вместо улетевшей одной родной души в обновлённое тело прочно вселились сразу две новые, которые до того лишь долго болтались где-то поблизости от Подзывателя Душ – и Мара на них уже даже почти перестала обращать внимание! И процесс их слияния на сей момент практически завершён. Как итог - получилась одна душа – более сильная и высокоразвитая, чем прежняя, «родная».
А всё же интересно бы знать, чьи же это были исходные души? Мара вгляделась ещё внимательнее. Ага, одна до того принадлежала неожиданно погибшей молодой самке кого-то из семейства псовых. Кажется – полярному волку. Вторая… Вторая принадлежала девочке из рода хумансов, ну или – эльфов. В общем, кому-то из гуманоидов.
Вот оно, значит, как… На такой результат Мара никак не рассчитывала. Гуманоидов в её планах не было! Может быть, не стоило ей в ходе ритуала щедро пользоваться свой собственной кровью? Божественная кровь иногда ведь творит такие чудеса, что только ахнешь…
Из состояния задумчивости её опять вывел голос напарника:
- Госпожа, позвольте узнать, а чем вы руководствовались, когда придавали её шерсти такой… странный цвет?
- Неуч! – огрызнулась Мара. - Чему только вас в ваших периферийных недоакадемиях учат… Белый цвет – он символизирует саму Смерть в мифологии и религиях очень многих народов! То есть почти что меня. Богиня Смерти всегда является пред умирающими в белых одеяниях… А на меня ты сейчас не смотри! Я нынче в отпуске как бы, по семейным обстоятельствам… Пока с мужем опять не помирюсь – буду в отпуске, хоть даже и тысячу лет.
- А ваша… Лиса – она тоже, как Вы, Леди Смерть, будет встречать усопших разумных «на том берегу»?
- Глупость какая… Наоборот, она будет их туда отправлять! Одним лишь своим мимолётным прикосновением, как я. – Тотчас же изменившийся в лице Эльфяк шарахнулся от крутящейся вокруг него игривой Лисички в сторону. – Или – дыханием. Да ты пока не бойся, студент, рано её ещё бояться! Вот когда она вырастет и количество хвостов-магиесборников у неё увеличится раза в три, а я её надлежащим образом обучу – вот тогда да. А сейчас ей просто хочется пошалить. Экая милашка… Лизка, а ну иди ко мне, моя маленькая проказница!
Кстати, а «кицунэ»-то не очень характерного для данных оборотней цвета. Особенно для молодых. Старые и опытные – и сильные! - обычно такой окрас имеют. Белая. Совсем белая. Словно некая широко известная среди русского люда полярная лисичка – песец! Гм, песец… А когда подрастёт – если подрастёт! – будет Большой Песец… Весьма показательное имечко. Но – прибережём его для более отдалённого будущего.
- Студент, внимание! Я нарекаю эту милую молодую Лису Снежной Смерти – Лизкой. Лизка, запоминай, вот этот студент-троечник и по происхождению хуманс с четвертушкой эльфийской крови - его отныне зовут только и исключительно Эльфяк, а прошлое имя Ахинеил Рекал он может навсегда позабыть, ибо его недостоин! - будет с сего дня тебя холить и лелеять. А также – регулярно приносить тебе корм и вычёсывать гребешком шёрстку, чтоб блохи не заводились.
- Госпожа… - взмолился означенный троечник. – Но я…
- А ещё, Лизка, - Марина повысила голос, - он каждый день будет ловить для тебя вкусных мышек! Если только через пять секунд не перестанет ныть!


Глава вторая. Будни маленькой белой лисички-кицунэ.

Лизка всегда знала, что её мамочка, которую посторонние и не очень личности звали либо Госпожой, либо Госпожой Мариной, либо просто Мариной, - очень доброе и отзывчивое существо. Она в любое время дня и ночи по первому требованию её любимой дочурки выдавала той хоть кусок мороженого мяса из морозильного шкафа, хоть кусок парного мяса из стазис-ящика, а хоть даже и живую мышку!
Правда, в то время, когда они ещё вели кочевой образ жизни, скитаясь по разным Мирам и Параллелям, мышка в зубах у Лизки оказывалась не так, чтобы уж и сразу. Мама Марина редко отпускала свою мелкую ещё подопечную на самостоятельную охоту. Непозволительно редко! А ведь это так увлекательно. Но зато мамочка посылала на срочный отлов мышки кого-нибудь из своих слуг – снежных эльфов. Мышь Лизке годилась любая – хоть лесная, хоть полевая, хоть домашняя. Она ведь не привереда какая-то городская. Да пусть бы это был даже и суслик, хомяк или даже тушканчик! Или – белка. Лизке всё сгодится.
Но зато, когда мамочка с Лизкой осели в одном патриархальном мирке и стали жить в уютном деревянном домике вблизи выбранного мамой поселения невдалеке от побережья студёного моря – вот тогда живая добыча у мелкой кицунэ (она же хороших размеров песец!) была уже постоянно в состоянии готовности к употреблению. Мама Марина специально для любимой дочурки приобрела несколько десятков забавных белых мышек – в клетках из стальной проволоки! Для которых выделила отдельную комнатку. И даже наняла для ухода за ними дополнительного слугу. Правда, этих милых зверюшек было почему-то очень жалко кушать…
К сожалению, при оседлом образе жизни мамочка стала уделять своей дочке значительно меньше времени, чем это было ранее. На то, конечно, имелась вполне уважительная и веская причина – изготовление мамочкой эк… эск… эксклюзивных магических атре… арти… артефактов, во! А ещё – эти постоянные артисти… архитекти… аристократические интриги! Ведь её мама – настоящая Принцесса (или – даже Царица?), и ей без них никак нельзя обходиться.
Артефакты мамочка чаще всего изготавливала в небольшой мастерской, по соседству с их домом, где на время работы она запиралась. Так что в крайнем случае к ней можно было нагло «напроситься в гости». И мамочка свою дочурку иногда в свою мастерскую пускала. Но – редко.
А вот интриги… С теми было посложнее. Их мама могла устраивать в совершенно разных местах. Конкретно вот сейчас – она, в сопровождении пары слуг, ушла куда-то в посёлок.
Потому Лизка сидела сейчас дома совершенно одна. Ну не считать же, в самом деле, домашнего слугу, мальчишку, который мелкой кицунэ немножко – а иногда и не немножко - побаивался? Интересно - почему, ведь она такая белая и пушистая – в прямом смысле данных понятий… И за пятки его покусывала всего раза два, ну может три-четыре, не больше, да и то несильно, не до крови. Скорее – просто обозначала укус.
В общем, практически одна она дома сидела – и баста! И потому – скучала. Но с этим уж ничего не поделаешь, ведь мамочка сказала ей, что она уже «почти взрослая». И поэтому «должна стойко и последовательно переносить все тяготы и лишения взрослого высшего разумного существа»! А маме верить стоило – она никогда своей дочурке не врёт, вот. Ну, быть может, иногда что-то до конца и не договаривает, но это не считается.
К тому же у Лизки уже начал расти четвёртый хвостик! А это – явный показатель её взросления. А когда у неё появится шестой хвостик – тогда она вообще сможет по желанию перекидываться в «эльфоидную» (или «гуманоидную») форму! И будет совсем-совсем похожа на нынешнюю «парадно-выходную» ипостась своей мамочки, вот! Побыстрей бы отрастить этот шестой хвост…
В общем, Лизка скучала и потому решила заняться делом. Говорят, «дело» помогает от скуки, гм, вот сейчас это и проверим… Какое бы только дело-то подходящее найти?
Лизка обратила свой взгляд на карликовые деревца в больших керамических горшках, что стояли на свету у окошек. Семь горшков. Мама их ещё называла «бонсаи» - хотя нет ведь такого слова в эльфийских наречиях! Вот нету – и всё. Лизка сама копалась в нескольких эльфийских словарях. Интересно, из какого же языка и из какого мира мама позаимствовала это странное словечко? Ладно, неважно.
Поначалу-то горшков с «бонсаи» было приобретено мамой Мариной аж двенадцать штук… Но Лизка в то время была ещё совсем мелкой и потому немножко глупой – и решила защитить любимую мамочку от этих непонятных и явно опасных «бонсаи»!
Борьба с супостатом была жаркой и бескомпромиссной. И в итоге её победа над врагами оказалась тогда абсолютной и не вызывающей никаких сомнений. И как знак своего полного триумфа – Лизка гордо пометила бренные останки подлых растений!
Мамочка с умилением наблюдала за эпической битвой своей дочурки, постоянно приговаривая что-то типа «писец», «песец» или «пестец». Как маленькая кицунэ понимала, её вроде как бы и хвалили, но с оттенком некого изумления. Ну а потом… Потом мама Лизке кое-что объяснила. И лисичке было так стыдно, так стыдно…
Спасти от окончательной «смерти» в огне очага удалось тогда лишь семь изрядно покоцанных растений. Которые ещё долго потом выглядели весьма уныло и неприглядно. Это только совсем недавно они относительно оправились от своего «поражения».
Лизка отвела взгляд от «бонсаи». Нет, снова с ними сражаться она не станет, это глупо. Своих детских ошибок она как правило не повторяет.
Она перевела взор на мальчишку-эльфёнка, единственного их слугу из светлых лесных. Когда-то того звали Эльфяк, и он был вполне себе взрослым студентом-химерологом, человеком-квартероном, то есть имел в своих жилах четвертушку эльфийской крови. Но однажды они с мамочкой устроили, как позже выяснилось, не до конца продуманный эксперимент «по полному пробуждению эльфийской крови» - и, как побочный результат, у Эльфяка «скинулось» сразу двадцать лет возраста – вместе со всей памятью, приобретенной им за эти два последних десятка лет. Однако эльфом он стал чистокровным, этого не отнимешь, это да. Но – ещё пока глупеньким маленьким эльфёнком по имени Лекса (Лексиил), расти ему теперь и расти…
Гм, может, подойти к нему и потребовать, чтобы он почесал ей за ушком? Или – повычёсывал гребешком шёрстку? Нет… Это теперь прерогатива исключительно её матери! А мелкого – не надо наважать, рано ещё ему такие деликатные дела доверять, а то ведь возгордится. И слушаться её потом не будет.
Тогда, быть может, заняться его тренировкой? Ведь добропорядочный правильный песец-кицунэ постоянно должен поддерживать оказавшегося в пределах его досягаемости эльфа или какого другого гуманоида в надлежащей спортивной форме, заставляя того непрестанно двигаться по помещению, наклоняться, собирая уроненные Лизкой на пол разные мелкие предметы, выбрасывать в мусорную корзину изгрызенную обувь, ну и так далее…
Жаль только, что мамочка этого не оценит, так что ну его нафиг.
А потому… А потому можно потренировать мальчишку-слугу на улице! Бегая за ним между растущих по соседству деревьев и клацая зубками возле самых его бёдер – в том месте, где те соединяются с другой, более верхней, частью тела. Это несколько пониже спины, если кто не понял. Заодно можно и развлечься.
А ну, мелкий паршивец, пошёл вон из дома! Лизка попыталась лбом подтолкнуть замеченного в неоднократных шкодах пацана к двери, однако тот, не будь дураком, ловко заскочил на довольно высокий шифоньер. Ах, так... Ну тогда и не надо!
Она, конечно, запрыгнуть к нему туда может, ей это легче, чем раз тявкнуть, но делать этого ни за что не станет. Она не какая-нибудь глупая кошка! У неё это самое… достоинство есть. Много достоинства. И это… она – выше его по статусу, хулигана несчастного! Она – очень важная аристократка! И должна соблюдать этикет.
Вспомнив о важности соблюдения правил этикета, Лизка сразу посмурнела. Однако долго расстраиваться было не в её обычае. Ведь у неё на подобный случай всегда имелся хороший запасной вариант! Даже – два варианта. Во-первых, можно было посетить мышатник и чуток «заморить червячка» (тоже странное и непонятное мамино выражение), скушав деликатесную белую мышку. Во-вторых, проинспектировать морозильный шкаф. Ибо всем известно: правильный песец-кицунэ постоянно должен проводить ревизию в морозильном шкафу, даже если эльф, заведующий данной утварью (а будь бы даже и мамочка), этого категорически не хочет. Ведь если он (или она) этого не хочет, значит, что-то там от Лизки прячет, и с этим «что-то» следует хорошенько разобраться, по-свойски. А заодно и подкрепиться. Мясцом там или рыбкой… Сметана тоже вполне себе ничего… И творожок или сыр… Или молочко, но чтоб не слишком холодное, чтобы её нежное аристократическое горлышко не застудить.
А что мама говорит, что у её дочурки, дескать, имеется склонность к перееданию, и это для неё очень опасно – тут она паникует совершенно зря. Всё, что помещается в Лизкино брюшко, - это ни разу не «переедание», а еда! И нету тут для маленькой бедной белой лисички никакой опасности – а одна лишь сплошная польза. Много пользы.
И Лизка направилась к заветному морозильному шкафу.
Эльфёнок с шифоньера тихо прошептал:
- Вот ведь обжора. Щас опять раза в три больше собственного веса мясца ухрюмкает… И куда только в неё столько влазит?
Лизка сделала вид, что шёпот не расслышала. О предстоящей маминой взбучке она также предпочитала пока не думать.
Покушать – и завалиться спать! Ведь правильный песец должен отсыпаться и за себя, и за всех знакомых ему эльфов, ну и за незнакомых – тоже. И – за остальных гуманоидов, пусть даже они хумансы. Таков его долг служения…


Глава третья. Рыбалка Лизаветы

Молодая белая лисичка по имени Лизавета сидела на заснеженном берегу и с негодованием смотрела на вольготно расположившуюся вокруг пробитых в нетолстом озёрном льду лунок компанию рыбаков. И размышляла о своём, о лисьем. А также о фантастической – или, правильнее, феноменальной? - жадности некоторых конкретных представителей рода эльфийского. Вернее – снежноэльфийского. Которые её, Лизавету, почему-то не желали замечать в упор. Невежи! Ну и невежды тоже, что уж там.
Здоровые лбы, пахать на таких надо день и ночь без передыху, а они, лодыри, от работы по дому злодейски отлынивают и целыми днями и неделями сидят тут. И жмотятся, поделиться по-честному не могут своей добычей с симпатичным четырёххвостым зверем, наверняка ведь изголодавшимся и замёрзшим в студёном зимнем лесу, пока он к озеру пробирался! И ведь к ним не медведь какой-нибудь косолапый пришёл за всем их уловом, а всего лишь симпатичная мелкая лисичка – за парочкой совсем маленьких рыбок! Можно сказать, осчастливила их своим неожиданным посещением. А, между прочим, от трёх-четырёх (пяти-шести-десяти-двадцати) некрупных окуньков они чай не обеднели бы! Или – это для них очень много? Тогда противно аж смотреть на такую беспросветную нищету, на голь перекатную! Почему в драных лаптях не ходят?..
Или - они всякую рыбью мелочь для своих снежных кошек берегут? Так это они зря! Нельзя кошек баловать, пусть лучше крыс и мышей в избах исправно ловят и с этого питаются! Ну, можно ещё им объедки иногда давать, типа чёрствых хлебных корок. А с рыбы они растолстеют, и мышей ловить тогда уже не смогут, и зачем они тогда нужны? Вот!
Эх, так хочется рыбки…
Может, всё же ей стоит вернуться домой? Ну не в лес, само собой разумеется, а в уютный домик, она там уже давно живёт, а совсем даже не в лесу. А чтоб она когда-то жила в лесу – такого и не было никогда. Она всегда у одной очень доброй и очень важной женщины-аристократки по имени Марина жила! И даже за мамочку её признала. А та была не против, так что Лизавета тоже аристократка, как бы даже не принцесса!
А дома у них с мамочкой, между прочим, стеклянный аквариум есть. Большой и дорогой очень, потому что из другого мира привезён. А в нём – разные красивые рыбки… Жаль, что мелкие. Но всё равно, наверное, очень вкусные. И питательные…
Настроение Лизаветы на миг омрачилось ещё сильнее. Она вспомнила весьма неприятный случай - про этот самый… аквариум. И как лично она с ним однажды очень обидно опростоволосилась.

Дело в том, что у аквариума была прозрачная крышка. Мамочка, приобретая аквариум, сказала, что это наинеобходимейшая вещь! Дескать, она предназначена специально для того, чтобы проказница Лизка не мыла в нём лапы и не пугала редчайших рыбок, вызывая у них «стресс». Ну это мамочка на неё тогда явно наговаривала. Ну да и ладно, Лизке не жалко… В общем, однажды, когда маленькая кицунэ гуляла по неотложным и важным делам по двору, мамочка решила почистить и помыть крышку от аквариума. И сняла её и унесла на кухню.
А Лизке никто об этом не сказал! Особенно мелкий гад Лекса… И Лизавета, как обычно, придя с улицы, запрыгнула сначала на диван, потом – через привычное уже промежуточное запрыгивание на треклятую крышку – хотела заскочить на один из шкафов!
И – провалилась...
Далее был громкий бульк, мокрая и сырая вода во рту, в носу и в ушах - и жгучее желание изодрать кой-кого мелкого и вредного по имени Лексиил на мелкие лоскутки! На крайний случай – обидно покусать его пониже спины – и чтоб следы надолго остались…
Затем кицунэ, конечно, из аквариума выпрыгнула, наделав попутно дополнительных разрушений. Потом - отряхнулась…
В результате диван был почти весь залит и забрызган взбаламученной водой пополам с донным песком, на мокром и скользком полу усиленно ловили воздух ртом редкие золотые и не очень рыбки, воды в аквариуме осталось всего ничего, разве что лишь на самом донышке, а ещё кое-где валялись изодранные в клочья пресноводные иномировые водоросли.
А потом с кухни вернулась мамочка…
Первое, что мамочке пришло в голову – это что у её девочки преждевременно и спонтанно разблокировались когда-то намертво заблокированные ею же самой магические способности высшего порядка – и Лизавета взорвала в аквариуме воду, разложив её сначала на составные части, а потом – образовался гремучий газ, не преминувший громко бабахнуть...
Второй, не менее экзотической, гипотезой был межпространственный хронопробой, вызванный вмешательством одной могучей и зело вредной божественной сущности. Мамочка так в сердцах и сказала – и даже имя её назвала: «К нам Карачун, не иначе, пришёл!» Потом, через некоторое время, с оттенком мечтательности добавила: «Нет, это всё же не он. Он бы одним-то аквариумом здесь не ограничился, весь дом бы развалил…»
Потом рыбок с полу быстро и аккуратно собрали и поместили для начала в ведро с водой, а Лизавету выманили из-под дивана обещанием дать ей жареной крольчатинки, тщательно вытерли насухо, завернули в полотенце и положили спать на мамочкину постель...
С тех пор Лизка на аквариум уже больше не запрыгивала.

Лизка помотала головой, отгоняя нехорошие воспоминания, прислушалась.
- Айсиил, а ведь это не дикий песец тут среди нас ошивается, а лисичка-кицунэ нашей Госпожи Марины шастает, - сказал вдруг один из рыбаков другому. – Ишь, какая толстая, отъелась на хозяйских-то харчах. Лизавета её зовут.
Лизавета не на шутку обиделась. И вовсе она не толстая, а повышенно пушистая!
Айсиил в ответ покивал:
- Точно, Фирниил, она это и есть, теперь и я её узнал. Как только она все четыре своих хвоста нам показала. Сначала-то Лизка их умело скрывала.
- Разволновалась, наверное, не иначе, вот непреднамеренно и показала. Контролировать себя, похоже, что уже перестала. Так сильно, видно, нашей рыбы захотела!
- Нехорошо-то как. В ней ведь магии до фига и больше, особенно в этих самых хвостах сконцентрировано. А ну как сейчас «дикий» выброс будет, или она по нам сдуру чем-нибудь нехорошим из арсенала Госпожи Марины жахнет?
- Ну, так уж сразу и по нам… Лизаветка ведь разумная как-никак!
- Но ещё слишком молодая и глупая, - усомнился Айсиил. - Дитё дитём. Так что…
Кицунэ снова обиделась. И вовсе она не дитё – и не глупая! Мамочка её уже давным-давно грамоте обучила. Правда, пока только читать. Писать-то она сможет только тогда, когда оборачиваться в гуманоидную форму будет способна. Кстати, и говорить она тогда тоже наконец научится, а то это очень уж неудобно – речью эльфов и хумансов не обладать. Всё слышать и понимать – и не иметь возможности кой-кому надлежащим образом ответить!
- Ну так что, дадим ей по рыбёшке? – спросил у товарища Фирниил.
- По одной-то – пожалуй, сильно маловато будет. Даже если для неё всё наше здешнее обчество скинется… Ты не смотри, что зверюшка мелкая, а сожрать может столько, сколько и топтыгин не каждый осилит…

Рыбьей мелочи, пожертвованной «обчеством», набралось с полпуда. Как эти полпуда поместились в девятикилограммового молодого песца, без последствий для оного, из присутствующих на лисьей пирушке снежных эльфов так никто и не понял.
Удивительно, но, глядя на неё, можно было предположить, что Лизка была не прочь и дальше продолжить халявную трапезу. Однако не срослось.
Громко сквернословящий и сбившийся с ног в поисках своей пропавшей невесть куда подопечной юный лесной эльф Лекса наконец таки нашёл беглянку здесь, на озере, - и грубо прервал её пирушку. После чего едва ли не волоком утащил слабо протестующую кицунэ домой – чтобы получить заслуженную – обоими - головомойку от госпожи Марины.


Глава четвёртая. Когда я вырасту – тоже стану «наглой рыжей мордой»!

Мама Марина переехала в очередной раз, и теперь они все жили в совсем другом мире – на большом-пребольшом и почти пустом острове, который всецело принадлежал только им!
Вольготно здесь и хорошо, но…
Лизка полулежала на просторной веранде и слушала.
- Вот только не говори мне, Лизка, что детство у тебя было трудное, полное невзгод и неимоверных лишений, и жила ты практически впроголодь, не видя ни мяса, ни рыбы, на одной только каше из репы и брюквы и собственноручно – собственнозубно! - изловленных лягушках и кузнечиках… И даже игрушечные мышки и лемминги в твоей комнате были только деревянные. И притом так крепко приколоченные толстыми коваными гвоздями к полу, что фиг их без хорошего гвоздодёра оторвёшь…
Лизавета ничего и не говорила, так как речевой аппарат лис и песцов для нормальной гуманоидной речи не приспособлен – она слушала назидательную речь в виде монолога их слуги-эльфёнка Лексы и размышляла: «По-моему, кое-кто, не будем показывать на него пальцем, которых у меня пока нет, но уже очень скоро наверное будут, очень давно не находил у себя под одеялом дохлых крыс…»
Между тем Лекса продолжал читать нотацию:
- Ведь не было ничего такого! Ты как сыр в масле каталась! А сейчас ты уже совсем большая лошадина вымахала, да ещё и пятый хвост отрос. И волков с росомахами запросто давишь, словно каких-нибудь курей или утей… Как, впрочем, и приблудных собак, это ещё в прежнем мире… Вот мне интересно, а со взрослым медведем ты сейчас можешь справиться?
Лизка презрительно фыркнула. Нужен ей этот медведь, она ведь не настолько голодная, чтоб на медведей охотиться. К тому же они тут не бурые, а белые и более крупные… И она никакая не лошадина, а грациозное и вполне пропорционально сложенное существо! Любой правильный песец знает, что он прекрасен. Даже не прекрасен – а бесподобен. И у красивых песцов всё красивое – и ушки, и хвостик, и лапки… А росомаху она всего одну придушила. А вот нефиг той было вторгаться на чужую, то есть Лизкину, территорию! И она её потом не съела, потому что нафиг такое надо, жрать росомаху, когда есть нормальная пища.
Лизка слушала и думала: «Да ты ругай меня, Лекса, ругай, и сурово пристыживай, не стесняйся, я тебя внимательно слушаю. И не думай, что я сплю, раз у меня глаза закрыты. Это у меня, наверное, аллергия уже выработалась на твои постоянные нотации, поэтому я теперь всегда в таких случаях инстинктивно укрываюсь от тебя своими хвостами – и почти тут же начинаю дремать! Но я всё равно всё прекрасно слышу, так что ты продолжай, продолжай...»
А Лекса выговаривал ей и выговаривал:
- И не отворачивай от меня свою наглую хитрую морду! Ну вот зачем ты сделала налёт на нашу кроликоферму и половину кролей поотпускала в тундру? А мне потом пришлось всех уцелевших обратно отлавливать и по клеткам рассаживать… Ты это сделала мне назло, да? Признайся, ты ведь меня ненавидишь всей душой? Ну никак не может живое и разумное существо творить столько ошеломительной дури совершенно бескорыстно!
Эльфёныш, ты вообще дурак, что ли? Ну что ты пристал, как колючий репейник на хвост? Щас как лапой тебя огрею по шее, может, тогда поумнеешь - и, наконец, заткнёшься! Ан нет, мамочка с некоторых пор запретила наносить тебе какие бы то ни было увечья и повреждения. Экая жалость… Ну когда же ты замолчишь-то?! Так, я медитирую… Я очень добрая… Совсем добрая… Добрая… Добрая - но справедливая. И потому – сейчас очень злая! Злая-презлая! Кого-то точно придётся покусать. Кого вот только?!
На мордочке Лизаветы сама собой нарисовалась улыбка. Нехорошая какая-то улыбка... Она возникла вместе с воспоминаниями…
Подобное весьма характерное выражение на её физиономии Лекса запомнил ещё с самого начала своего «второго» детства. Тогда это всегда было связано с кусанием Лизкой его многострадальных нижних конечностей. А конкретно - немытых задних ног. Три раза, будучи занят неотложными домашними заботами, он не успел помыть на ночь ноги, и три раза она его за это укусила! Вот же чистюля-то, блин. Как он позже понял, ей не нравилось, когда его ноги издавали даже самый малейший неприятный – в её понимании – запах. Даже ночью она могла запросто залезть к нему под одеяло и проверить на нюх состояние его личной гигиены!
Вот так вот она его в конце концов и выдрессировала. Вывод: любовь к целости и сохранности своих ног делает эльфа чище – да и делает его, по сути, настоящим чистоплотным эльфом. По крайней мере, заставляет регулярно ходить в баню, умываться, мыть ноги и стирать носки-портянки...
Лекса поморщился и непроизвольно замолк на полуслове.
Воспользовавшись его заминкой, Лизавета поднялась на ноги и степенно – но очень быстро! – скрылась с глаз эльфёныша долой.
Эх, Лекса, Лекса, ничего-то ты не понимаешь… И очень многое упустил. На то, что она сотворила, конечно же, имелась вполне даже уважительная причина.

К нему, Лексиилу, таки вернулась память о прошлой, «квартеронской», его непутёвой жизни, и мамочка Марина в приказном порядке отправила его на каникулы – в его родной мир. На побывку, так сказать, к его отцу – богатому человеческому барону. Ну и к матери-баронессе – эльфийке-полукровке по происхождению. У которых он был в семье, кажется, третьим сыном, по всему видно - явно в их раскладах лишним, и которого они, не поскупившись, направили на учёбу в местного розлива Всетерранскую Имперскую Магическую Академию, сплавив тем самым с глаз своих долой. Как они ошибочно полагали – навсегда.
Месяца три он погостил у них, потом заскучал и нанёс визит своему дедушке-эльфу в один из их Лесов. Дед, представитель не шибко богатой эльфийской аристократии, его полностью признал. Да и куда бы дедуля делся-то, если Лекса не только неожиданно стал чистокровным эльфом, но и был помечен – и отмечен - сущностью в ранге богини? У него просто другого выхода не было. У дедушки внучок тоже некоторое время погостил – и вернулся к Госпоже Марине где-то примерно через полгода отдохновения.
И если переселение в этот мир и на этот остров, а затем и строительство здесь поместья состоялось ещё до его отъезда, то несколькими тысячами разнообразных представителей животной шатии-братии с Земли Изначальной они обзавелись уже в его отсутствие.
Несколько белых медведей, тысячи разного окраса песцов, полярные волки, лисы, рыси… Ну и ещё кое-кто. Всё это - для очень важных мамочкиных опытов.
А для зверей были построены и устроены - вольеры, клетки, выгулы… И для их обслуживания нанят дополнительный персонал из снежных эльфов – дальних родичей Лексы. Причём снежных эльфов завезли из прежнего ещё мира, в новом же мире никаких эльфов отродясь не водилось. А для этого наёмного персонала были также возведены уютные домики, все надлежащие хозяйственные постройки, пара магазинчиков, питейное заведение, ну и так далее…
В общем, в их разросшемся посёлке стало отныне, на взгляд Лизаветы, практически не протолкнуться. Жуткая теснотища. Тут жило теперь больше ста разумных душ, занятых полезной деятельностью, и это не считая некоторого количества их детей. Детей, в том числе и малолетних… Несносных малолетних детей – настоящих разбойников, лезущих во все щели! И неоднократно пытавшихся нагло подёргать Лизавету за её нежные хвостики!
Что самое противное, мамочка запретила их кусать. Только рычать на них и больше ни-ни – но те демонические исчадия на её рычание уже давно перестали реагировать… Приходится, когда совсем уж допечёт, ретироваться домой, куда хода вредителям и негодникам почти что нет. Как правило.
Вот и сейчас она пошла домой. Там – их с мамой резиденция, и нету места вредным эльфенятам, но зато есть прекрасные новые игрушки! Например, вспомнить только «компьютер» – это такая очень забавная и полезная штуковина с Земли Изначальной. А к нему имеется специальный «инструктор» - нанятый мамочкой всё на той же самой Земле Изначальной забавный оборотень по имени Люциар.
Вообще-то инструктор Люциар был нанят мамой Мариной для несколько иных целей. В частности, для «помощи в получении генетически изменённых живых существ с заранее заданными свойствами и признаками» - так это сформулировала мамочка. Но он никогда не отказывал Лизавете в обучении её работе с компьютером! И что очень важно – он, как и мамочка, сразу же каким-то непонятным образом воспринимал все её пожелания и чаяния, не то что этот дурень Лекса.
И на «экране» этого компьютера можно было смотреть восхитительные «фильмы» и «мультики»! Из категории «про животных», разумеется. Особенно про лис и песцов. Впрочем, и некоторые другие фильмы Лизке тоже нравились.
Её жизненной мечтой после просмотра нескольких таких фильмов и мультиков стало: побыстрей вырасти – и стать «наглой рыжей мордой» - хитрой сказочной Лисой Патрикеевной! Кстати, а это вообще-то возможно?
Гад Лекса после недавнего возвращения с каникул фильмы тоже в охотку смотрел. И ему очень понравился фильм «Ко мне, Мухтар!», а ещё - что-то про пограничника Карацупу, с его знаменитой боевой собачкой по кличке Ингус. И он – явно не подумавши! - попытался было Лизавету «подрессировать». Тоже мне, собаковод нашёлся… Гад, гад! А ещё - ксенофоб и сволочь… Хорошо же она его тогда покусала, отвела, называется, душу. Но мамочка, к сожалению, Лексу слишком уж быстро вылечила – а потом запретила его «обижать», вот гадство-то…
Лизавета заскочила на специально подогнанный под неё компьютерный стул, вытянутым когтем осторожно нажала пару кнопок…
Экран монитора засветился, на нём начали выскакивать иконки... А Лизка тем временем вспоминала события, предшествовавшие возвращению к ним Лексы.

Мамочка, как она тогда заявила, наконец-то совершила долгожданный прорыв в науке химерологии, и ей срочно понадобились подопытные животные, причём в массовом количестве. Ага, давай-давай, срочно-срочно, прямо сразу и сейчас, завтра будет поздно!
Вообще-то они к такому прорыву готовились давно и загодя, и не зря же, в самом деле, бросили насиженное место в прежнем мире и приобрели здесь вот этот самый пустынный остров. И практически все строения на нём уже тоже возвели.
Осталось только совершить набег на саму Землю Изначальную. Самый настоящий воинский набег! С захватом настоящей добычи.
К сожалению, Лизавету мамочка туда не взяла. А вот снежных эльфов она забрала с собой почти всех! Ну, в смысле, - всех взрослых.
Впрочем, Лизка по сему поводу расстраивалась недолго. Как вскоре выяснилось, набег этот был почти что невсамделишный, настоящих-то сражений с «изначальными» у мамочкиного отряда и не было. Оказалось, что мамочка на Земле Изначальной уже давно и широко известна – и давно борется с тамошними неправедными властями за свободу диких животных. Вместе со своими верными эльфами она к тому времени выпустила на волю уже сотни тысяч подло пленённых человеками-хумансами диких зверей!
А на этот раз часть освобождённых ими зверей она забрала с собой сюда, на их остров.
Ну и, конечно, добычу они тоже взяли неплохую. Да куда там неплохую – знатную! Например, отныне, с этого похода, у каждого эльфа посёлка без исключений есть самая модная шуба – причём из шкур экзотических животных. Многие из которых в здешнем мире вообще не встречаются. Это ж какие огромные деньжищи…
Ну а кроликов вчера Лизавета выпустила из клеток потому – что хотела на самой себе испытать – каково это быть членом мамочкиного «Общества Активной Защиты Животного Мира»? Приятно это или нет? Оказалось, что так себе, ничего особенного.
А Лекса, дурак, так ничего-то и не понял.


Глава пятая, чуть-чуть ретроспективная.
«Очередная вылазка экологических экстремистов».
Выдержка из статьи в газете «Вестник Севера», Мир Изначальный

Очередная чётко скоординированная атака экологических экстремистов из движения «Общество Активной Защиты Животного Мира Планеты Земля» (сокращённо «ОАЗЖМПЗ», или даже «ОАЗ»), осуществлённая на прошлой неделе в странах Северной Европы, увенчалась вполне ожидаемым полным успехом.
Марина Снегова, бессменная руководительница данного движения уже на протяжении последних двадцати пяти лет, ещё ни разу не допускала даже малейших ошибок в планировании и осуществлении скандальных операций своей таинственной организации. Её бы таланты – да использовать в мирных целях…
Впрочем, некоторые высокопоставленные военные из оборонных структур Западной Европы в неофициальной обстановке, в шутку конечно, неоднократно говорили, что не отказались бы видеть Марину в своих штабах – причём в немалых чинах… Горькая, разумеется, это шутка. Ибо Марина Снегова – это реальная фигура, или же широко распиаренный кем-то миф? И существует ли (или существовала ли) она когда-нибудь на самом деле? Или – хотя бы её прототип?
Ведь очень многие западные эксперты сегодня полагают, что так называемая Марина Снегова – это всего лишь удобная ширма для спецслужб из Российской Федерации. Которые в нужный им момент легко и непринуждённо создают напряжённость в соседних с Россией странах, не согласных с тоталитарной и агрессивной политикой российских властей, и тем самым оказывают на них давление. Кстати, общественность до сих пор не располагает ни одним стопроцентно достоверным фотоснимком этой загадочной эмигрантки из бывшего Советского Союза! А о видеозаписях, где она бы присутствовала, даже и речи не идёт. Нет в наличии и фотографий и других руководителей её организации. А это что-то, да значит.
Однако оставим пока саму Марину в стороне, а поговорим о последних деяниях возглавляемого ею движения.
В прошлое воскресенье активисты «ОАЗ» шумно проявили себя сразу в пяти странах – в Англии, в Дании, в Норвегии, в Швеции и в Финляндии. Их молниеносному нападению подверглось несколько зоопарков, а также две крупные кроликофермы и около десятка звероферм по разведению пушных животных. Также экстремисты разгромили и затем сожгли более десятка элитных магазинов, торгующих меховой одеждой и изделиями из натуральной кожи.
Никого из воинствующих хулиганов полиции не удалось задержать и на сей раз.
Первоначально журналисты полагали, что налёт на одну из кроликоферм на территории России, совершённый в тот же день, также всецело на совести функционеров из «ОАЗ», однако чуть позже выяснилось, что в РФ действовала одна из местных ячеек организации «Гринпис». Как выразился один из местных полицейских: «Детишки наши великовозрастные тут порезвились – студенты и старшеклассники. Учиться-то, видите ли, им скучно!» И верно: уже очень скоро всех нашаливших «детишек» задержали, провели с ними разъяснительную беседу - и отпустили по домам. А выпущенных ими «на свободу» несколько сотен кроликов почти всех отловили и поместили опять в привычные им клетки.
Хозяин этой небольшой фермы под Санкт-Петербургом сокрушался перед телекамерой, что почти тысяча его зверьков много чего погрызла в округе «по мелочам», а ловили их потом всем миром. Ну и, конечно, упомянул, что эти животные не приспособлены к самостоятельной жизни в дикой природе, и в результате несколько десяток кролей разодрали или сожрали местные бродячие собаки. Ну и ещё поживились «недобросовестные люди, бомжи». Он также настоятельно посоветовал правоохранительным органам относиться к «зелёным писям» построже – и не ограничиваться в отношении их лишь небольшими, практически символическими, штрафами.

В Европе же, особенно в Северной, пострадавшей от акций «ОАЗ», опять поднялась – и быстро, впрочем, утихла - привычная уже шумиха. Шумели в основном те же личности, что и в прошлые разы.
Например, одиозный политический деятель, член руководства одной из маргинальных партий и экс-депутат Европарламента Кристина Перссон снова не преминула воспользоваться редкой для неё возможностью покрасоваться на экранах телевизоров. Её речь, как всегда, была чрезмерно эмоциональной, сумбурной и запутанной. В частности, в своём выступлении Кристина почему-то не видела различий между «ОАЗ» и «Гринписом», а также между этими экстремистскими экологическими движениями – и нудистами, гомосексуалистами, лесбиянками и даже зоофилами…
Вот наиболее «безобидный» отрывок из её выступления (после изъятия нецензурной брани):
«…Они требуют закрытия всех наших АЭС и блокируют их работу, устраивают погромы в меховых магазинах, поджигают дома и машины их владельцев, опрыскивают из баллончиков с несмываемой краской женщин в шубах из естественного меха, отнимают у них кожаные сумочки, нападают на катерах на китобойные и рыболовные суда, наконец, устраивают набеги на зверофермы и выпускают якобы «несчастных» зверушек на волю!
Конечно, кто же спорит, всемерно беречь и охранять нашу такую маленькую планету и её природу необходимо, но при чём же здесь «Гринпис»? По-моему, его члены всё-таки больше любят самих себя и свои «великие деяния во имя Матери-Природы», нежели саму нашу природу. Расхаживая в голом виде с плакатами по проезжей части улиц и с криком тряся гениталиями перед телекамерами, досужими зеваками и просто прохожими, вряд ли в чём-либо убедишь людей!
Я думаю, что нужно, для начала, хотя бы самому стать вегетарианцем, чтобы, например, иметь моральное право пожалеть ту же самую клеточного содержания норку. Потому что, вот какая же незадача, коров, овец, гусей, индеек и кур никто почему-то не жалеет. Все, в том числе и протестующие, их мясо попросту и без затей едят – и всё! А ведь норка на зверофермах – это, по сути, то же самое, что и крупный рогатый скот мясной породы на фермах. Их, норку и бычка, обоих специально для последующего забоя ведь и выращивают. Только от норок в дело потом идёт их ценная шкурка, а от набравшего вес бычка – мясо. Ну и где же тогда, спрашивается, справедливость?!
А уж если «зелёные» на ком-то шубу, к примеру, из леопарда увидели – то это вообще что-то! Такой неописуемый вой повсюду тогда поднимается…
Но я полагаю, что либо всё - либо ничего! Либо вы говядину-свинину-курятину ни в каком виде не употребляете, либо вам не следует исходить на жидкие экскременты из-за насильственной смерти «беззащитной» норки! Очаровательной и пушистой к тому же – фотогеничной, иначе говоря. Действительно, у нас почему-то закрепилось в традициях пушистых млекопитающих жалеть, особенно мелких, пусть даже в природе они - свирепые и безжалостные хищники, уничтожающие других пушистых млекопитающих – но грызунов!
А ведь рыба-то тоже, между прочим, живая и тоже всё чувствует, когда рыболовы с неё чешую счищают, то же самое – мидии и устрицы. Не станем упоминать уже про животных с фермерских подворий и прочих птичек…»

Как результат, «борцы за свободу животных» на той неделе нанесли ущерба как минимум на десятки миллионов евро! Ущерб продолжает подсчитываться.
Из открытых «зелёными» на фермах клеток сбежало несколько десятков тысяч норок. Есть сведения, что очень многие зверьки не хотели убегать, но их из клеток попросту грубо выкидывали наружу! Также на волю были выпущены тысячи песцов и тысячи кроликов. На стенах же разорённых хулиганами ферм остались типичные для «АОЗ» надписи – «Преступники, закройте зооконцлагеря!», «Свобода животным!» и «Смерть палачам!»
Были открыты клетки и в зоопарках.
По мнению полицейских и работников звероферм, зоопарков и сожжённых магазинов, в данных акциях совокупно участвовало не менее сотни человек.
Из выпущенных вандалами норок работники ферм и волонтёры потом переловили обратно больше половины, кроликов – тоже довольно много, а вот все песцы – словно испарились! Похоже, что они экстремистами украдены. Исчезнувших из нескольких зоопарков белых медведей и ещё некоторых животных также никто с тех пор не видел.
Зачем Марине Снеговой нужны песцы и белые медведи? Зачем?..