Здесь много чего интересного! Но оно доступно лишь зарегистрированным. Регистрируйтесь .

Крепость Тлаарт

Аватара пользователя
Surtalon
Сообщения: 253
Зарегистрирован: 30 авг 2017, 10:44
Откуда: 11 il + 1 ru

Крепость Тлаарт

Сообщение Surtalon »

Глава 01
[tt]Nid oes unrhyw Byd heb ddarn o Hud.[/tt]

В предгориях первого высотного Садайского хребта, там, где отроги его рванными ступеньками нисходят в клубящийся туман, надо всем склоном, нависает узнаваемый зуб форта Тлаарт. Поставленная здесь и именованная так в незапамятные времена предками предков крепость, сторожащая стратегический серпантин, сохранила это полунепонятное имя, по видимому, потому что весь его вид похож на написание: если смотреть с излучин струящейся на перевал дороги, то с боков крепости виднеются две могучие башни, левым боком блок стен примыкает к скале, правая же башня столь массивна, что соперничеет с виднеющимися на заднем плане горами. Между башнями возвышается зеленоватая с чёрными потёками стена и за её верхним абрисом виднеется цитадель с массивным куполом, расколотым сверху коротким разрушительным клином - АА. Будто чугунная молния сорвалась в свод, подранив идеальное творение архитекторов. Местные старики переводят название крепости как «прилипший бастион» - Тальяб Барт, потому что и правда - крепость боком встроена в скалу и только легендарные небесные кракены могли бы - если представить себе, что их можно было впрячь таскать грузы - водрузить на эту крепость цельный свод ныне изуродованного купола. Крепость хранима духами трёх капитанов батальона, которые не сдались, но, перейдя цельно вместе с оружием в камень и в колодцы и в скалу остались смотрящими. Навечно вселились они в темноту подвалов, переходящих в лестницы и рассосались по ходам сообщений их иссохшие сосуды. В оружейных складах - почки и печень стойких капитанов, всё ещё производящая призрачную кровь, которую гонит по коридорам пульсирующий тёплый ветер недр, спорящий со смерчами, носящимися утрами по долине, наполняющие ложбины шипящим мглистым инеем, несущимся над песчанными гребнями, заставляющим щурить глаза, смаргивать и поднимать воротники, в попытках прикрыть уши и носы от острой пыли. Ночной бриз вырывается с низин, из под облаков, лохматит рощи, набирая силу проносится по долине, шелестит пожухлыми злаками по краям серпантина, поднимается, набирая дух, выше, задевает флангом форты крепости, ныряет в расщелину купола и там сипло напевает, разлекая на свой лад благодарный дух трёх стойких капитанов*...

- И дёрнул меня Тирш сказать тебе, что папашка привёз с ярмарки этот сраный электробур, а тебя - поверить старому уродцу, выжившему из ума ещё в прошлом веке... – в очередной раз завёл свою волынку Дивоя нун Адики, - завтра на рассвете будешь чувствовать себя таким дураком каких свет не видывал. Ну подумай своей башкой хоть теперь – тьфу, этот дрянной песок закончится когда-нибудь? Как птичьим костям идём, а оно ещё... Тьфу же ты! – ветер поднапрягся, и приподняв толстенький смерч, сорвавшийся с гребешка пепельной дюны, уютно обнял им Дивоя, швырнув ему в рот невесомую горсть собранного со всей долины дикого жмыха впермешку со снежинками. – Кхе! Тьфу! Детский кре-ти-ни-зм!.. И как мы обратно по этой дряни будем всё тащить? Опять на горбу? – не меняя интонации перешёл к практической стороне цели похода Див.

- Нет, я тебе шарик надую, ветер впрягу, маячок прилажу. – на полном серьёзе, приглушенно обмотанным вокруг шеи плотным шарфом, объяснил шедший первым инициатор и вдохновитель очередного «выгодного дельца», маленький, плотный, ченявый, загорелый как пустынный голыш, затейливый на всякого рода «выхлопы» Огаша дир Кувайа. – Вниз идти - нома. Своё доббо гомб не момит. Сфусим сё гадко, не гуди. *

Он то экипировался как бледняк на лыжах: бушлат, свитер, шарфом обмотался, никаких щелей в бушлате, штаны заправленны в берцы какого-то неприлично карамельно- розового цвета, рюкзак с дополнительными лямками... Прёт как рудовоз, даром что мелкий. Муравей- затейник. Иногда получается круто. Не всегда. Идъани был недоволен тем, что прервали романтический ритм шагов, когда не сильно замечаешь того, по чему перемещаешься, вспоминая приличные пейзажу легенды и погружаясь в них на ту часть сознания, которой хочется взныть. Короб его рюкзака сразу почуял перемену обстановки и с откровенным злорадством навалился на плечи, пытаясь приложить носильщика боком о скалу вдоль обочины. Идъани поспешно выставил свою палку вбок, уткнув её в грунт и амортизируя подлые намерения рюкзака. В рюкзаке была, между прочим, взрывчатка. Взрыватели тащил замыкающий Сода.

Сода, ладно - свой. Дива поволокли только потому, что он – бурила. Точнее батя его бурила, взрывник, а Див пока молодой так на подхвате, но и установка его. Точнее, опять же - батьки Дива. Не выкупать же её, золотую, неизвестно с каким ещё выходом этой затеи. Старикан, похоже думающий, что помирает от затяжного алкоголизма, вызванного всем неновым был сугубо недостоверен. Но слишком уж недостоверен. Идъани и раньше и неоднократно слыхал байки старых запойных и все они крутились вокруг того, как с ними неправильно обошлась семья, усохшая железная дорога и обязательное многократное избиение бесчестной судьбой, приведшей их к пребыванию на пособии и при услугах, облегчающей контакты с миром, бормотухи, мешаемой, для устранения похмелья, с суррогатом шмелиного мармелада. Употребляющий настоящий шмелиный мармелад в многословную меланхолию не впадал, потому что не успевал впасть, забываясь раньше того, как терялась способность к сложению фраз. Кто и когда назвал самый крутой наркотик в этой части мира шмелиным мармеладом? Тот был, видать, незаслуженно забытый инсектолог с уклоном в малость незаконные схемы обогащения. Редкий вид шмелей, мол, собирает молочко... Вспоминая источник и причину нынешней авантюры, Идъани чуть не врезался кумполом в брезент короба на плечах остановившегося перед ним на обочине дороги Дивоя. Бодать этот короб точно не стоило – в коробе был перфоратор с кислотным аккумулятором к нему. Длинный тащил сзади пару свёрел и ещё кое-что.

- Тут направо. Вбоде. – оттянув шарф на шею, сказал Огаша, отмахнув рукой вверх по склону на едва заметную каменистую тропу.

- Вроде? Ты карту забыл? – с нехорошим выражением в голосе спросил Див.

- Не забыл. Доставать - в лом. Впереди скала, видишь? – Огаша даже показывать не стал, только головой мотнул. Впереди был ветер и пыльная метель. Смотреть туда было незачем - все и так знали, что там дорога поворачивает вправо и над ней нависает скала, мёртвая зона для наблюдателей с форта, к которому они сейчас и направлялись. Слева тоже была скала, но – вниз, да им туда было и ни к чему. Совсем ни к чему – метров пятьдесят вниз без зацепок, а потом ещё осыпи Занзан знает сколько. Внизу, омываемый зыбким ручейком, лежал упавший три года назад остов автобуса карьерных. На сорок рыл. На счастье сорвался он почти пустым, возвращался порожняком, только четыре каких то бледняка, бухгалтеры или какие-то вроде того, да водитель. Все всмятку и перепутанные частями тел. В автобусе внутри ещё что-то оторвалось, порубало летавших как мячики по коробке. Красота нашего времени в том, что приезжали киношники и сделали из этого инсталляцию. «Культура жертв». Ладно, снимать его рюкзак всё равно нельзя, повлеклись что ли?

- А связку т-т-тоже ннне за-за-забыл? - пробасил сзади и сбоку длинный Сода. Точно, ещё эта морока. Надо обвязаться, не на бульваре. С непривычки очень смешно слышать от этого долговязого и на первый взгляд тощего парня, густой бас. Да ещё чуть с лёгким заиканием. И немного гнусаво. «Дддайте вввыбьем гаагалаза!» Да-да-да. Выбьем! Отчего ж не выбить? Гаагалаза? Да если компания подходящая, хоть можно и гаагалаза. Гу-гу. Раз - в ногу, два - в ногу... Ржать может статься больно. А ведь хочется. Заикание и гнусавость – травма. Говорят. Не той головой лез, правили да переправили.

Обвязались, заклипсили палки в кирки, подравняли поклажу, застегнулись сверху, обвязали рукавицы, полезли. Направляющим Огаша, замыкающим Длинный. Если падать, граблей достанет – они у него по росту. Подлый рюкзак сразу стал тяжелее пуда* на два. Ладно, мы привыкшие. Над головой Идъани пыхтел и двигался как бетоноукладчик Див. Ну да, взрывнику по горам лазать не к чему, для них всегда дорожка постелена. Если взрывник лезет в гору, значит что-то недовзрывалось. Или сам долезет и открутит или сам не долезет, но донесёт. В небо. Уклон то становился как чуть наклонённая амбарная дверь, то перемежался уступами на длину ноги, покрытыми шершавым гравием. Тропа была, но прыгали по ней, наверное, одни молодые архары. Им тут жратвы хватает. «Не о том» подумал Идъани, «хватит ли взрывчатки, которую волоку? Опять не о том! Кто там сверху камнепады устраивает?» - руки подзасыпало песком, пришлось тратить силы и стряхиваться. Нехорошо не видеть куда цепляешься.

- Полегче там! - прохрипел он, когда мимо прокатилась трескучая волночка камешков, устремляясь между ним и вцепившимся в кирки Длинным. Зачехлённые свёрла торчали над ним как бивни моржа. Горный морж. Вон он ворочается впереди, горный морж. А на подошвах ласт у него две косматых косых шестиугольных звезды. «Шестипалые Караки». Почему всё, на что завидно, делается на островах?

- Отдыхаем! - донеслось сверху, от Огаша. Хорошо тебе, ты уже до полочки долез, отдыхаешь. Слева над тропой навис куцыми ветками куст каменного тараска, бесполезного в это время года. Даже не ухватишься - шершавый. Потом рукавицу надо отмачивать. Из дырки под торчащим корнем на Идъани безбоязненно выставил ушки на покачивающихся зелёных усиках слепой рак. Да, не так часто тут ходят. Кины у рака нет, на аттракционы - платить надо. А где держать раку монеты? В брюхо не влезут. В балду играть не с кем. Тоска тебе, мой малый трубчатотелый друг.

Уткнувшись носами в склон они добрались до полочки, с которой Огаша был вынужден уйти выше - места хватало на двух некрупных. Приходилось стоять наклонясь к скале. По каскам пощёлкивали крупные песчинки, осыпавшиеся из зарослей шершавого осота, клочками покрывавшего обрыв над полкой.

- Как тут козлы могут прыгать? - прилипая к стенке и цепляясь киркой повыше выдавливил из себя слова по одному Див.

- Они без вьюков прыгают. - поведал Ид новейшее зоологическое наблюдение.

- Да ну?! - удивился Див. - А что тут без них делать?

Полуобернувшись к склону и назад Идъани посмотрел на вцепившегося крюками в склон Сода. Общий вид у того был как у приснувшего на стенке паука, разогревающего паутинную фабрику.

- Вы там наладились спеть вараний гимн рассвету? - с натяжением стропы сверху спросил голос невидимого за сургучным лбом горы Огаша. - Я отсюда послушаю?

- Кхепп! - лаконично сказал Дивоя на языке своих предков и полез дальше.

Покорячившись, шурша и сбивая микроосыпи еще минут 15 наверх, сбив дыхание и не преодолев и трети пути до подножия правой башни группа вылезла не на просто полку или на терассу, а на неуместную здесь бетонку.

- О! – сказал второй в связке в связке Див. – Уфф!.. Эта!.. – он оглянулся на всплывающего с склона, шуршащего третьим Идъани. - А почему мы по ней не пошли? Вот же она, целёхонька!

- Потому, - разгибаясь с четверенек сказал Ид, - За поворот сходи – он глянул направо, где дорога заворачивала за скалу. - Целёхонька ему... Сходи, сходи, - видя неуверенность Дива сказал он.

Недоверчиво взглянув на Идъани, Бугдо* тяжело пошкандылял по бетону к заворотку. Со склона выбрался и Сода, упёрся руками в колени, перенося тяжесть своего длинного вьюка и отдыхая. Ошон поднялся уже на девять. Становилось жарковато, не смотря на время года. Огаша, сразу отстегнув карабин, уже двинулся дальше, по направлению к крепости, бросив недовольный взгляд в спину отправившемуся на экскурсию за откос Диву. Вернулся Див быстро, вид у него был слегка понурый.

- Ну чё? – ещё шагов за десять до того, сворачивая шнур в кольцо, спросил Идъани, – Как дорога?

- Того дорога. – помотал башкой Дивоя, проходя мимо и направляясь за Огашей. – Какому? – в такт шагам выжимая слова. - Психу. Пришло в. Ум?... Бункерными! Бетонку?!

- Специалист. - подал голос ведущий Огаша. – Начит были. Бункеры. Или ещё чего. – Идти по бетонке было много легче, чем карабкаться по склону, но крутой уклон её тоже к многословию не располагал. Морозной «костяной со жмыхом» пыли тут уже не было, воздух был сухой, чище, хоть ветер и срывался со склона, но кругом были тяжёлые камни и обычные в этих местах подушки броневого мха, где-то ещё не побелевшего для отталкивания света и сохранявшего приятную глазу коричневую «броню». Из брони этой, почти такой же, но более редкого подвида говорят, в давние времена валяли тапки. В кювете справа, между трещиноватым откосом и дорогой обсыхал до трухи электрический мусор – мотки непонятной и, видимо, малоценной проволоки, какой-то пластик, ржавый крепёж. Иногда виднелась довоенная бордовая маркировка ядовитых компонентов.

- А я слышал, - сказал опять оказавший сзади Длинный, - тут вертел до сих пор работает. Похоже и не запыхался. Двужильный.

- И на кого ж он работает? Кабеля же все потянули. – Огаша как раз проходил мимо развороченной коробки, из которой торчали обрезки и нити непределённого цвета пластиковой изоляции. – Мы когда с Идом чопера* гоняли, никого не заметили. И подъезд только этот. Там ещё ров поперёк. – Огаша задумался и пройдя несколько шагов, добавил, - В метроборов* я не верю. Сколько живу - не видал.

Так, перебрасываясь упоминаниями кусков мифов, они приближались к замку, пока он не вырос впереди во всей красе за углом одной из скал, поросшей косами лисьего мха*. – Да... – восхитился Длинный, приостанавливаясь – умели деды строить. - Идъани и Огаша покосились на эту реплику, но спорить не хотелось. Во-первых, потому что - кто его знает: может какие из прадедов Соды дейна Твархгонш Зииратайи шин – ещё полсотни непроизносимых шуршаний родословной* – таки принимали участие в возведении этой пограничной опоры, а во-вторых ну... восхищен человек – о чем спорить?

- Ахдо-ро Тозамма на!* – только произнёс Огаша. – Двинулись?

- Куда двинулись то? - спросил Дивоя. В паре десятков метров впереди шоссе было перерезано исполинской траншеей, тянущейся со склона и срывающейся отвесными скалами в пропасти слева. Явно так не было задумано и катаклизм, вырывший эту преграду пути, образовался не так давно – ближайшая сторона дороги не носила никаких признаков моста, да и ущелье справа не успело покрыться никакой приличной растительностью кроме вездесущих кактусов*. Другая сторона траншеи поросла богатым кустарником, угнездившимся в полосах ломаннных зигзагов красно-серой породы.

- Обойдём сейчас. – успокоил Огаша. - Мы сфоткали - выше есть место: чуть спуститься, чуть подняться. Хоть и без удобств. – Добавил он, двинувшись привычно первым по направлению к траншее. – Сейчас дойдём... Там будет такой валун, треугольный...

- Кинули репер с чопера? – съязвил Див. – Предупреждать о подлянках надо.

Придерживась за стенки валунов и оскальзываясь на более мелких камнях, глухо ругающейся вереницей ребята поднялись метров на сто по краю разлома. Здесь дно вырытого ущелья поднялось горбом осыпи и немного ниже края ущелья обнаружился уступ- тропа, перегораживающая разлом. Насколько это можно было увидеть под наваленными на неё мелкими осколками породы перемычка тянулась во всю ширину разрыва. Не говоря лишних слов Огаша боком спустился на эту полочку и побрёл через ущелье.

- Всяко лучше, чем на верёвках болтаться. – философски пробормотал Див, и устроив небольшой обвал, последовал за ведущим. По мосту- перемычке добрались до противоположного края расщелины, оказавшейся не такой уж и широкой минут за пять, где удобных поручней тоже не оказалось. Было бы полегче, если бы не проросшие через нагромождения мелких обломков колючие лианы, цеплявшиеся за одежду. С уровня перемычки опять пришлось терять высоту, спускаясь на шоссе. По нему уже без остановок и без разговоров дошли почти до самой крепости.

- Вроде чисто – сказал Огаша, оттянув большими пальцами лямки и окидывая взглядом чуть выпуклую площадь перед воротами. – Не сезон. – Площадь с одной стороны упиралась в невысокую ограду явного новодела, с начисто выломанными воротами входа на территорию бывшего охраняемого объекта архитектуры, с чахлым лесочком слева, камуфлирующим откос. Справа площадь переходила в пологий неухоженный склон, переваливающий мохнатой ослиной спиной в невидимую отсюда впадину. Переведя дух, потопали к каре невыской каменной стенки, как казалось, окружающей замок. В паре мест в неровной бутовй ограде чуть выше человеческого роста из виднелись осыпавшиеся пробоины, как будто по этим местам прошлись кувалдой. Сода, проходя створ ворот в стенке, сплюнул явно не от избытка влаги. – Ннамуддрили ддля дддураков. – сказал он. – Безумные ддревние ссстроители ззакрыли себе оббзор пподдъезной ддороги дддекоративной сстеночкой. Эхх!..

За оградой, впритык к стенам форта, до войны стояли киоски с напитками и сувенирами. Сейчас от этих киосков остались выбеленные временем кучки мусора с издевательскими «вечными» барельефными вывесками. Ворота в крепость были довольно высокими, но два автобуса там бы не разминулись. Когда-то портал в стенах пятиметровой толщины пререкрывали три бронированных плиты сложного накладного запора. Боковые плиты навечно застряли в пазах* ещё в те времена, когда крепость потеряла оборонительное значение, а верхний запор сняли с крепил уже в новые времена. Теперь ворота во внутренний двор ничего не закрывало кроме перегораживающего портал облезлого шлагбаума, решившего, видимо, выжить даже после Зенита Рока*. Стена крепости была на всём своём буром протяжении вогнутой и заканчивалась справа исполинской башней, тускло поблёскивающей утренней влагой. Слева стена тоже загибалась и кончалась аналогичной башней, отсюда визуально казавшейся менее мрачной на фоне теряющеейся в утреннем тумане долины. Расколотого купола цитадели из-за стены было не видно.

- У меня есть ощущение... – сказал Идъани медленно, обращась ко всем вместе, - что на нас кто-то смотрит. - Тут не могло остаться каких-то камер? Датчиков? Или это так было задуманно ими? Как заморок*. – он кивнул на крепость. – Вообще - что тут есть, кроме крепости?

- А что ж пока шли, - насторожившись, спросил Огаша, доверявший другу – ты молчал?

- Пока шли - ощущения не было. – сказал Идъани, медленно поворачивась вокруг и подробно, насколько это было возможно в утренних воздушных тягах, ощупывая взгладом окрестности. – Так могло тут что-то остаться?

- Не представляю, что тут могло остаться после всего этого... – сказал Огаша. – Может, - обратился она к Длинному Соде - это твои деды так придумали?

- Чччто? – спросил Сода, тоже украдкой осматриваясь.

- Ну... этот эффект, для гостей и залётных: на вас, мол, смотрят. Стены обнимают, башни давят...

- Я никакой дури* зздесь нне ощ-щущаю. – сказал Сода. – Ддля заморока ннужен мммаг. Гоо-го-говорят. – освежив воспоминания семейной мифологии добавил он.

- Ладно ждать, пошли внутрь. – подытожил Огаша. – Но – по полшага! – Он как бы ненароком хлопнул себя по правому бедру, где был пристёгнут обрез* в ножнах. – По стеночкам. Чуть что – особенно тебя касается. – обратился он к Бугдо, отхлёбывающего из нагрудной фляги. – без страха и упрёка* валим цели. И гасимся за дувалами. Если найдём... Ты, Див, безоружный, так входишь за всеми. – Див кивнул. – Да ничего здесь не может быть. – размышляя в пол-голоса на ходу к воротам говорил Огаша. – Налево баня, направо раздевалка. Водосборник там, метрах в ста. Туриста сюда с войны не возят – коптеры гонять, так у нас не Лалица. Дорогу сами видели... – Вдвинувшись в проём ворот Огаша и Идъани разделились, придерживась противоположных стен прохода. Идгани взялся за рукоятку арбалета*, притороченного на воротнике. Продвинулись до внутреннего створа и тут Огаша резко присел на колено, привалился к стене и сразу дал левой рукой отмашку «всем - стоп!». – Ни фига себе!.. - протянул он, высматривая что-то слева от ворот. – Что там? – приглушенно спросил его Идъани.

- Коптер. Частный.. вроде. С высокими кольцами*. Пластик. Рядом - никого. Ты там ближе, - сказал он Иду. – Шурши, если никого не видишь. Я площадь подержу. Ну ты молоток... – добавил с уважением.

- Так я сейчас ничего не чую. – буркнул Идъани резко качнувшись к выходу и бросая короткий взгляд вдоль внутренней стены на сторону приятеля. Примкнутые каменные лестницы на крепостную стену, приукрашенные для туристов скрученными опорами бывших перил, над ними и дальше видна отрытая галерея перемычной казармы. К стене за спиной Ида приткнулся Длинный. Остальная видимая часть двора казалась голой с далёкими отсюда воротами во внутренний двор. Идгани привалился боком к стене, расстёгивая левой рукой поддерживющую превязь. Длинный принял рюкзак, пока Идъани перехватывал арбалет. Без рюкзака сразу стало легко, казалось, что в ногах возникла левитация. – Содик, там коптер. – сказал он не оборачиваясь к приятелю. – Кого увидишь – понял. – Глянул на Огаша, коротко дернувшего подбородком. - Ну, я пошёл. Данте*. – он выдохнул, перехватил метатель и прыгая боком как испуганный койот* вывалился в расплывчатую перпективу. Коптер стоял носом к внешней, крепостной стене, метрах в трёх от неё. Это он увидел сразу. В фонаре кабины было пусто, салон просматривался хуже. Идъани было примеривался нырнуть под брюхо машины, но вовремя сообразил, что он туда не вместится и сместился влево, оставляя тушку коптера правее, где тот стоял хвостом к отдельной приземистой коробке какого-то новодела «под старину», в которой коробке мелькнули пара «бойниц», смотрящих в сторону главного патио. За машиной было тоже пусто в плане живых существ, вплоть до дальней подскатной галереи, так же на первый взгляд, необитаемой. С другой стороны коптера была расстелена какая-то тряпка, вроде одеяла и на этой тряпке стояли некрупные цивильные ящики, пара мелкоячесистых клеток, как для кроликов, но помельче. Идъани не останавливась рванул, огибая эти ящики, к облицованному камнем сарайчику, в котором на ходу опознал бывший информационный центр. Такое место, где дежурно улыбаясь, прибывшим объясняют куда им следует пойти. Удивительно, но у этого сарая сохранилась дверь! А, нет, это опять тряпка, как под ящиками... Уффф! Идъани влип спиной в стенку около входа и, наполняя воздухом лёгкие, прислушался, не забывая осматриваться. Слева сбоку виднелся створ ворот и сидящий у стенки с ружьем, упёртым в плечо, Огаша. На крепостной стене людей не было, только с верхней планки стены заспанно косилась на него крупная белёсая птица. «Мне мерещится или это церехца* ?» спросил себя Идъани. «Трупы? Или так - за сусликами? Интересно...» Кроме падальщика кругом не было ни души. В помещении за спиной тоже никого не ощущалось, но чувство наблюдения за собой как-то смутно всколыхнулось. Ладно, делать нечего. Идъани наклонился в сторону двери и навострил ухо*. В эту сторону кирпичного сарая не выходило ни одного окна, только этот занавешанный одеялом квадрат. Должно быть туристы входили туда попарно, как в храм*. Доверившись своему чувству он быстро проскользнул внутрь, выставив левую руку на случай неожиданных препятствий и прижимая к боку самострел.

Препятствий не встретилось. Внутри было метено, на полу, перед бывшей стойкой с содранными декоративными панелями, стояло опять пару ящиков и, смотрящийся до нельзя нелепо, раскладной парусиновый стульчик в весёленьких пляжных тонах. У одной из стенок смутно виднелись мягкие рулоны, по виду похожие на тонкие матрасы. Ид пнул их ногой – внутри ощущалась пустота. Другой мебели в зальце не было, по обоим сторонам стойки вглубь сарайчика уходило два темнеющих прохода. Свет в помещение проникал не через скудные бойницы справа, а сквозь панорамное окно слева с не выбитым – поразительно! – толстым, выпуклым наружу стеклом. Пахло в помещении старой пылью, немного – плесенью, к которым ароматам запустения примешивался неуместный здесь запах каких-то резанных фруктов. Идъани обогнул стойку и не особо таясь прошёлся вдоль коридорчика до следующей двери, пол перед которой оказался завален грудой насквозь ржавого скрипучего железа с лоскутами ломкого пластика. Нога человека здесь явно не ступала лет десять. Во внутренней части сарая была тёмный зальчик, сейчас опустошенный начисто, без окон, но с зияющей рванной дырой в крыше. В зальчике воняло перегноем – на стенах и в кусках неопознаваемого мусора здесь нарос изрядный слой мха, кажется даже населённого какой-то живностью. Ещё в сарае имелась туалетная комната. Бывшая, конечно. Идъани, откинув полог одеяла, вышел на воздух, глянул по сторанам – церехца со стены уже сгинула. На ящиках обнаружились не замеченные при скоростном осмотре чистые металлические миски, пара кружек. Идъани скользнул к салону коптера и заглянул. Внутри было очень тесно, коптер был рассчитан места на четыре - не больше и Ид как-то подзастрял мыслью, пытаясь понять как же неизвестным любителям одеял и пляжных стульчиков удалось впихнуть в машину все эти, явно перенесенные по воздуху, ящики. По объему получалось, что составленные справа от коптера ящики можно было тащить только на донной подвеске, которой у машины не было. Идъани решил отложить разрешение этой загадки на потом. Сбоку коптера был трафаретом нанесён какой-то неизвестный ему знак с шестью буквами полукругом: Л.И.Б.З.О.К. Последние две буквы это понятно - Объединённое Королевство. Но что за Л.И.Б.З.? Идъани пожал плечами. Огаша, небось, знает. Обойдя коптер со стороны хвоста, он махнул ребятам рукой, знаками показав, чтобы первым переместился Дивоя со своим грузом. В любом случае эта позиция была лучше, чем торчать в продуваемых воротах, где надо следить за подходами с обеих сторон. Когда все оказались рядом и Див свалил рюкзаки внутри сарая, с выдохом умиротворения разгрузив себя и высвободив друзей, Ид показал приятелям знак на борту.

- Чой-то знакомое – наморщил лоб Огаша, разглядывая знак, пока Идъани следил за тылом, - я печати с этой штукой где-то видел. Когда мы оформляли уши балбесов. Но этой утряской больше занимался дядька, ты же понимаешь – я пока не вхож... Что-то связанное с медициной. Если есть где их листы...

- Их ттут ссколько? Ттрое? И с ггрузом? – спросил от двери в сарай Сода. У него в руке было настоящее оружие мафии, хоть и напрочь незаконное – восьмизарядный хавдаг*, который он держал наискок ведущей левой. Хотя Длинный и правой владел без особых напрягов.

- Найдём – всё узнаем, - сказал Огаша. – Только это... мужики! – он взглянул поочерёдно на обоих. – Между нами ведь нет непонимания?

- Ты о чём? - спросил Сода.

- Что мы делаем при встрече с ними? Лучше бы, конечно, с ними не встречаться... Какой же Тирш их сюда принёс... – с тоской протянул Огаша.

- Может быть - тот же что и нас? – предположил Идъани самое простое.

- Да?.. – Огаша глянул на приятеля с изумлением – Ты ничего такого не понюхал? За наследством бывших сослуживцев деда надо лететь с клетками для ловли... ящериц?! Оно... так - самобегающее?

- Ты не понял – скривился Идъани. – Может тут не только наше есть. И слушайте, у меня всё равно впечатление, что нас пасут. И ощущение откуда, только не дёргайте репами – из той, южной башни.

- Если б они там были, - напряжённо сказал Огаша, прикрываясь бортом коптера, - они бы нас давно перещёлкали. Мы тут как на блюде. Но проверить необходимо, - добавил он, твёрдо. – Лучше мы их найдём первыми, чем они определят нас.

- Ннегоже ттты фразы со-оставляешь. - пробурчал Сода отступая за косяк двери.

[tt]* * *[/tt]

Аватара пользователя
Surtalon
Сообщения: 253
Зарегистрирован: 30 авг 2017, 10:44
Откуда: 11 il + 1 ru

Сообщение Surtalon »

Глава 02

Держа под наблюдением два наиболее просматриваемых плеча двора, сообразили краткое совещание. Ситуация сложилась непростая. Начинать основные работы не выяснив - хотя бы! - характера опасности неожиданного конкурента было невозможно. Их турпоход не предполагал никакой конкуренции и никаких наблюдателей. Строго говоря ничего явно криминального пока в их действиях усмотреть было не возможно. Группа самостоятельных юношей отправилась на пешую прогулку к историческому памятнику. Не запрещено. Но содержимое рюкзаков уже может вызвать массу ненужных вопросов у любых служб, имеющих право любопытствовать. Редкие туристы, интересующиеся историей родного края, готовы впереть на скалистые кручи этого края готовый к работе портативный бур и двадцадь килограммов паюсной взрывчатки, не применяющейся даже в для взрывных работ в карьере. По причине своей разрушительности. Плюс батареи для подзарядки. Плюс разные интересные вещицы, тоже могущие вызвать зуд удивления. Плюс, наконец, шотган Сода. Может быть, конечно, маленький Сода боится за своё здоровье, опасаясь нападения диких зверей, шныряющих по пустошам, но зачем же к этим зверям идти в гости? Опасался бы дома. И совсем неприлично было бы отложить на потом то маленькое дельце, ради которого вся эта не туристическая утварь была сюда припёрта... А ведь ещё и сроки! То, что намеченно должно быть сделанно в ближайшие два дня. Заказчик и так полумёртв, а если ещё переносить... он запросто может и переставиться.

- Что имеем? - спросил Огаша. И сам же и перечислил - Расписной коптер на четыре рыла, ящики непонятно с чем, их никто не охраняет, клетки для какой-то мелочи, три миски, сколько там матрасов? - Не считал, - ответил Идъана, - вроде бы четыре. - Где хозяева бродят - загадка. Если это туристы... Да какие туристы будут таскаться с клетками! - перебил он сам себя. - Научники? - он покосился внутрь салона. - Нет ну какая же Занзана же их принесла сюда именно сегодня! ... Ждать пока они свалят нам нельзя. - Попросил вполголоса - Сода, спроси там Бугдо, оно сильно слышно наружу если бурить в подвале?

- Гговорит, мо-ожет и не ббудет, - передал ответ мастера Сода, - но нникаких га-гарантий. - Да и ммы ввсе вбесте шшуубеть ббуудем. - добавал он от себя. - Втихую ссс этим не пппрокатит. Они ннас зааметят.

- Как же всё невпопад!.. - в сердцах Огаша впилил кулаком по борту машины позади себя. Все испытывали сходные эмоции. - Они нам тут всё портят. - подняв ясные взоры на друзей сказал Огаша. - Кто-то со мной не согласен? Дива не спрашивай! - предупредил он маячившего на фоне полога Длинного. - Идъана с Содой кивнули, соглашаясь с вынесенным вердиктом.

- В горах можно пропасть. - подытожил Идъана. - Тут им не болота, тут ветры и зной* - процитировал он строку известной насмешливой песенки. - Попробуем уложить их первыми. - добавил он, посмотрев прямо на друга. - Сода? - не отрывась от зоны обзора спросил в сторону.

- А то.

- Все помнят план строений? - спросил Огаша, напряжённо думавший в сторону. Угукнули. - Див и ты, - сказал он обращась к Сода - здесь. Див... если они - нас, то он может выкрутиться. «Слабая надежда,» подумал Идъани, «но Дивоя не вооружён. Бедный, глупый абориген с низким интеллектом... считай - почти олигофрен, заманатый гопниками играть в джома-джоли...» - Если кто пойдёт воротами, лупи по всем. Их не может быть много. - он постучал сгибом пальца по обшивке коптера. - Мы пойдём на башню. Что там? - спросил он Ида.

- Там - не знаю, а тут... Как и было - кто-то есть.

- Пойдём вроде как в цитадель. - Огаша кивнул в сторону второго входа. - Там должен быть проход к внешней стене.- Сода, чтоб тебе не отвлекаться, припаши Дива за той казармой следить. – кинул напоследок Огаша. – Мы вышли искать.

Ид и Ога обогнули угол сарая информатория, обёрнутый к воротам, и демонстративно потопали к входу во двор цитадели. По бокам входа выделялись исполинские и, похоже, каменные защёлки ворот внутренней стены. Над воротами нависала попорченная прошедшими войнами коробка охранной стражи. – Вот Тирш его! – сбиваясь с шага выругался Идъани, упершись глазами в эту фортификационную деталь.

- Что? – спутник тоже притормозил.

– Эркер. На первых воротах есть такой же. – Идъани ткнул пальцем в сундук над воротами. – Только там оно не так заметно. Стенка толстая.

– И? – Огаша оглянулся на главные ворота. – Хочешь сказать, что нас оттуда могли...

- Ничего. Просто. Могли, наверное. И могут. – Все ворота и двери внутри крепости были снесены сначала веками запустения, а потом, восстановленные для туристов и для нужд гарнизона синоптиков*, последней войной. На стенах виднелись сколы выбоин и глянцевые кляксы оплавленного камня. Оттороченные чёрными когтями бойниц, приятелей тепло обступали скруглённые тигриные лапы* цитадели.

– Нас из каждого окна - могут. – Почувствовав себя неуютно, ускорили шаги и нырнули в глубокую тень арки, ведущей по тылу, похоже, конюшен. Из стенок и изо свода прохода торчали скобы бывшего крепления освещения, намертво вшитые в закопчённый камень. В скруглённую вправо кишку арки входило несколько проёмов узких дверей с обоих сторон. Приятели переглянулись. Приходилось рисковать. – Ты где такие карнавальные ботинки оторвал? – дыша перед броском подначил приятеля Ид. И, не дожидаясь ответа, заструился в полумрак вдоль внутренней стенки дуги. Посредине пробега слева нырнула в глубину здания полная мрака глубокая и длинная ниша, окатившая холодом прыгнувшее сердце. «Если там кто-нибудь смотрит сюда» - мелькнуло в голове, «я перед ним - как учёный таракан. Только что проблеском не мигаю». Дробно добежали до выходного портала, смотрящего почти прямо в башню. С этого ракурса она была скорее гранёной, чем округлой. Укрытий на выходе не оказалось никаких – голо. Слева к стене цитадели широкими терассами взбирались какие-то площадки. «Огороды, что ли?», перед ними ломанным пунктиром лежали не многим более понятные желоба из светлого камня, похожие на поилки, к башне тянулся приземистый отсюда и вроде – бетонный, пандус, за которым горизонт перекрывала повернувшая от башни стена. Оставаться на этой точке было нельзя. Пришлось срочно строить маршрут.

– Ога, куда? – спросил он глубоко гоняющего по лёгким воздух костылька.

– Щас... – оба понимали, что каждая секунда на такой площадке увеличивает шансы быть обнаруженным противником, который может спокойно дожидаться их комедийного выступления на подиуме. – Делимся. Токо до башни. – сказал Огаша. – Ты прямо, спринтом, я по левой. Начнут стрелять – беги до упора, я станцую. Готов? – он выдохнул воздух полной грудью. - На два. Ррраз... и... – Идъани напрягся в низком старте и, стараясь держать себя на невидимой струне, протянутой от арки к башне, устроил ветер. Окружающее смазалось в грязные полосы, только вперди маячил колосс. С середины площади перед заслоняющей небо башней в голове поселился червячёк «греющей» душу идеи, что со спины его можно снять точнёханько в затылок. Пуф так и – полетели в жемчуга... Топ-топ-топ, топ-топ-топ, не тюкнуло? Ближе к башне, когда уже была видны её две двери – ныряй в любую? - пришлось скакать и чуть ли не катиться по земле – под ногами возникли какие-то мерзкие уступы с торчащими штырями. Сходу, шкрябнув по косяку левой двери плечём, ввалился в темноту башни, тормозя уже скорее рукой. На входе изнутри оказались ещё и ступени, хорошо хоть мелкие, но ведущие вверх. Если бы он не бежал носом в землю, то можно было бы заметить, а так пришлось, треснувшись носком ботинка, группироваться по ходу падения. Перекатился по каменному полу, постаравшись приподняться хоть на одно колено, чтоб осмотреться. Сердце прыгало внизу горла, за амулетом.

Нижняя зала башни была, что удивитильно для той неохватности, каким цоколь казался снаружи, не широка. Точнее залы вообще не было. Спереди, туда куда сейчас смотрел, припав на одно колено, Идъани, куце протянулся закруглённый отросток, мутно теряющийся за внутренней стеной башни. Справа пыльно светился проход, в который он ввалился. Слева и спереди наверх взбиралась широкая, прямо таки дворцовая лестница. Извернувшись Идъани заставил себя упасть на ушибленный бок, перекатиться к лестнице и сесть на подогнутую правую ногу, разворачивая сектор обзора в противоположном направлении. Там тоже был тёмный заворот, но подальше и теперь уже направо. Слева к стенке прилип ящик раздолбанного аппарата для газированных напитков, с противополжной стороны – за перилами лестницы - виднелось что-то вроде мраморной стойки. Со сводчатого потолка свисали какие-то канаты, но разбираться что это такое и зачем оно желания не было. Крупных и живых обитателей пока не наблюдалось, но появиться они могли в любой момент. Идъани оттолкнулся правой рукой от пола, поднимась на ноги и поспешил занять очевидную господствующую высоту, одолев лестницу. «А где же вторая дверь?» недоумённо застряла в голове мысль, пока он, касаясь правой, вроде как полированной стенки плечём, одолевал ступеньки. Подниматься приходилось почти наощупь – дыхание ещё не восстановилось, перед глазами пульсировали вялые круги, создававшие плавающие ложные контуры. Приличное свещение в башню просачивалось только снизу, откуда он двигался. Идъани воздел очи, пытаясь понять, что там за туманные проблески. Лестница только снизу казалась королевской. Уже поднимась, Идъани понял, что она заворачивает вдоль всё той же правой стенки улиткой, охватывая внутренний столб башни. Только стены какие-то уж неимоверно основательные. «Может быть там какие-то... коммуникации? Вентиляция. Канализация. Печные трубы? Снарядные подъёмники...» глупость последнего предположения была несомненна, но о чём-то же надо было думать? Колонна, служившая ему опорой для лопатки спины неожиданно кончилась и пришлось менять часть лестницы, перемещась так, чтобы никаких пустот за спиной не было. Со внутренней стороны раковины улитки ступени случались чаще, хоть и не смертельно – всё таки башня была огромна. Высокая ниша с той стороны, которую спешно покинул Идъани, тянулась до невидимого отсюда потолка, половинкой трубы в несколько человеческих ростов и с двух сторон не на всю высоту была прорезана узкими, дававшими очень мало света клиновидными бойницами. Пока есть время, Идъани промочил пересохшее горло, глотнув из фляги своей граппы. Уже нагрелась. Нагнувшись к ступеням Идъани поскорее рванул выше, сместившись обратно на внешний радиус улитки и соображая какой градус поворота он уже предолел. Он помнил, что со всех башен есть выходы на стену. И не по одному выходу. Эти выходы они даже сфотографировали, запуская разведчика. Неожиданно обе стенки пропали в призрачной полутьме, ступеньки кончились и Идъани почти что не вылетел на ровную и широкую плоскость зала с низким потолком, шайбой охватывающий спускающуюся почти из центра помещения лестницу. По внешней стороне шайбы тянулись даже не бойницы, а почти окна. Идъани вдохнул, задерживая в себе дыхание, замерев и пытаясь понять, что или кого можно здесь найти. Переместился вперёд, стараясь держаться ближе к левой стене и подальше от окон. Любому наблюдателю снаружи не обязательно знать, где он находится. Вместо левой стены сейчас лежало ничем не отделённое от залы помещение, засыпанное неопознаваемым мусором, с краю которого стояли у дальней стенки, завершавшей отнорок... Тирш! – пара раскладушек. Тут же на покрытом лоскутами ящике перекосилась давно сломанная спиртовка. Миновав это безобразие, Идъани, уперев приклад арбалета в плечо, завернул за угол стоя у стены почти не пригибаясь. Ушибленый локоть дал о себе знать, окатив руку расползающейся болью. Окна справа кончились, зато спереди по тому же внешнему периметру виднелась невысокая классическая арка, из-за которой в башню вливался свет дня. Выход на стену со внутренней стороны, догадался Идъани.

Сторожко бросив взгляд дальше и влево по подкове зала он сместился к витому косяку и выглянув наружу, замер. Насквозь, через обыкновенную, хоть и широковатую площадку была ещё она арка, дальше виднелась внешняя, освещённая небом, стена. А слева, вверх и вниз уходили тоже почти обыкновенные, каких тысячи в городах, лестничные пролёты. Дальний - вверх, ближайший – вниз, между - перегородка перил. И сверху кто-то быстро и шумно спускался. Один. Уже близко. Ид метнулся к выходу на стену, заворачивая там в мелкую впадину за косяком двери и взмолившись, чтобы он там оказался единственным обитателем. Боги услышали. Мельком взглянув на пустую галерею шириной метра в полтора, убегающую вдоль стены, Идъани крепко перехватил арбалет так, чтобы его приклад смотрел в сторону лестницы и собравшись, притих, пытаясь заставить уговорить сердце не колотиться так гулко. За стеной послышался звук торопливых шагов – спускающийся только что не перепрыгивал ступеньки, устремляясь вниз. Субъект на лестнице достиг площадки между его арками и - не жданно не гаданно! - приостановился.

«Была не была!» Ид сделал шаг вперёд правой, полуоборачивась к арке и, не стараясь точно прицелиться, длинно саданул торцом приклада арбалета в область головы плотного контура. И тут боги нашли способ пошутить - он почти промахнулся. До удара человек стоял, подняв левую руку к лицу, спиной к нападавшему с полуоборота сзади. Удар пришёлся в подмышку, аж наклонив тело к внутренней арке, но, спружинив о внутреннюю часть предплечья в голову не попал. Уже поняв, что удар не достиг цели, Ид просто, по-деревенски, швырнул себя всего на мяукнувшего противника и увлёк его своим весом в падение на площадку, под тёмную арку, выпустив рядом почти бесполезный в ближнем бою арбалет. На правой голени был нож, с каким никогда не расставался ни один горец, до него дотянуться после того как доглушить противника. Сбиваемый с ног упал, вякнув, вроде как на бок, но как-то непонятно оказался на спине. Ид продавил его шею многострадальным левым предплечьем в пол, надеясь прервать звуки и почувствовал что под ним – здесь? – женщина. Телом почувствовал ещё, не разглядев как следует лицо, вытягивая нож. Девка. Не веря себе он кинул взгляд на лицо противника, ухватывая нож за поводок и привычно перехватывая его рукоятку. Она судорожно пыталась глотнуть воздуха, приоткрыв рот, очень светлая, из нижних, молодуха, чуть ли не закатив глаза выпялилась на него почти в упор. Это всё он опознал мигом, даже не задумывась. Усилием воли, пронзившим руку почти электричеством, он остановил иглу ножа у самой её жилки, вместо того чтобы, продолжая начатое движение всадить ей под ухо, взрезая артерию. Девка пунцовела, задыхаясь под весом его тела, пренесённого на левую руку, пережимающую ей доступ воздуха в грудную клетку. Из её горла возникло сипение - лёгкие всеми силами пытались вдохнуть хоть толику кислорода, правая рука лежавшей кулаком уткнулась ему в бок, тело попыталось выгнуться, ноги что-то там вытворяли... Идъани опёрся о правую руку и резко приподняв левую прекинул её, вжимая рукав в приоткрытый рот девчёнки. Тело дернулось, качнулось вбок, воздух стал втягиваться в её грудь, клокоча в гортани, грудь рывком расширилась. Нет, недоверчиво подумал Ид, скосив глаза, такого - в жизни - не бывает. «А если и бывает, то – исчезающе редко». Ид сдвинул руку с зажатым в ней ножом повыше и показал стонущей и сипящей сквозь рукав его куртки нож, близко подведя его ей к глазам. Тихо и внятно, насколько это получилось, приказал -

– Дыши носом! Медленно. Не ори! Заорёшь... – он приложил острие ножа к кончику её носа, слегка надавив. Она сразу скосила глаза на это острие, судорожно дыша. Из носа на рукав его куртки стали выпрыскиваться брызги соплей. Нож царапнул поверхность её кожи. Идъани отодвинул нож её от этого наглядного пособия, осторожно приподнялся и, ослабив нажим левой руки, посмотрел на одежду под собой, облачающую тело, оставленное пока пожить.

Недлинная курточка деми, под ней вроде блузка, застёжки только сверху. Не самый комфортный наряд для наших мест, но сейчас важно не это. Он ещё раз показал глазам фигуры нож, постаравшись скроить злобно-дикарскую рожу и, поддев вороток этой блузки, потянул было лезвием вверх. Девка не особо возражала, но тут он передумал. Кляп это долго. Пока то, сё... Она тут не одна, сколько ещё народа в башне – неизвестно. На поясе были приторочены тросики скалолазов – на всякий случай. Потянув шнурок тросика, он продел его под затылок лежащей и повязал на шее бант - двойную петлю, затянув настолько, что она снова еле дышала, глядя в сторону слезящимися глазами. Потом завернул её обезволенные руки за спину и скрутил там ещё один бантик с узелками из той же верёвки, оставив себе поводок. На всю возню ушло минуты три-четыре. Только он вспомнил, что куда-то запропостился Огаша, как снизу лестницы послышались стрекотания кузнечика – их тайные условные знаки для удалённого опознания друг друга в любой темноте. Ещё со школы они так намастачились, потом здорово пригодилось. Ид пощёлкал в ответ. Огаша поднялся наверх и глаза его сделались круглыми как у совы.

– Ты это где взял? – спросил он разглядывая скорчившуюся пленницу.

– Да вот, нашёл. – скромно ответил Идъани. – Надо ещё поискать. – он сделал знак приятелю, чтобы слегка отойти. - Может быть тут таких на племя разводят.

Отступив за угол и наскоро оглядев шайбу зала, Идъани на ухо и без подробностей рассказал другу, как было. Решили доставить пленницу туда, где можно её будет допросить в более подходящих для обороны условиях. Непонятно сколько народа в башне, что эта девчёнка здесь делает и вообще ничего не понятно. – Ты это сокровище нашёл, ты и гони. – подло отказался от предложения поработать Огаша. – Ринкурский душитель*.

Ни на площади ни на стенах Огаша никого не заметил. Создавалось впечатление, что с этого края крепости никого нет. Ни звуков речи, ни шевелений. Решили вести девчёнку наверх по той же лестнице, по которой она и прибежала к Идъани. Лестница сравнительно неплохо освещалась через арки выходов на стены, Огаша припомнил, что таких выходов до верха башни было ещё два, а потом придётся вслепую. Но наверху, если там никого нет - отличное место для обороны, выход только вниз. Если чкартал не прилетит. А если там кто есть, на что были большие надежды, то вряд ли он будет палить по заложнику. Вопрос моральности или законности такого поведения ребята не обсуждали. Как сказано в Писании: «Не мы – такие. Жизнь - такая». Однако взглянув на еле дышащую пленницу, планы пришлось менять – наверх её придется тащить на себе. Что с одной стороны неплохо, но с другой стороны – мы тоже не ошарги*. Если удавку развязать, то она может начать геройствовать и выдаст. Мало ли кто у неё там? Девка – самый сок. Чтобы этот сок не мешал соображать головой, Идъани отводил глаза на галерею или внутрь башни. Получалось всё равно плохо, глаза предательски косились. Если спутники этой красотки не полные идиоты и следят за двором, где она так и не появилась, то приём им всем окажут по всем правилам дворцового этикета. Начинало всё сильнее хотеться жрать.

Опять отошли в башню и поглядывая на добычу Идъани, посовещались.

- Надо её доставить на базу – к ребятам, там видно будет. Погрузим на тебя. – Идъани тяжело вздохнул, глядя вглубь. – Сверху бить по тебе не будут, я подержу окна. Из домов нас только снайпер может выцепить, если быстро. Надеюсь таких среди них нет.

- А если это охотники? – возразил Идъани. Сильно хотелось сразу нескольких вещей. Одна из вещей вон, на лестнице валяется.

- Если бы были, нас бы уже давно. Пока ты к башне скакал как бешенный суслик, а я того краше – спиной к бастиону ползал. Да и на кого тут и сейчас охотиться? Нет. – подытожил Огаша, - тут что-то не то.

- Ладно. – Идъани всё осточертело. Локоть болел, надо было его хотя бы осмотреть. – Омбур* до самых ворот ровный? Нигде не порушен? – стал глубоко дышать. Опять бегать как в детстве, теперь ещё и с этой... «Будем считать, что мы – скауты». Он вспомнил время золотое... «Ох, нет, лучше погодя будем». Приятель заверил, что ровный, потому что не помнит, что там с омбуром, потому что такая мура его на снимках не интересовала. – Ну, - обрадованный этой осведомленностью буркнул Идъани, - рванули. Если там где - провал, то верёвки есть.

Огаша, не сильно разгибая девчёнку, успевшую, между делом, обмочиться, нежно, как мешок с зерном, поднял её и нагрузил на подставившего спину приятеля, сразу обхватившего ношу за нижние конечности и опять же за шею. Ога подхватил оба ствола, и, круто ими вооружившись, встал спиной к двери. – Давненько я не бегал спиной вперёд...

Типа рванули. Идъани по сторонам не глядел и пёр вперёд паровозом. Оказалось, что омбур то ровный, но со стороны возвышающейся стены встречаются какие-то торчащие из неё гнёзда на уровне плечей и, помимо того, между башней и воротами имеются разного рода поперечные заборы, наваренные тут, видимо, для удобства циркуляции туристов. Большинство этих загородок давно были порушенны в труху, оставив после себя только столбики воспоминаний, но парочка заставила приостанавливаться. К воротам уже почти доплелись. Идъани здорово вспотел. Благодарение Тиндре, никакой двери в помещение над воротами не сохранилось и омбур нигде не обвалился. Прав Сода – предки строили на совесть. Ид пропустил поспешавшего за ним Огге вперёд – на случай разных встреч, присев, свалил с себя куклу спиной к стеночке и чуть не гупнулся на её сам. Подышав, и оглядев уже привычно пустующую сторожку с - как изнутри обнаружилось - проломленным куском внешней стены, он признал в очередном древнем ржавом металле* почти нетронутые временем станины тяжёлых огнемётов. Гномы и парраки! Древняя, аж семнадцатилетней давности, магия... Кстати... Он поглядел назад, на трофей и отведя ударенную руку к ней, опустил пальцы в её яремную ямку. Трофей дрогнул веками. Почти не отдавая себе отчёта, в том, зачем это делает, он скользнул пальцами под нарезанный уже край одежды и, проникнув ладонью глубже, охватил то, что там было. Это не наваждение, всё так и есть. В том размере. Молодуха хрипло пискнула из под ошейника. Идъани с глубоким сожалением выпустил это чудо и посмотрел на пленную. – Пищишь? Кто ж ты такая? Как хоть звать? Надо же будет тебя как-то называть... - Он отвёл ёе чёлку и тронул вправленный челобит гражданина Королевств.

[tt]* * *[/tt]

Аватара пользователя
Surtalon
Сообщения: 253
Зарегистрирован: 30 авг 2017, 10:44
Откуда: 11 il + 1 ru

Сообщение Surtalon »

Глава 03

Считать имя, возраст, группу крови и ещё некоторые данные можно легко – приложив свой челобит к тому, кого считываешь. Но обмен данными был взаимным. Учитывая обстоятельства, которые ещё неизвестно как сложатся, этого обмена попускать не желательно. У всех граждан ОК, родившихся после двести пятого были вживлённые в черепную коробку идентификаторы. Ещё можно было считать данные настроенным сканером. У Сода такой был прихвачен с собой на всякий пожарный. Но Сода там, где еда, там где мясо... Как же жрать охота! «Если сейчас Огге не вернётся... Мочи ж больше нет», ничуть не заботясь о логике подумал Идъани. Способная вдохновить любого художника задница была затянута в прежде голубые, а теперь в загвазданные, мокрые и воняющие свежей мочой, брюки. Затянута и охвачена. В таких брюках в горах никто не ходит. Такое для гор оскорбительно, да и первый же колючий куст порвёт ткань в лоскуты. На ногах у девчонки туристские ботинки для «спортивной» ходьбы по газонам. Городская штучка на все 360.

Идъани, откинулся обратно к стеночке, достал из внутреннего кармана куртки стручёк и выщелкнув фасолину наса, почти всухую заглотил. Посидел, впитывая. На голодный желудок пошло с искрами. Взбодрившись, поднялся на ноги и, наклонившись к ноше, повернул ёе на живот, носом в пол. Чтобы поменьше отсвечивала.

- Ты что, её до сих пор не трахнул?! – от лестницы, ведущей вниз, послышался голос друга. Ид оторвался от созерцания прекрасного и глянул на Огге. – Да ты святой! – Поглядев на выражение лица приятеля, Огаша перешёл на более сухой и лаконичный тон. - Мы в левой туре, там дальше ещё правая, везде пусто. Трапы на крышу, там бочки, между тут и там - подъемник*. Я по быстрому махнул слово Длинному с крыши. – При этом известии Ид выразительно постучал себя пальцем по лбу. – А? Да говорю же там бочки, такие, поперёк, меня с башни было засечь не реально... Да есть чудеса: на спусках в подвал люки в камеры заварены. Не стырены и не раздолбаны, а там знаешь сколько готового сплава? – Да, чудно. Из крепости вынесли настолько всё, что было удивительно, как сохранились сами строения. – Что там за камеры - Тирш его знает. В подвал я было полез глянуть (Идъана понял, что приятель частичку ума где-то на омбуре потерял), но там вроде как затоплено. Я фонариком мигнул, мокро. Ну и смердит же там... Хотя чему тут гнить то? – Он недоумённо пожал плечами.

- Смердит? Чем? Дохлым? – Ид вспомнил церехцу.

- Не... Будто прелыми яблоками. Но как-то противно. Ещё чем-то, резким...

- Ладно. Там на мосту или где есть к чему её привязать? Жрать же охота аж кишки сводит.

- Есть скобы всякие... – Огаша подумал. - Но её не оставим. Неправильно это. Там щас пост выставим, Див бездельничает. На нас он не обидится - его эта цыпочка, сам понимаешь, не согреет.

- Пост, говоришь... Тут обзор должен быть тоже ничего... - Идъани поднялся, кинул взгляд на проделанный путь, осторожно приблизился к верстаку с кронштейнами для плевалок*. Верстак был залит светом Ошона, добравшегося уже почти в зенит. Всю лицевую броню свинтили когда чистили форт – в дырке широко раскинулась площадь перед стеной, сухая и, с этого угла зрения, в полосах, паутиной расходящейхся от бочки туры. «Сетка наведения что ли? Не затоптали». Влево мертвой зоны не оставалось, правый угол, смотрящий на подъезд к воротам, был раздолбан снарядом. «Чем же сюда влупили? Такие стены проломить...» Ещё смутно ощущалось в архитектуре форта что-то совсем неладное, но он пока не смог оформить это непонимание в образ. Что явно оказалось не гоже, это то, что правая тура по ту сторону ворот оставляла хоть и узкое, но поле непрострельности вдоль крепостной стены, примыкающей к правой туре. Видимо, у строителей были для этого минуса какие-то свои соображения, но сейчас этото сектор недоступности мог создать проблемы. А ведь ещё есть два ообура... Крыша... И только три ствола... Два. Его «ствол» – смех один. Цеплялка. «Мы же не готовились к боевой операции! Один шанс на сто встретить на таком маршруте в это время года заблудившегося пьяного тролля! А тут – не меньше троих сразу... Откуда эти туристы- натуралисты на нашу голову?!» Волна злости стала подниматься и охватывать затылок. Он развернулся к приятелю, «держащему» оба входа - снаружи и с моста, невольно упёрся глазами в пленную, прикинул... «Поднять на ноги... К фронтальному верстаку... Стоп. Стоп. Потом...»

Долго отхлебнув из фляги, признал:

– Ладно. Ты прав. Отдай мой гарпун, многорукий демон покарания*, и махни Длинному, что мы идём. Из ворот, конечно, прямых выходов во двор нет? – Огге отрицательно махнул носом. – Значит с той стороны ообура. Метнёмся туда и вместе вниз. Как там лестницы?

– Не помню. - сказал Огаша, наморщив лоб. – Но скатиться вниз можно... Метров пять. – он покачал головой... – Высоковато. – Может её – кивнул на девку - ножками пошевелить заставить? Она не возносится ещё? – Огаша коротко пнул пленницу кублуком в голень. Та отозвалась сдавленным стоном. – Жива, почти здорова.

- Ты как, прислушайся. – кинул приятелю. – Есть кто?

- Да кто ж его знает! Как Тендре даст. Вот что. Отмаши Соде, чтобы вылез, прикроет нас сзади, а ты подержишь вектор на ту башню из правого створа... Надоело мне здесь торчать. Ножками она скорее сама свалится. Докантую её до привала уж так и быть. Она нам эти поездки верхом всё равно потом оплатит. Верно?

В уже привычной связке – носильщик со щитом впереди, стрелок в тылу - одолели последний этап доставки ценного груза. При виде того, что друзья нашли на свалке, Сода, принимавший делегацию, настолько восхитился, что аж присвистнул «Тю! Ккакая фиифа!» успев похлопать мешок по заднице. Див индиферентно возлежал на ящиках в полутьме, изображая утомлённого зноем хозяина отеля. Идъани, скинув застонавшую на матрасы, сразу, не занимаясь собой, перемотал на ней сбрую, сняв удавку. Никуда не убежит, задохнвшаяся она ни к чему, а нужна совсем наоборот, разговорчивая. И, наконец, добрались до еды. Ополоснутся было нечем, пришлось растирать вонючие комки дезинфектора, что немного притушило муки голода. Он и Огаша похватали загодя выложенные Дивоя армейские пайки и начали набивать желудки, запивая витаминками из «презиков».

- Часовой! – позвал Огаша с набитым ртом. – У пебя бде скамер?

- У меня сканер, мы слегка поменялись – проснулся Див. – Хотите почитать, что у неё на лбу написано? – Ответом ему было утвердительное мычание дуэтом.

- Так бы сразу и говорили. А то прибежали, ни здрасьте ни пожалуйста, сразу жрать давай... - Див, покопавшись в своём вьюке, достал футляр и, поколдовав с клавишами, выдвинул раструб. Покряхтнев, как старик, дошлёпал до пленницы и приветливо ей оскалился. Сдвинув волосы ладонью, подключил сканер к челобиту.

- О... У нас в гостях выброс аристокра-атических кровей! Принцесса! Имя - Месендорис. Какое редкое аристократическое имя... – с придыханим произнёс Див. Друзья чуть не подавились от смеха*. – Дорис... – с прежним благоговейным выражением морды сказал Див. – А фамилия какая-то непристойная – Швик. Где это аристократы с такими фамилиями родятся? Ага... в Перне на Луске. Да, если в Перне, то это может быть. Это вообще где? – Он поглядел на экран сканера, на схематическую карту мира. – Это на Луске. В общем такая река, течёт с севера на север, у Тирша в ухе. – попросту объяснил Див. – Двадцать один годик. Врождённые отклонения психики в пределах кру-бру-уруму. В пределах чего? Не понимаю я этих ваших индексов... Врождённые... тьфу, дальше. Группа крови.. там то, тут - это... – бормотал Див, глядя на дисплей. - Платёжеспособность родовая, ну да, гражданская военнобязанность – три бэ, медицина... хорошо быть аристократом, даром что Швик, не привлекалась, ха, официально детей нет, остальное - так... - Див втянул широко расставленными ноздрями воздух. - А чем это от неё несёт?

- Ссакой, доктор. - смиренно ответил Огаша.

- Какое бескультурие... - сокрушённо сказал Див, возвращась на свой ящик и грузно усаживаясь. - Посплю пока. Если чего ещё умного узнать, будите.

- А ты ел, доктор?

- Ел он. - сказал от двери Сода. - И ммне предлагал. Бутербброды. Вы делом ббудете ззаниматься?

- Не отстраняйся от коллектива. - сказал Ога, поднимаясь. - Мы. Я тебя меняю, а вы с... героем дня потрясите нашу гостью по правилам светского этикета.

Обтерев губы, Идъани разобрался со своим ушибом локтя и замазал руку холодящим кожу восстановителем. Бинтовать не стал: не до того, можно и так походить. Допрос девчёнки начался с того, что Дорис сипло заявила, что всех их скоро арестуют и заточат навсегда, потому что она тут не одна, а их тут, вооружённых и опытных рейнджеров, четверо. И вообще, только за то, что её трогали всем присутствующим светят большие сроки. Выяснив, что аристократическая наследственость от глупости не уберегает, ребята предложили иной способ общения, оставив возможность отвечать краткими репликами на краткие же вопросы, угрожая, как пишут в протоколах, методами физического воздействия. Из этого диалога нарисовалась, в общих чертах, такая картина. Незадолго перед приходом ребят в крепость прибыла делегация столичной Лаборатории Инфекционно- Биологических Заболеваний – Л.И.Б.З., стремящаяся отловить некоторое количество местной мелкой живности для своих государственно- важных исследований. Почему именно сейчас? Потому что возникла срочность, что-то там с эпидемиями и локализацией очага распространения заразы. В составе делегации к сусликам имелось пара лаборантов, которые через раз назывались охотниками, с начальником делегации от ЛИБЗа – многомудрым профессором во главе, и с Месендорес – практиканткой столичного же университета отделения биохимического анализа. В коробках - оборудование для исследований и реактивы. Сода наобум вскрыл один из них – внутри лежал какой-то прибор, возможно, что и для микробиологических тестов. Ещё привезли ловушки для зверушек, корм и вот клетки для содержания. Остальное – мебель и еда для самой делегации. Идъана спросил, как вся эта уйма вещей запихнулась в маленький, четырёхместный коптер. Оказалось, что прилетал грузовой коптер какого-то поставщика. Лаборанты- охотники поработали грузчиками- носильщиками. И где все мужики теперь? Она не знает хоть убейте, отправились что-то выяснять на местности. Когда ушли? Ранним утром. Когда вернутся? Да должны к обеду. Огаша посмотрел на часы и на пятно Ошона. И когда наступает обед в университете? В час. А знает ли она что уже без четверти два? Значит, задержались, начальник большой – ему видней. Что Месендорис делала на башне? Да прогулялась просто, памятник же, осматривала окрестности. И своих спутников в окрестностях не заметила? Так кругом же горы! Как тут что-то можно заметить? Спутники эти вооружены? Очень вооружены: у лаборантов- грузчиков снайперские винтовки, а у научрука большой пистолет, она сама видела. Зачем лаборантам грузчикам винтовки? Охотиться на особо яростных сусликов. Хорошо стреляют. Откуда она знает? А у них значки стрелков охотничьего клуба. Лучше бы её развязать, подлечить, накормить и отпустить, тогда, может быть, мальчиков простят. Мальчики, заткнув источник сведений кляпом, вышли к коптеру и тихо посовещались.

- Где-то она гонит. - сказал Огге. - Лаборанты- снайперы, суслики- десантники... Нет, - он остановил собравшегося было ответить Идъани. - Это ясно - чтобы нас постращать. Но есть что-то ещё... - он выбил на двери коптера тревожный перестук. - С количеством народа она не может загибать?

- Матрасика точно четыре - подтвердил Идъани. - Может в ящиках или в коптере ещё есть, но зачем их выгружать постепенно?

- В крепости их нет, иначе бы они точно уже как-то себя проявили. Мы тут уже часа два топчемся. Не ждут же они что мы им оставим девку и коптер с рацией, а сами сбежим? Или это не лаборатория, а цирк дураков*. Хотя... - Огаша подумал. - может быть и цирк... Оставить площадку только с дурой, которая отправилась гулять на башню...

- Ннет их туут. - пробасил Сода. - Оони сснаружи. Иии... ммы не можем жы-жы-ждать ппока онни ттам рассчешутся. - он кивнул в сторону ворот.

- И что ты предлагаешь сделать? - Огге посмотрел на ворота. - Выйти на площадь и начать кричать на всю округу «холодное мороженное»? «Заложу ведерку сладкой снеги в первая лапоть?» - передразнил он косноязычных зазывал с южного побережья.

Идъани представил себе это зрелище... - Да. Так. - вдруг сказал Сода.

- ??

- Я понял! - хлопнул себя по лбу Огаша. - Молоток! Надо их пригласить вернуться побыстрее. Есть ведро сладкого мороженного. - он показал на дверь. - Есть лапти. - показал за ворота. Пусть мороженное позовет лапти прийти поскорее, а то оно может и закончиться. Сода?

- Да. - И где вопилку ставим? - Огаша и Идъани посмотрели друг на друга. - Эркер в надвратной, а? Ты там к верстаку еще присматривался...

...

- Вот так всегда. - сказал Огаша, взяв на прицел ворота и глядя вслед Иду с Длинным бодро подталкивающим Дорис к лестнице на стену. - Одним - всё, а другим - ничего!

[tt]* * *[/tt]

Аватара пользователя
Surtalon
Сообщения: 253
Зарегистрирован: 30 авг 2017, 10:44
Откуда: 11 il + 1 ru

Сообщение Surtalon »

Глава 04

Он устроился в дверях, держа под прицелом створ ворот и размышляя о том, насколько шутка удачна. Идъани и отказ женщины это было что-то малосовместимое. Квартерон обладал загадочным шармом, влияющим на баб фатально. Он вспомнил - это с ним было всегда. Ещё подростками им случилось попасть в один скаут лагерь*, когда власти провинции, чуть оправившись от нехватки всего, стали возраждать гражданские институты, чуть ли не под конвоем загоняя молодняк в военно- спортивные лагеря. Им всем там было от двенадцати до шестнадцати, такой кавардак, мальчики и девочки, походы, костры, песни, взаимопомощь, любовь к родине через испытания и всякое такое. Приятелю тогда было всего четырнадцадь, он хоть и был жилистым и упорным мальцом, но внешне - ничего сверхествественного. Не прошло и недели как в него вмазались по уши сразу две девчонки. Повесились на нём, как на последнем суку. Одна просто ничего так – не последняя дурнушка, но вторая вторая! – джизхуни, наследница прежних, полукровка. Как уж они его делили одному Айдо известно. Но как они втюрились, это надо было видеть... Они целовались с ним чуть не на службе. Как у них сложилось с первой, человеческой, Огаша забыл, но расставание друга с этой джизхуни запомнил навсегда. Невозможно забыть одно из чудес света. Джизхуни... джизхуни! Плакала! Тиндарагешт... невозможно, немыслимо! Чтобы прежняя, пусть полукровка, пусть недавно ребёнок, плакала по человеку?! Наоборот – сколько угодно. Вешаются, режутся, травятся, идут в рабы к хеиска, лишь бы быть рядом со своими владельцами душ... Особенно дико, что из рода зелёных, светлых хуни. Всё знающие, обо всём молчащие, сдержанные как змеи... Потом, когда джизхуни, с высоко поднятыми головами, покинули Провинцию, Ид к ней ходил...

От набега воспоминаний оторвал раздавшийся со стороны ворот хорошо поставленный визг – манок заработал. Визги быстро измельчали, а вскоре и вовсе сошли на нет. И приманка - давно не девочка и трудно было не понять, чем дело кончится. С такими обводами должен быть и опыт... У них была нежная прелюдия со взаимными ласками. Ну, врезал поначалу. Так ведь не со зла, а лишь для того, чтобы обратить на себя внимание. Придушил маленько, было, да. Но страсть, она – такая... Потом же на руках таскал... Что-то тишина затянулось. Может они её там вдвоём парят, так ей и визжать нет возможности? Ага, есть какие-то стоны. Надеюсь, с той стороны слышно лучше... Огаша от нечего делать посматривал на исполинские стены, напевая серенаду из оперы, где возлюбленная была стервой и жаждала от рыцаря её сердца всё новых кровавых жертв... О, это вопль плотской страсти. Это звучит красиво. Дожал принцессу наш герой. Что же это за спутники её такие занятые? Сколько они уже там упражняются, аж завидно, а толку никакого. Огаша глотнул из фляги водички и чуть не поперхнулся, когда из башенки раздался полоногласный вопль с переходом в завывание. Ничего себе!.. Девчонка сильно раздражает своей глупостью, но что там такое с ней делают? Огаша терялся в догадках, пока из башни опять не раскатился по окрестностям крик боли. И несколько минут снова - крик в том же мучимом стиле. Это, небось, Сода упражняется. Артист. Не перестарался бы – заслышав такие вопли эти лаборанты- грузчики во главе с руководящим кадром вряд ли придут спасать коллегу от хулиганов. Скорее, заслышав такие песни, они сами сбегут куда подальше...

- Девчонка, конечно, где-то привирает, - как в ответ на его соображения подал голос Див, - но как бы он её не зашиб раньше, чем явятся спасители.

- А... ты тоже заметил, что в рассказе нескладно? – ответил Огаша.- Надеюсь, не уморит. Будущий нейролог, надежда нации. Чему-то же их там учат? Хотя после сегодняшней встречи моя вера в качество университетского образования уже подорвана... – добавил он с печалью. – И что тебе не нравится в её байке номер два?

- Почему номер два? – Див подобрался к дверям и шумно вдохнул свежего воздуха.

- Номер один это про то, как нас всех закроют на каторгу пожизненно... - Очередной истошный бесполый крик. Это если у нас так, то снаружи её слышно аж на северных пределах. Что же это её друзья затихарились? Где эти чёртовы охотники на сусликов? – У меня тоже было желание её проучить больно. За добросердечие. – признался он. – Так что тебе в этой байке кажется нескладным?

- Ящики. И коптер. И всё закрытое. – непонятно сказал Дивоя. – У них все вещи распиханы по этим ящикам. Только матрасы вынули отдельно и вон, миски разложили. И они чистые, ничего из них не ели. Зачем вынимать миски, если из них ничего не есть? Значит хотели поесть, но почему-то не стали.

- Мало ли... – Огге оторвал взгляд от ворот и посмотрел на покиданные справа вещи научников. – Лаборанты решили одно, а начальник перерешил другое. Нет. Коптер закрыт? Так это привычка городская - всё закрывать. Чтобы не угнали. – А вот что точно странно. – внезапно понял он, – это одежда. Видал, что на ней? Как в супермаркет собралась или на танцах попрыгать. Утром тут колотун. Только эта дурацкая курточка? Одеяла у них не по делу пристроенны. Они свитера пошли на водохранилище постирать? Покидали в коптер и закрыли? Кстати, ты его вскрыть можешь? Всё равно ведь им уже не понадобится...

- Могу. Чего не мочь то? – Див убрёл в помещение. – Отвёртку какую-нибудь... Трубочку там, ниппель- шниппель... – бормотал он ворочая и вскрывая коробки. – А отчего тут дерьмом воняет? – В голос просил он. – И ещё какой-то кислотой. Я даже свои аккумуляторы проверял, настолько тянет.

- Дерьмом? Кислотой? – удивился Огаша, принюхивась. – Может насрал кто-то в уголок, но я только запах яблок чую. А где сами эти яблоки - непонятно...

- У нас нюх природный. – гордо заявил урамбу, собирая набор для взлома коптера. – Это вы - недоделанные, ни роду в вас ни племени. Свалились тут на нас... Эволюцией вы не предусмотренны. – сказал обезьян, выходя на свет с набором всяких штуковин в руке. – Если я говорю, что дерьмом, значит им. А не яблоками.

И ведь не поспоришь, подумал Огаша. Свалились мы на них, однако, давненько. Да и сами они - преждерождённые - тоже непонятно откуда взялись, если уж вспоминать эволюцию, микробиологию, энтропию и прочие красивые слова. Никаких ископаемых предков ни урумбу ни дархуни на известной части суши не нашли. Размышления о загадках ископательной науки были прерваны появлением на омбуре Идъани. Приятель приветливо помахал ему своим гарпуном и, делая разминочные махи руками, профланировал до, мягко говоря, удивившегося Огаша.

- Отбой. Охота отменяется. Ты был прав – она нас обманывала. И никто её спасать не прийдёт.

- Да? – Огаша отвесил челюсть даже с внутренним разочарованием. – А... с чего вы взяли, что она вам не врёт опять?

- Теперь - не врет. - Идъани чуть усмехнулся. - Сода её так спросил, что врать ей стало очень неудобно. И, между прочим, её сюда за тем и привезли, чтобы трахать.

- Научная экспедиция ради... почпокаться? – Огаша обомлел. – А... с большим комфортом, – он обвёл рукой заброшенные достопримечательности, - они этим заняться не могли?

- Не только. Сусликов они тоже должны были ловить. Но её роль тут была в том, чтобы исполнять те же пробы, которыми мы с ней и занимаемся последние полчаса... Да что я тебе рассказываю? Сходи сам послушай, совмести приятное с полезным.

Огаша подобрал с порога челюсть, добавил в организм водички и отправился просвещаться в сексодром- лекторий. По дороге он слышал рык удовлетворённого ошарга. Ай да Сода, подумал он. Потом он увидел докладчицу. Да... умудохали её пацаны основательно. Неприкосновенная особа утратила всякое внешнее достоинство, да и раскраснелась как торговка горячими пирожками. Левый бок и часть плеча мадам приобрели насыщенный синий окрас, даже с зеленцой. «Это они её так?.. Ах, да... Здорово её Ид приложил» сообразил Огаша. Месендорис встречала гостей загорая на верстаке без галстука, но в обуви. Курортную обстановку лектория подчёркивали беспорядочно раскиданные одежды.

- Ппривет! – сказал Сода тоже в пляжном. – Ппришёл ппосслушать ппевичку зза ккулисы? Так коонцерт уже ооккоончен, молоодой ччеловек, пприходите заавтра.

- Она как? – с сомнением спросил Огаша разглядывая отдыхающую. – Говорить может? Чего она вам тут такого наплела, что вы положили приборы на весь план?

- Смоожет. Доорис, просниись! – девушка очнулась, услышав своё имя и открыла глаза. – Дддавай, раасскажи ещё раз, каак ттебя сюууда заннесло, в ннаш диикий ккрай. Иизлаагай.

- Я уже рассказывала. – неожиданно хрипло возроптала докладчица. «Голос сорвала» понял Огаша, вспоминая основную часть концерта.

- Жжииво поовторила! Иили я ття щас ппатрогаю. – направил мысли живой приманки в нужное русло референт Сода. – Ддостала. Ддо ччего дуура! Ттолько на тто и ггодна.

[tt]* * *[/tt]

Месендорис Швик не проявляла высоких умственных способностей с детства. По кровной наследственности нечему было переходить – аристократия на севере была сплошь купеческой, дедушка решил, что поставщику двора своего королевства приятнее быть благородным. И купил себе герб. Внучка отучилась в школе, где ей вывели экзамены не без материальной помощи на добровольных началах. Далее она была просто обязана получить высшее образование. Полтора годика Месендорис готовила себя к переезду в столицу, чтобы там чем-нибудь одипломиться. В столице имелся разный блат, и что важно – на отделении микробиологии два года назад как раз возник недобор лимитных аристократов, которых принимали с чисто символическими экзаменами. Машина смазок заработала и Месендорис стала абитуриенткой престижного вуза. С тем же, если не с большим успехом, она могла бы стать стипендиаткой королевской филармонии. Месендорис отсиживала на лекциях, в одно ухо влетало и ничем не отфильтрованное, свободно выпадало из другого. Экзамены первого курса сдались, потому что ректору позвонил компаньон его брата по лесному бизнесу из города на Луске, реке, текущей в синих долинах с севера на север у Тирша в жабре. Летом случился лесной кризис и Месендорис, послушав жалобы предков по телефону, поняла, что ей придётся переводиться в отделение по аналогичной специализации в родную жабру, если она не отыщет у себя в голове то, чего там отродясь не водилось. Так депрессивно начался новый учебный год. Но буквально через месяц после унылого старта в высоких тучах что-то сместилось и на факультет микробиологии был назначен новый декан - поджарый как мангуст, зоркий как орёл, спортивный поклонник скульптурного техномодерна, поставивший обучение неуспевающих студенток на качественно новый уровень. Особенно успешно подтягивание продвигалось со студентками, согласными уделить немного времени для совместных занятий современным искусством с мангустовидным деканом - фанатом ваяния крашенным пластиком с натуры. Осмотрев натуру Месендорис сблизи, зоркий декан даже позволил себе отказаться от ритуального ваяния и не медля предложил перейти к расслаблению мускулатуры через пластику. Месендорис решила, что почему бы и нет, если с занесением в зачётку? Все последующие экзамены семестра зачетка заполнялась по итогам достижений в пластике, сдаваемым в приватном порядке. Весной Месендорис даже скаталась на водохранилище Кембрас - местный заменитель жаркой Лалицы, где они с ещё одной поклонницей пластики пару дней занимались скульптурным позированием на фоне вод. Декан с заместителем завлаба спектрального анализа ДНК ваяли. Семестр оказался сдан на отлично.

Несколько дней назад успешную студентку третьего курса случайно встретил после пары памятливый зам зав лаба и, не чинясь, предложил ей попрактиковаться в изучаемым ею спектральном анализе, но - в полевых условиях. Увы, удобства там можно организовать только походные, доставка коптером – дикие места, но это всего на пару- тройку дней. Никаких срочных дел у Дорис, шалунишка, на эту неделю не намечено, здоровье позволяет? Через час нужен ответ, дело срочное. А далеко лететь? Не на другой конец света – всего лишь в Провинцию. В Провинции Месендорис никогда раньше не была и не особо туда стремилась. В горах - сверкающие россыпи кристаллов, на которые молятся тупые горцы, полагающие их живыми, там ослепительное небо, пища остра и едят её мохнатые тролли, похожие на обезъян. Те горцы, которые не самые тупые, давно переехали со своих ослепительно сверкающих скал в столицу, из которой теперь контролируют весь рынок жидкого топлива и мясного животноводства. На обезьян можно и в зоопарке посмотреть. На всякий случай Месендорис постучалась в кабинет к патрону, но тот оказался в отъезде. Месендорис интересовали вопросы еды, утепления и гигиены. Спать будем в коптере, там печка. Еды, заверил замзав, на два-три дня - завались. Да там и город есть в десятке километров. Водопровод - увы, но рядом - водохранилище. Слетать на коптере и поднабрать воды - запросто... Дорис такое видела только в кино. Зато есть сказочная древняя крепость, сказал замзавлаб. Когда ещё предоставится такой случай?

Назавтра Месендорис поняла, что ей не нравятся дальние перелёты на коптерах, но это понимание к ней пришло уже после двух часов эксперимента. Не смотря на дурноту новые впечатления оказались захватывающими. Летели днём, во второй половине дня, поблуждав несолько тошнотворных минут в облаках, поднялись над нижним небом. Замзавлаб оказался не только неплохо сохранившимся деятелем науки, но и опытным пилотом, половину времени в пути развлекавшим новоиспечённую лаборантку рассказами о том, как они с приятелями, будучи в эскадрилии химического прирытия, охотились на стада охристых антилоп* в западных пустошах. И о том, как из мяса этих антилоп надо готовить шашлыки. Нельзя сказать, что эта тема была самой приятной в полёте, но без неё Месендорис свалилась бы в сон под гулкий шелест крыльев, и, скорой всего, многого не увидела бы. Над нижним небом поначалу показалось ослепительно светло, но потом глаза привыкли. На всю ширину горизонта было два неба: жилковатое, серебрянное с патиной - нижнее и белёсое, с отдельными зеленоватыми промоинами – верхнее. Было чувство что яйцо машины перемещается как в огромном прозрачном аквариуме, устланном сверху и снизу разными тканями. Приближающиеся горы оказались, к удивлению Месендорис, зеленовато- буроватыми, с белыми полосами снежников, пересекающих тенистые скалы. А не кирпично- красными и жёлтыми как в кино. Потом нижние тучи откатились мутным прибоем назад и под брюхом коптера потянулись обратываемые земли, палевые и седые в это время года. Мельнула пара желтовато-розовых городков, из которых выпрастывались блестевшие металлом железнодорожные нитки и витые ленты шоссе. Потом впереди показалась ломанная линия зубчатых бурых скал. На одном из этих зубьев примостился смолистой шайбой мрачный сказочный форт, с тремя башнями, смахивающими, как неожиданно для себя сообразила Месендорис, на укороченные трубки дзинчеа амфора*.

- Скоро будем на месте, - сказал замзавлаб, прерывая вялые раздумья Месендорес о том, какому древнему извращенцу пришло в голову придавать башням замка такую двусмысленную форму. – Вот он - наш курорт. Устала?

- Не то чтобы... но голова болит... А туалет тут есть? - вспомнила она об этой существенной детали цивилизации.

- Да выйди на любую сторону и делай, что тебе надо. Никого кругом нет - дорога разрушена. - объяснил особенности местного быта замзавлаб, переключая маршевые двигатели на форсированный звон.

Замзавлаб приземлил машину ювелирно, перелетев через стену прямо во двор, опустившись перед низким строением с ломанной крышей. Во дворе, взвихрившемся желтоватой пылью, стоял ещё один летун, побольше размерами, почти весь темный. Из него несколько людей вроде как в униформе выгружали какие-то предметы. Замзавлаб, сразу отправился здороваться, широко раскрывая объятия к этим людям. Месендорис быпо на тот момент не до того, чтобы их разглядывать и представляться. Только отодвинув дверь и наскоро осмотревшись, она спешно покинула общество, выйдя за ворота крепости дабы немного уединиться. Место для уединения оказалось экзотично- просторным, но выбора не было. Вернувшись во двор Месендорис успела застать расставание зама завлаба с одним из мужиков, разгрузивших второй коптер от разномерных ящиков. Похлопанный по плечам незнакомой коричневой формы друг- приятель замзавлаба забрался в свой летун и оно, взревев двигателями, так, что казалось сама земля под ногами прогнулась, отчалило в небо, скрывшись за стенами крепости. Приоткрыв рот от аккустического удара Месендорис проводила глазами убывшую машину и повернулась к приземистому зданию, носом к которому сел коптер замзава. И обнаружила, что прямо этим зданием, на паре ящиков сидят двое по пояс раздетых мужика, а между ними, спиной к ней в дверях стоит научный руководитель, что-то там разглядывая. Сказать, что присевшие на ящики грузчики были здоровенными было бы преуменьшением. Они были огромными, рельефно- мускулистыми горцами. Смотрели они на неё молча, но с тем самым выражением в глазах, которое всякая женщина сразу распознаёт без запинки.

- Ну, мо-лод-цы ребятушки... – сказал замзавлаб, разворачиваясь в дверях и выходя на свет. – Все, считай, готово. Сейчас по чайку, да? – он хлопнув ладонями, энергично потёр руки, и радушно улыбаясь, прошел между гигантами, приблизившись к медленно бледнеющей Месендорис. – А потом и по шашлычку... – приобняв за плечи лаборантку он откровенно показал мужикам «товар лицом», стянув ей с плеча накинутую по привычке курточку. Мужики синхронно усмехнулись и один подмигнул другому. «Срочная научная работа, говорите?» - подумала Месендорис, «но он же не может просто так...»

- Мне надо с вами поговорить - замерзающим голосом сказала она замзаву, натягивая курточку на плечо и разворчивась под этими четырьмя прицелами куда-нибудь в сторону.

- Поговорить? – произнёс замзав слово так, как будто только сегодня его впервые услышал и ещё не до конца понял его значение. – Это можно. - после некоторой паузы добавил он, полуобернувшись к грузчикам и задорно им подмигивая. – О чём ты хочешь по-гово-рить? Пойдём, вот, осмотримся. – он по-светски взял Месендорис под ручку.

Догуляли молча почти до исполинской бурой башни.

- Зачем вы меня сюда привезли? – прямо и замороженно спросила Дорис, попирающего пыль высокими ботинками, замзавлаба.

- Для привычной тебе научной работы. – не медля и тоже прямо ответил замзавлаб. – Немножко поможешь ребятам с уходом за образцами. И за ними самими тоже немножко поухаживаешь. – добавил замзавлаб подходя к проёму двери в темное нутро башни. – Осторожно, тут ступеньки. – придерживая за руку, сопроводил в вестибюль.

- Значит, скажите: чем я тут должна заниматься? – всё же решилась спросить Дорис. – Анализы ДНК образцов, есть оборудование, да?

- Для всего есть оборудование. - как её показалось устало сказал завзамлаб. – Надо срочно собрать и обработать образцы ДНК местных попрыгунчиков. Что-то с ними стало сильно непонятно. В ящиках всё. Я займусь обработкой, ты, в меру способностей, мне поможешь. А ребята должны их нам доставлять – этих чекнувшихся зверушек. Полевая работа вся на них. Поняла?

- Не вполне. – хоть и прекрасно всё поняв, Месендорис повернулась к организатору. – Они что, с ночи начинают работу в поле? Суслики, вообще-то, животные с дневной активностью.

- Эти суслики, – с непонятной, вроде даже недоумевающей интонацией в голосе сказал замзавлаб. – ещё те кадры. Их надо кормить, поить... недолго. – произнося эти слолва замзавлаб, придвинулся к Дорис, возлагая ей руки на талию. – А ребятам - нужно... расслабляться. Работа... у них... тяжёлая... нудная... суслики эти... чёртовы... по горам... прыгают. – проводя эту натуралистическую лекцию замзавлаб распустил на Дорис шнурочки брюк, стаскивая их вниз. За спиной у Дорис оказался не замеченный ею в полумраке какой-то стол, подсадив её на что, моложавый замзавлаб и продолжил предварительный инструктаж с введением в план работ. Окончив интенсивную часть инструктажа и слегка отдышавшись, замзавлаб завершил объяснения. – Короче, малая, не дури! И занимайся тем, что ты умеешь делать хорошо. Приведёшь себя в порядок, приходи к нам, перекусишь, винца плеснут. Знаешь какое тут вино? Мёд! Раком полчасика постоишь, порадуешь мальчиков. С тебя не убудет. Они здесь ребята здоровые, не то что мы – городские тли. Они тебе понравятся. Давай, - покидая помещение, он строго оглянулся, - присоединяйся. Мы тебя ждём.

Всплакнув от понимания того, что её стали использовать как обыкновенную блядь, выставляя в виде оплаты натурой, Месендорис осмотрелась. Подумалось, что раз уж она сюда попала, надо хоть что-то тут увидеть. Потом на дальние прогулки сил наверняка не останется. И замнут и «полчасиком» с такими бугаями не отделаешься. Горестно рамышляя о неминуемых перспективах, Дорис того не заметив, добралась по полумраку лестницы до самого верха башни и вышла на площадку с зубцами. Или с тем, что должно было ими быть. У крепостных башен ведь сверху зубцы, нет? Отсюда во все стороны открывались такие потрясающие виды, что Дорис даже ненадолго забыла, что её сюда привело.

[tt]* * *[/tt]

Аватара пользователя
Surtalon
Сообщения: 253
Зарегистрирован: 30 авг 2017, 10:44
Откуда: 11 il + 1 ru

Сообщение Surtalon »

Глава 05

Обозрение красот «всех вместе» остановилось, когда внимание Дорис привлекло никогда не виданное ею вживе явление: вечерние торнадо, облегающие предгория, вытягивающиеся хлыстами из полосы прибоя нижнего слоя облаков. Пока эти серые хлысты не доходили до верхов, облачные жгуты терялись на темнеющих склонах, незаметно завечерело. Полоса вечерней мороси, видная отсюда как фронт затемнения, потихоньку ползла вверх, но была ещё далеко. Часть жгутов сворачивлаись в быстро тающие на горизонте вертикальные смерчи, стремящиеся к бронзовеющему верхнему небу. Месендорис оторвалась от этого величественного зрелища и поглядела на территорию крепости, во внутренний двор туда, куда ей придётся скоро возвращаться для «научной» работы. Отсюда, с башни, весь двор, окружающий по периметру приземистое центральное строение с рассечённым куполом, казался маленьким и неказистым. С противоположного конца закруглённой стены торчала такая же черноватая амфора, как та, на которую взобралась девушка, правее тянулись неразборчивые строения, ограждённые дальней частью стены. И всё это упиралось в тупой зуб скалы, громоздящейся на месте дальней по диагонали башни. В закатном свете Ошона создавалось впечатление, что оливковый зуб дикого камня наваливается на крепость, упорно сминая её цитадель волной вытянутой тени, скрывающей формы. Месендорис поняла, что невольно думает о предстоящей «работе» с, небось, уже заждавшимися аванса охотниками на сусликов, передёрнулась и напоследок решила ещё раз взглянуть на ту часть крепости, которую увидела первой. Там, недалеко от стен, горки были прорезаны длинным и узким каньоном, в котором виднелась горизонтальная поверхность воды. Озеро или река с явно спрямлёнными разумом берегами и с высокой дамбой, перекрывшей, как догадалась Дорис, бывший сток из каньона. Девушка вспомнила, что замзав что-то толковал на ту тему, что воду, если захочется принять ванну, можно почерпнуть из этого озера. «Это какой же длины должна быть верёвка, чтобы с коптера оттуда воду черпать?» ещё подумала она тогда, глядя на неприветливые откосы этого ущелья. Сейчас, бросив взгляд на водохранилище, Месендорис не увидела ни намёка на воду – каньон почти целиком закрылся тенью и выглядел очень похожим на щель тостера, внутри которой щели вспыхивали и мгновенно гасли призрачные желтые огоньки светлячков. Девушка перевела взгляд левее, на стену крепости и увидела нечто новенькое: из центрального здания по крышам и по двору расплывались космы приземистого дыма. «Так вот где они шашлыки жарят! Под куполом! Это даже любопытно». Отсюда, с верхотуры, запаха жаренного никак не обонялось, но девушка почувствовала позывы голода. Шашлыки это вкусно, ну а «работа»... куда ж денешься? Тонкости этой профессии она уже освоила, прав замзавлаб спектрального анализа, неплохо. «Любопытно, как мои клиенты отсюда смотрятся? Как муравьи или как тараканы?» Месендорис вернулась на ту сторону башни, откуда должна была быть видна часть двора перед воротами с их коптером и, придерживаясь за край зубца, перегнулась наружу, взглянув вниз.

Внизу был дым. Стену и, в боковом зрении, купол, ещё было видно, но всё остальное пространство скрыли полупрозрачные колыхающиеся клубы серо-белёсого дыма. С трудом можно было разглядеть высокие кольца винтов коптера, под этими кольцами уже не было видно ничего. Коптер как тонул в болотном озере или как в северном море, в маслянистом, мутно поблёскивающим изнутри море дыма. В воздухе не пахло шашлыками, но до Дорис донесся запах скорее бензина. «Зачем же так по-сумасшедшему кочегарить?» удивилась молодая женщина, прекрасно помня, как готовили шашлыки сначала дома, а потом «на водах» те же декан с замзавлабом. «Может, это так готовят шашлык горцы? Они же, всё таки, как ни посмотри, дикари!» Окрестность замка медленно погружалась в закатный полумрак. Дым неспешными овалами выплескивался через ворота, выше двух третей стены не поднимаясь. Месендорис надоело пялиться в затягивающую взгляд клубящуюся копоть, она отодвинулась от проёма между зубцами и задумалась над возникашей дилеммой: с одной стороны необходимо срочно спускаться вниз и идти к этим безумным кочегарам их развлекать и, заодно, поесть, но с другой стороны – она не в скафандре пожарника. Брало сомнение: можно ли вдыхать эту гарь без вреда для здоровья? Легче было остаться здесь, но если клиенты её уже ищут, не взирая на свои кулинарные опыты, то найдя её здесь, отлынивающую от своих «обязанностей»... любой из них порвёт без предварения. А замзавлаб, если догадается где она, притащит её сразу к обоим, заждавшимся. Месендорис чуть не взвыла в голос от этого озарения. Надо идти вниз самой, что бы они там не жарили. Соглашаться нельзя было на эту «срочную экскурсию»! А теперь уж всё... Дорис напоследок глянула, что там внизу – может этот проклятый дым рассеялся? Он то рассеялся, но от этого не полегчало. Месендорис почувствовала себя набитой дурой, потому что её явно разыграли. По всему двору разгорались праздничные гирлянды и раскручивались радужные полярные листочки, с какими дети играются на всяких праздниках. Ещё там были искриды и призраки. Чего не хватало для праздничной атмосферы, так это весёлой музыки. Было слышно только шуршание ветра и поскрипывания непонятно чего. Около, мерцающего в сполохах гирлянд, коптера стояли оба грузчика и разговаривали. Дорис не сразу сообразила, что видит и замзава, сидящего на земле к ней спиной в позе «ноги накрест на копчике прямо (для поднятия либидо)». Судя по неподвижности начальник экспедиции медитировал. Не успела Месендорис, глубоко вздохнув, отправиться на встречу с праздником, как грузчики сами отправились на встречу с ней. Дорис схватил паралич. «Поздняк метаться. Доэкскурсировала. Замзав вон всем видом показывает ей, что всё дальнейшее - его не касается». Грузчики, однако, направились к воротам и, выйдя за крепостные стены, продолжили свой путь в её сторону, но по земле. «Наверное... нет – наверняка - снаружи есть лифт. А я то - как дура! - пешком пёрлась... Тут у них, оказывается, всё вон как весело устроенно...». Грузчики топали по площади, жестикулируя в неслышимом отсюда обсуждении, освещённые колеблющимся яйцом желтого люминисцентного света. «Мило» невольно подумала Дорис, метнув взгляд на спину начальника. Тот продолжал медитировать, скот. «Может убежать от них? Ото всех. А дальше что? И возвращаться как? Денег не взяла вообще. Вот я дура то! Из университета вылечу... Раздеться? Какой холодный пол! Нет, не все это любят. Буду играть в дурочку». Дорис оторвалась от наблюдения за происходящим снаружи и прикинула, где тут открывается дверь лифта. Не ясно. Замаскированная «под старину», наверное, неотличимая от облицовки стен. Труба по центру, закрывающая вид напротив, это лифт, понятно. «Как же я сразу не догадалась?! Ну - дура, дура!»... В высоком проблескивании зеркал уже ночного неба внутренность кольца верхней площадки башни тонула в густой непроглядности. Тем более, что округлый навес экранировал все возможные крохи света. И весь этот «древний романтический замок» какой-то бутафорский... Дорис перешла к тем бойницам, откуда, по её соображениям, можно было наблюдать за приближающимися к башне трахунами. И уже собралась было перевеситься за «подоконник», чтобы увидеть куда войдут местные, как, не сразу поверив, заприметила, что мутное яйцо, окружающее обещающих стать «дорогими», гостей, уже прилично удалилось от башни в сторону гор.

«Это ещё что? Куда это они?» девушка в ступоре как снаружи так изнутри, наблюдала за тем, как жёлтое колеблющееся сияние с мелькающими внутри двумя фигурами, перемещается по тропе... куда? «Да они же к этой щели с водой внутри идут!» дошло до неё направление смещения пятна света. Конечно! Гигиена, бассейн, тут же все, всё «под настоящее»! Сейчас включат дорожки, поплещутся, пыль смоют. Только она тут из себя изображает принцессу, заточённую в башне, люди нормально устроились. Пятно света доползло до белёсого бетона и нырнуло в щель бассейна, исчезнув в темноте. «Без подстветки? Ну да, они же тут каждый камень знают... Не такие уж эти горцы и дикие. Может ещё и не зверски сложится. Накрутила я... Как там медитун поживает? Искупнуться не захотел? Душем обойдётся?» Месендорис вернулась с точки наблюдения за двором. И - оторопела. Начальник экспедиции медитировал сидя в той же позе, но - на воздусях, метрах в пяти над землей, не ниже. Его окружало голубоватое сияние. Все длинные слова в голове Месендорис рассыпались и опали картонными опилками. Она просто вылупила на это глаза. Между тем завзамлаб спектрального анализа ДНК, не меняя застывшей позы, плавно набирая скорость и высоту, полетел по широкой дуге в сторону главной скалы пейзажа в форме коренного зуба. Там, над скалой, его голубое летучее яичко как-то смешно подпрыгнуло в небо, вспыхнуло белым и исчезло за краем скалы. В этот момент до девушки донёсся какой-то звук, похожий крик ночной птицы, но из ступора он её не вывел. Очнулась она только тогда, когда радужное сияние внизу стало мигать и меркнуть. Месендорис, выйдя из оцепенения, опустила взгляд на двор, по которому в свете гирлянд бродили смерчи, плавали призрачные платочки, сверкали, перемещающиеся искорки и бродили, собираясь в растущие купола, клубы дыма. Дым быстро победил все остальные аттракционы внутри крепости, поднимаясь всё выше и выше и выше...

И тут принцесса в башне, похоже, лишилась сознания. Потому что проснулась только с рассветом, лёжа около подоконника бойницы, насквозь замёрзнув и промокнув, собрав одеждой изрядную долю утреннего тумана. Конечности затекли, так что первые движения просто не получались, а последующие сопровождались болью. Со стонами встав на карачки, Месендорис, тряся головой и дрожа от пронизывающего холода попыталась понять, что вчера произошло, что ей привиделось, чем её накачал замзавлаб (когда успел?) и почему, наконец, бросил здесь?! Чтобы ничего не помнила и никому ничего не рассказала? А что рассказывать? Этот дикий наркотический бред, который ей привиделся? Если её накачали эти два молодца – её предёрнуло так, что кругом полетели брызги – то уж точно не стали бы одевать. Да и должных ощущений после бурного соития не имеется... Дорис с невольными стонами распрямилась на коленях, вползла на нижнюю часть бойницы и, рискуя фатально поскользнуться, глянула вниз. В утренем тумане смутно виднелась крыша коптера и груда ящиков за ним. Ни единой живой души слышно не было, но это ещё ничего не значило – это она «спала» здесь как птица на ветке, а те, кто над ней так пошутил могут уютно дрыхнуть в постели под одеялом. Над землёй летали какие-то хлопья - то ли поземка, то ли дым, то ли туман. Дорис попробовала крикнуть, но поначалу накаких громких звуков горло не рожало, а потом она передумала. Если её тут кинули, а это очевидно, то не надо будить лиха. Сначала надо попытаться привести себя в приличный вид теми средствами, которые есть, найти где-то воду – в горле пересохло и понять, что делать дальше. Кое-как поднявшись на ноги девушка стала искать воду. Воды кругом было залейся – она так и струилась по стенам, но до того, чтобы начать пить её из некоторых, как специально вогнутых, подоконников надо было дойти до крайности. Часам к девяти утра она дошла и напилась этой конденсированной воды, чувствуя, что катится вниз по цивилизационной лестнице.

Жить стало легче, но ясности в голове не прибавилось. Начинало подсасывать в желудке – она вспомнила, что, ничего серьёзного не ела со вчерашнего полудня. Да и то это было не серьёзно - перед болтанкой в небе она резонно решила не наедаться. Даже зеркальца в карманах нет, ну надо же! Что делать? По первому надо, наверное, спуститься и дойти до коптера. Хотя если её бросили тут помирать, то... А кто знает, что она отправилась в эту «научную поездку»? Да все знают. Она же оформлена как лаборант. Но можно ведь сказать, мол, ушла в горы и не вернулась. Ищи её здесь годами... «Дорога разрушена» вспомнила она слова шутника- замзава. Нет, надо выбираться к людям. Она попробовала вспомнить с какой стороны она видела последнее крупное человеческое поселение, где можно найти полицейский участок. «А что я им скажу то?» крутилась на заднем плане тревожащая мысль. «Привезли в замок чтобы заниматься там научной работой», они криво усмехнулась безучастной стойке шахты лифта, «но вместо этой работы умудрились накачать какой-то дрянью, так что я видела глюки и отправьте меня теперь на наркологическую экспертизу»? А людей я там с утра не видала, потому что их я боюсь и от них я сбежала. Ближайшее приёмное отделение для душевнобольных обеспечено. Ещё и буйной могут посчитать... Прощай, диплом! Нет, так нельзя.

В подобных тягостных раздумиях и постепенном согревании гимнастическими вариациями прошло ещё какое-то время. Подойдя в очередной раз к зубцам в согревающей разминке и в умственных метаниях принцесса башни увидела, что на площади стоит группа каких-то туристов. «Оживлённое местечко, оказывается», подумала принцесса Месендорис, держась в тени бойницы и послеживая за группой. Сейчас они войдут в крепость, найдут там экспедицию, разбудят спящих шутников и появится какая-то сторонняя защита. Хотя в том, что эти люди могут ей помочь, быстро появились сомнения. Месендорис заметила, что в группе тяжело гружённых туристов все – мужчины. Издали был виден загар и экипировка. Один из группы выглядел вообще как сказочный персонаж – пеперёк себя шире. Она вспомнила, как их называют – урамбу. В столице она не крутилась в тех кругах, где урамбу было много. Нечего ей было с ними, с портовыми и заводскими, делать. Похоже, что тут урамбу использовали так, как их и подсказывает природа использовать - для переноски грузов. Если эта смешанная компания – друзья тех двоих грузчиков- охотников, то у неё просто «клиентуры» прибавилось. Аж на четырёх потребителей «расслабляющего массажа». Группа потопталсь перед воротами и втянулась в мёртвую зону. Месендорис переметнулась к бойницам наблюдения за двором. Тут началось какое-то кино. Туристы оказались - это поняла даже неопытная в вопросах горного туризма Месендорис Швик - какие-то излишне военнизированные. Что сразу поняла принцесса, это то, что в домике базирования экспедиции туристы никого не нашли. «Что же это значит? Я тут одна? Куда же они делись?» Поверить хоть на толику в реалистичность радужного ночного видения было невозможно. Да и не объясняло ничего это видение: грузчики нырнули в водохранилище, а замзавлаб улетел в небеса, сидя в позе лотоса? У Месендорис резко заломило виски и голова пошла кругом настолько, что пришлось опереться о стену. «Хватит с меня приключений», решила она, «пора становиться самостоятельной девушкой и возвращаться к цивилизации: пусть завзама, куда бы он не провалился, вместе с охотниками за сусликами ищут те, кому это положенно». Сначала в её головку постучалась идея выйти к этим ребятам и попросить у них помощи. Она уже было собралась покричать с башни, как тут до неё дошло, что все вновьпришедшие, за исключением урамбу - горцы. А она – одинокая, приятная внешностью, девушка... Любой дурак знает, что горцы – похотливые и тупые. Поэтому они только в эти скалы и вцепились. Вниз, на хорошие земли, их не пускают. Если эти ребята сюда забрались, то и ей ничего не стоит спуститься с горы в город. Спускаться – не подниматься.

Месендорис аккуратно выглянула и убедилась в том, что группа разделилась: двое скрылись в домике, а двое других отправились на экскурсию в центральное здание с куполом. «Может здесь место паломничества? А ведь похоже... Купол такой. Могила какого-нибудь мудреца... Вот пока они там поклоняются и испрашивают судеб... ». Всего-то: дойти до ворот, выскочить наружу и добежать наискосок до той глубокой балки, которую она видела из башни. А по ней уже легко – до самого шоссе, петляющего внизу. Месендорис покинула пост наблюдения и стала спускаться по лестнице, которую она нашла утром. Обыкновенная такая лестница, освещённая, хоть и слабо, через вертикальные щели в каменных стенах. Настолько обыкновенная, бетонная, что Месендорис даже поискала утром, где на ней свет включается. Не нашла, тоже закумуфлировали, чтобы им пусто было! Эта лестница вся кричала о том, что замок этот такой древний, как она – перворождённый зверь пустынь. Вот дом с куполом, он да - смотрится старинным. А накрутили кругом этих циклопических стен с неприличными башнями уже для доверчивых туристов. И чтобы не со всех сторон, догадалась она, прыгая по ступенькам вниз, было видно могилу с куполом. Вот ведь прохвосты! Она даже приостановилась на площадке от этой догадки, посетившей её, чуть не хлопнув себя по лбу. И тут у крепости, наконец, иссякло терпение и она ослепительно- больно обрушилась на неё похотливым горцем. Начался тактильный кошмар.

[tt]* * *[/tt]

Аватара пользователя
Surtalon
Сообщения: 253
Зарегистрирован: 30 авг 2017, 10:44
Откуда: 11 il + 1 ru

Сообщение Surtalon »

Глава 06

После выяснения некоторых упущенных деталей сильно сокращённого вторичного рассказа, красавицу временно оставили, привязав помягче - отходить от разнообразных трудов, в эркере. Огаша смотался на базу в сарай, принёс снеди и воды в бутылке. Дорис опять привязали, но на длинный поводок – чтобы могла двигаться, дали прикрыться из запасов, найденных в коптере, помазали побитую сторону восстановителем, выдали лепёшку и оставили восполнять жизненные силы. Так, без излишней нежности - чтоб не загнулась. Огаша сношать полумёртвую девицу отказался, сказав что на больных - как внешне так и умственно - у него не встаёт. Уже покидая раздолбанное помещение в компании с приятелем, Огге вдруг остановился.

- Ты чего – хмыкнул Сода – передумал?

- Погоди. Я одного не понял. – Вернувшись к привалившейся на полу к стойке верстака и спешно перемалывающей лепёшку Дорис, Огаша спросил - Подруга, а зачем ты нам сразу всё не рассказала как было? Зачем было придумывать этих охотников с автоматами – он взглянул на Длинного, - которые тебя непременно спасут из плена?

Подруга заглотила кусок лепёшки, по собачьи взглянув на Огаша снизу вверх, почти прошептав.

– Я... вас боялась.

- Оо! Мы, оказывается, страшные... – протянул Огаша, опять оглядываясь на терпеливо скучающего у выхода приятеля. Коленопреклонная Дорис услышав издёвку в голосе Огаша остановилась жевать, срочно запив кусок водой. – Не знал, что я так легко вызываю ужас. – снова обратился он к девушке. – И чем же я такой страшный? – он чуть склонился к сжавшейся Месендорис.

– Вы... вы все... вместе – проблеяла та, потянувшсь рукой к чреслам Огаша.

– А... - сказал он. – отойдя на шаг. – А теперь - не боишся?

- И теперь - боюсь... - слабым голосом отвечала пленница, сквозь наворачивающийся спазм.

- Так зачем же... - начал было снова Огаша, потом плюнул. – Нет, ну её. Пойдём.

...

- Ну, - сказал Огаша – открывая которое уже совещание за сегодняшний день, проводимое на ящиках, прикрытых одеялами исчезнувших научников. - Мы ей верим?

- Ддура, дда. – сказал Сода, потягивась. – но она ттоже гговорила, чччто я её ммогу ддо смерти ззаломать, нно нничего ддругоого онна расссказать нне смоожет. И ещщё гговорила, чччто оона ззнает, ччто ей ннникто ннникоггда нне поверит. Вввыддумать тттакой ббред ннастолько ббезввыгодно, ччто.. – Сода неопределённо повёл рукой.

- Но мы то знаем, что... - начал было Идъани, но перебил сам себя – Откуда ахнул этот хрен, который её сюда привёз? Со скалы?

- Да. – подтвердил Огаша. - По рассказу о «празднике духов» - улетел на скалу и больше она его не видела. И это. – он хихикнул. – Даже если мы её освободим, пожизненная клиника на болотах ей обеспечена. – Он представил себе выражения лиц известных ему докторов и его скрутила судорога смеха.

- Не обязательно. – умалил его веселье Идъани. - Могут свалить на то, что дури пережрала. Не о том. Я говорил, что с утра видел тут на стене церехцу? – он обвёл глазами приятелей.

- Дда, ввроде... - протянул Сода. - Ии?

- И. На скалу, наверх лестница ведет? – спросил поднимаясь Идъани. – Ну, смотайся, проверь. – понял его затею Огаша. – Хотя нет, стой. Вместе пойдём, по дороге глянешь. – остановил он приятеля. – Времени нет. И так потратились с этой дурой. – почему-то все, не сговариваясь, свалили задержку на маршруте исключительно на росказни глупой бабы, ожидавшей задержавшихся в окрестностях крепости своих бодигардов. – Фотки где? – Идъани покопался в карманах своего рюкзака и достал пакет. Разложив с пяток фотографий, сверили кратчайший маршрут к точке. Намечалось обойти цитадель по гарнизонной трапезной слева, выйти на задний двор и спуститься прямо к точке бурения. Вход во внутренние помещения крепости был возможен как раз из засыпанного ошмётками гнилого железа коридора. Однако после расчистки прохода и отворения прохода внутрь одной из «лап тигра» Идъани на пару с Дивоя обнаружили два препятствия – вонь и трещины. Див все время ворчал, дыша вполноздри и жаловался на смердёж, который он воспринимал как запах недавнего поноса, а остальные ребята – как относительно терпимый запах гниющих яблок. Разница в обонянии между людьми и урамбу не была чем-то выходящим из рамок жизни, но в быту об этой генетической особенности вспоминали редко. Хуни так те ещё смешнее - не ощущали запаха солярки, смешивая её с запахом крови. По этому поводу было даже несколько поговорок. Что людям - пиво, то хуни - ерш. Нетерпимыми оказались ряд вертикальных трещин между плитами пола помещения, поставивших их на дыбы. Трещины уходили под пол чернильными пастями. Осмотрев, выхватываемую из мрака фонарями картину тектонического разрушения, ребята вернулись с этой неприятной новостью к паре, шмонавшей коптер биологов на предмет изъятия из него полезностей.

- Мда... – Огаша почесал в затылке, сдвинув каску. – Скоро тут всё крякнет. А я то думаю: отчего фестиваль - не зимой?.. Там всё так? – Идъани пожал плечами. Проверьте рядом. – он кивнул во двор справа от «лапы», где в глубине, в направлении скалы зуба, были видны арки и двери. – Желтые диоды нашёл? - повернулся он к Сода, ковыряющемуся в рации чуть ли не в позе циркового гимнаста: коптер был очень тесен. – Ннне учи учченого – глухо отвечал тот, запустив одну руку внутрь устройства. - Чеего ппроще – проовода оббрезать? Нет...

- На ямках у вас никогда праздников не бывает? – спросил Ид Дива по пути к трехэтажному красноблочному зданию, где за мелкими окошками пряталась трапезная.

- На старых сбросы каждые две недели. – хмыкнул Дивоя. – Там не то что праздников - жуки все посбежали. С манатками. А что, это всё – он очертил рукой полукруг – вулкан? Не похож.

- Отрог*. – сказал Идъани, - ту балду из дайки выперло. – показывая на нависающий над крепостью зуб, навевающий депрессию ощущением ничтожности перед силами, вытолкнувшими из недр эту главную башню форта имени её. – Тут тоже живность не кишит. – заметил он. «Никаих гнёзд» - подумал он, «а стенки какие удобные. С перильцами, будь они неладны... И внутри... Хотя тут и жрать нечего».

- А площадь не взломана... - сказал Див. Они подошли к безжизненной, мелкопористой стене здания, с разнокалиберными проёмами. Справа виднелась арка каких-то глубоких ворот, Идъани мельком, на автомате, кинул туда настороженный взгляд, хоть никакой опасности и не ощущалось. «Ящерицы, мокрицы есть везде» завершалась мысль, «и на такую вонь даже сейчас мухи не видать...» – А? – услыхав реплику Дива. – Площадь? – он посмотрел назад, вдоль «когтистой лапы», где слева, на фоне крепостной стены виднелся бок очевидно чуждого для этой местности коптера научников. «И на ообурах» вспомнил он - «Ни травинки мха. Поганое место, памятник архитектуры, Тирш его... Но - чуть погодя» - Тут какое-то строение подземной части ненормальное. – вспомнил он. – Сода байки толкал. Под нами – он притопнул ногой по мягкой пыли – вроде бы броня. – Урамбу посмотрел недоверчиво. - Бронещит. Держит всё снизу. – Они зашли на бетонный пол внутренности здания, которому бетону было явно не больше лет двадцати. Обновляж с параллельными квадратными ямками от выломанных креплений прежних конструкций – столов или чего ещё – лежал, уходя внутрь полумрака, с виднеющимися с другой стороны залы внутренними дверями. Тут когда-то тоже были стенки, помещение было перепланированно уже в новейшие времена – потолок поддерживали мостовые бетонные же балки с пазами от креплений облицовки. Не пахло ничем, даже Див не морщился. К сожалению уже в следущем по вектору фрагменте здания обнаружилась та же удручающая картина – освещённый нашлемными фонарями взломанный и, похоже, непроходимый на всю ширину охвата зрением пол стоящих вкривь и вкось каменных плит. Пробираться здесь по их неровным граням да рюкзаками за спиной - «веселенькое» приключение. И опять смердело разным. – Газ. – высказал, вдыхая через раз, общую догадку Див. – Есть противогазы, немного потерпеть можно. – Идъани подумал, что перетерпеть - да, но противогазы прихвачены не для того, чтобы выжимать их ресурс, пробираясь по разваливающимся казематам, где даже сейчас слышны какие-то шорохи и потрескивания. Здание перед задним двором, куда лежал путь всей компании оказалось непроходимым – сплошной завал плит и стен, с щелями верикальных просветов, в которые сверху проникал дневной свет. Изрядно вымотавшись, так и не найдя возможного прохода к цели по краям перемолотого подземными вредителями сектора, ребята отправились докладывать. Див дышал свежим воздухом с таким монументальным остервенением, что случись поблизости от стен туристы, они бы могли рассказывать, что слышали как внутри играют в пятнашки иммигрировашие в крепость дщери пустынь.

- И как вы запах пукла переносите? – спросил Идъани, вспомная кислый, «простоквашный» запах взрывчатого вещества, с труднопроизносимым названием химической формулы, которое традиционно применяют на карьерах.

- Чу-дес-но. – отвечал между вздохами и махами лапищами, очищающими грудную клетку от следов миазмов Див. – Там везде – фуррр, фурр, рраз-два, ффур – пахнет – ффур, ах - ореховым вареньем...

...

- Непроходимых зданий не бывает. – упрямо сказал Огаша, которому надоело загорать на ящиках, после краткого, но безнадёжного доклада. – Почему сверху ничего этого не было видно? Давай сюда фотки. – Разрешение на фотках показывало какие-то неправильные треугольники и пунктиры на древних, серовато-зеленоватых крышах, но низко над зданиями чопер не гоняли, полагая, что если здания стоят, то ничего неожиданного под крышами быть не может. – Вот попали... – Огаша поверил в непроходимость краткого пути, после того как Див, завалившийся в тень от коптера на сдёрнутое с двери одеяло, в ёмких выражениях объяснил «начальнику экспедиции» свои планы на дальнешую жизнь. В этой жизни не было места профессии проктолога и теперь у него появилось к этой медицинской специализации стойкое отвращение. Бурите сами, если не провалитесь к метроборам в пасти. - Что у нас с другой стороны? Эй! Наследный архитектор дейна Твархгонш! Ваша мастеровитость! – обратился он к Длиному, затихарившемуся в коптере и делающему вид, что он глухой. – Хватит прикидываться, консультант.

- Даа нне знааю я нничо, увважаемые гоозда ссудьи. – плаксивым голосом трагика- пропойцы сказал Сода, заискивающе поглядев сверху вниз на приятелей. Судьи были неумолимы и устроили долговязому консультанту перекрестный допрос, из которого выяснилось что: как это чудо света наворотили предки прямо на вулкане можно долго рассказывать и он обязательно, если ему позволят... «Позже!» дуэтом не позволили судьи. Для прокладки нового маршрута полезно знать что: пройти через тор цитадели нельзя ибо там заваренные радиальные переборки, которые даже мародёры не стырили, потому что выдергивать их было нечем, а разрезать невозможно – толщина переборок, по слухам, во такая – даже на сувениры не отщипнёшь; обойти с другой стороны по зданиям, где были склады гарнизона – там всё взорвано до нас и залито объемными бетонными пробками и это - точнее некуда; обойти по периметру двора, который бронирован, друзья мои, потому что... – Потом расскажешь! – отрезали судьи – и, ко-о-онечно, можно - по ообурам крепостных стен.

- Ты же раньше говорил, что по стенам – нельзя! – подозрительно сказал придирчивый судья Огаша. – Да и по фото выходит...

На фотографиях было видно, что крепостные стены с двух сторон упираются в толстый и неприступный зуб скалы, превращённой в четвёртую башню, пронизывая её тремя коридорами. На верхнюю, скошенную грань скалы вели ничем не ограждённые ступеньки с двух сторон верхнего омбура, вырубленные в монолите – у древних были убогие представления о безопасности. Там, на верхней фасетке столба, было что-то вроде гнезда горного орла для остроглазого наблюдателя за долиной или за чем оттуда можно было наблюдать. Внешняя часть пальца имела отрицательный наклон – взобраться по ней наверх считалось невомозжным, но там было несколько точек стрельбы из прорубленных внутри горизонтальных проходов. Под пальцем скалы со внутренней стороны крепости находилось здание, переделанное под элитный отель, в подвал которого и стремилась попасть вся компания. Переходов с омбуров вниз, к отелю предусмотренно почему-то не было – они просто ныряли внутрь скалы с одной стороны и выныривали с другой. Между коридорами и отелем сообщения, как читалось во всех рекламных буклетах, не было предусмотрено. Подход к отелю во времена его жизни имелся только через бывший сквер, а теперь – через пустырь, лежащий между перекрученными скрытым катаклизмом зданиями. Наружу, в долину и на горы за долиной отель смотрел когда-то застеклённой великолепной галереей ресторана, поропиленного всё в том же «чертовом пальце». С галерей на стенах были мостики на крыши соседних зданий, обрушившиеся ещё во время войны. Или обрушенные специально. Были ли эти мостики предусморены строителями крепости или их достроили потом, того никто не знал да и вдаваться в подробности им было раньше не нужно. Факт заключался в том, что спусков со стены близко к отелю не было. А дальние ступеньки находились перед перемычками, внутренность которых уже была переломана. В «чертовом пальце» явно были проложены разные штольни и штреки – такую вероятность подсказывала логика обороны крепости, но никакого плана помещений скалы кроме старого туристического, у ребят не было. Чопер в боковые порталы кишок галерей умещался, но минерал скалы экранировал любое управление машинкой. Так бы она там и осталась...

- Сс люуубой ссстороны подойти к оотелю и спууститься на ттроосах на на на крыышу ресепппшена – сказал консультант Сода, так обыденно как «взять четыре кружки пива». – Судьи, ступорно представили перспективы, уставившись на фотографию, где когда-то озеленненная крыша отеля подпирала красиво возносящуюся над ней безнадёжно гладкую фасетку зуба с ближайшими окнами метров на десять над крышей, прорубленных с уровня верхней, «небесной» галереи. В раздумиях о фантастичности предлагаемой операции они не заметили, как над всей троицей нависла тень. Когда ребята очнулись стало уже поздно – к фотографии протянулась волосатая рука нелюдя и ткнула в скалу, где-то в районе верхнего абриса крыши.

- А это что за строчки такие? – спросил нечеловек с нечеловеческой наивностью.

- Это вентиляция. – утомлённо отреагировал судья Идъани. - Ты в неё не влезешь даже тем пальцем, которым в неё тычешь.

- Вентиляция откуда?

- Вентиляция из отеля. – Идъани был лаконичен настолько, насколько ум его был занят проблемой спуска на тросах последовательно оборудования и его носителей. А потом возврата той же дорогой на галерею. Ум от второй части задачи меркнул.

- Значит там трубы идут вверх... – продолжал урамбу партию преподавателя основ проведения коммуникаций для вентилируемых зданий.

- Как правило так оно и устроено – на этот раз отреагировал студент Огаша. – Для вентиляции зданий используются трубы, по которым воздух, выбираемый из припотолочных слоёв обслуживаемых вентиляцией помещений, перемещается силой естественной тяги вверх, где свободно источается из приспособленных для этой задачи отверстий, защищённых от проникновения атмосферной влаги. Я сдал, мастер- наставник? – он был полон смиренного усердия. – Думаю, что эта вентиляция никакого отношения к собственным помещениям скалы не имеет. – добавил он обычным тоном. – Вообще могли провести с чердака и заложить облицовкой «под монолит». Я бы так и сделал.

- Я вам о том пытаюсь сказать, о высокие лбы, – похоже обезъян обиделся, - что если там везде снизу понатыканы вентиляции- канализации и прочее трубации, то эта ваша Нерушимая Твердыня – наполовину, если не цельняком - конгломерат.

Мысль урамбу выглядела настолько дико, что все трое оторвались от фотографий и стали рассматривать уже его. Столетиями стоит видная со всех точек долины скала – главная твердыня крепости, но оказывается она – сплошная видимость, дырчатая как изысканный сыр и лёгкая как пемза.

- Ладно, мне доступно. – Огаша ответил за всех, демонстрируя живость авантюрного мышления. – Но с чего ты взял, что там ниже всё продолбано и пробурено? С обратной стороны - он взял фотку, с видом на зуб и внешний обрыв под ним – там врезка и всё. – На фото была видна глубокая горизонтальня ощерина, бывашая в мирные времена длинным как шахтёрский поезд, салоном ресторана. – И я что-то ослаб, чтобы понять, как нам может помочь попасть в подвал то, что скала где-то... местами... может и пористая. Предлагаешь взорвать её на хрен? – он взмахнул руками с фотографиями, показывая как ему видится это вандализм. – Все равно пустот уже навертели, что им так стоять, да? «Не должно быть в этом мире пустоты! Да заполнится она повсеместно кристаллами животворящего нитрата аммония!» - немного переврав, процитировал он священную книгу сотворения мира, в редакции тварков, наследников и учеников метроборов, которых никто не видал, а те кто их видал, те уже никому про них не расскажут.

- У нас взрывчатки не хватит. – остановил полет эскадрилий «сверкающих драконов мечты» Идъани, глядя на Огге и и Длинного, медитирующих на представляемый ими акт хулиганства века.

- Жжаль. – откровенно очнулся Сода, грубо вырванный из жемчужной мечты. Помолчали. Урамбу безо всякого выражения на морде перебирал фотки разных участков крепости.

- Сходни можно было бы поставить. – неуверенно сказал Идъани, продолжавший мысленно таскать приятелей вниз и вверх на тросах с галереи. – До крыши ресепшена метра четыре...

- Если была тут была хоть одна доска. – сказал Огаша. – Но её, ни одной, тут нет. Ещё скажи, что можно каменную лестницу пристроить. Если остальные согласны, чур я буду прорабом.

Легкие варианты проникновения в отель исчерпались. Что ж придется помучаться с веревками. Не отказываться же ради такой подлости, как разломы, от всего дела?! Ошон уже направился к закату. Решили не оставаться на ночь около уже опостылевшего сарая и перебраться на более полезную точку – в правую башню. И на полпути к отелю и воды поднабрать можно, да и праздник веселых духов, учитывая вонючие разломы, ближе к ночи мог повториться. С новой базы было удобно смотаться на разведку к дырявой скале. Дивоя лелеял надежду, обстукав внутренние стенки, найти полости с «трубациями», проломившись в которые, можно было бы без проблем спуститься на крышу отеля. Перемигивания приятелей его только раззадоривали. Навьючив друг друга взобрались на омбур и потянулись вереницей к правому бастиону. На полпути шедший замыкающим Сода приостановился.

- Эй! Аа эээту... Дддуру то ммы зааабыли. – сказал он в затылки товарищам.

- Нашёл время думать о бабах. – сказал ведущий Огаша досточно громко. – Ну вернись, забери.

- Сдалась тебе эта белая рыба. – фыркнул, нехотя останавливась, вошедший в шаг Див. Сексуальные предпочтения урамба сильно отличались от человеческих. При том что генетической несовместимости наука не обнаружила. Мать Дивоя, например, была полукровкой. Бледняки привлекали урамбу только те, что - по представлениям большинства нормальных людей - были наиболее уродливыми. Карьера потенциальной невесты обезьяна – добытчика семьи и примерного семьянина - была хорошо известна: если ты девочка, увы, некрасивая, но крепкая, то езжай в предгорные джунгли, поработай на полях и на стройках, огрубев частями тела, подучи местные обычаи и строй глазки фермерам. Хотя этому тоже надо учиться, но некоторым везло.

- Никуда твоя раба любви не денется. – подытожил Огаша. – Всё равно ещё ходка – забрать трофеи. - Идъани обошел его, возглавляя группу, показав приятелю красноречивым жестом, что он думает об умственных и, главное - о прочих способностях Длинного. Через пару минут пинания уже осточертевших гнилых загородок группа втянулась на лестницу правой башни, по внешему виду – точную копию левой.

[tt]* * *[/tt]

Аватара пользователя
Surtalon
Сообщения: 253
Зарегистрирован: 30 авг 2017, 10:44
Откуда: 11 il + 1 ru

Сообщение Surtalon »

Глава 07

Проверив верхнее кольцо башни и не обнаружив там ничего, кроме птичьего помёта, расположились в одной из смежных четвертей предпоследнего этажа. В два оконца спускались водосборные желоба, нырявшие в напольные воронки. Где-то в подвале башни дожны были находиться влагосборники. Свет в келье давали бойницы под потолком – недостаточно для того чтобы читать, но ориентироваться можно. У Дива вообще никаких сложностей не возникало, только глаза поблескивали. Всё, включая лежанки для отдыха давнишных стражей, были или каменное или керамическое. Сдвижная сланцевая плита создавла даже впечатление дома. Сложив поклажу, Длинный с Дивом сразу отправились обратно – прихватить часть добра испарившихся ловцов аномальных сусликов. Среди изьятого оказались разные полезные вещи, каковые тащить с собой, топча камни без техники, было бы нелепо.

- Огге, - Ид, расположившись на одной из лежанок задал застарявший у него в мозгу с некотрых пор вопрос, - а что там в домах за сваи такие толстенные? Как будто гаубицы закопали. – понял он что напоминали ему не тронытые катаклизмом столбы в перекопанных полах.

- Тирш его всё знает! – сказал Огаша, подсвечивая себе прыгающим конусом фонаря, чтобы достать из рюкзаков пайки и химпакеты. – Тут раз семь все перестраивали. За пять сотен лет могли вообще новья понастроить. Половина осталась, другое снесли. Один это сейф с подарками, он же тоже тут не с основания. Может кому надо было. Сода говорил, их четыре таких было форпоста...

- Сода больше гонит. Героические мифы клана, которому не больше двухсот лет... – Ид, с хрустом потянулся. – А оплоту гордости нашей - пятсот. Не понятно ни из чего она построена... ни зачем.

- Как - зачем? – Огаша выставил на центральное возвышение, изображавшее подобие низенького стола пайки. – Известно зачем - оборона от врагов. Чтоб дорогу держать и безпошлинных – не пущать.

- Отсюда нельзя дорогу держать. – объяснил Ид. – Пока отсюда до дороги добежишь, любой караван, хоть из гусениц, хоть калечных черепах, уже за перевалом тю-тю. Не спеша убежит. И треть дороги – в мёртвой зоне. Даже если отсюда горючку пускать - чтобы уж недосталось ни себе ни людям - не докатится.

О точке назначения, о главном деле не говорили – дурная примета.

- Башни эти фаллические... – продолжил критику разумности древних фортификаторов Идъани. – Три елды-богатыря и четвётый – главный перке- мудатырь. Удался в дедулю.

- А! Ты тоже заметил? Издали смотрится привычно и сам не сразу не просекаешь на что это похоже. - Огаша расстелил платочек благодарения, подождав пока приятель подсел к «столу». Развернув платки помолились, отрешившись от внешнего мира. Завершив совместное благодарение коснулись друг друга, спрятали платки. – Ночью надо мешков наставить побольше. – сказал Огаша, откручивая колпачки двух пайков. – Ещё до подвала все умаемся: спускаться - подниматься... Одного Дива с его аппаратом найтовать да чалить... Городские нам «Золотого рубина» подкинули, но - сам понимаешь... – Идъани почти невидимо в полумраке кивнул: вино лакать хорошо когда ходишь, согреваешься одновременно, охлаждаешься - на чистом воздухе, а в пыли да в грязи лучше пресную воду. Потрогал контейнер пайка. – Ты где жрачку брал – у Чумного Юма? Чего они у тебя греются как огурцы в бочаге? – Огаша развел руками в плане «чем богаты». – Потравишь нас когда-нибудь. Юму уже было - чуть репу не отпилили за просрочку. Брал бы у Паняши. – Огаша парировал, что его Паняша - спекулянт и настоящее можно достать только на армейских складах, а там учёт и светиться в полиции не зачем; что Идъани тут вам не сборы, а частное предприятие; что раньше никогда не травил, но пайки так до нормы и не догрелись. Пришлось вскрывать и жевать котлеты теплыми, запивая их «витаминным» пойлом неясного вкуса из «презервативов» - одноразовых тубов так же армейского происхождения. – Следующий раз точно паштет возьму. – стараясь разглядеть в полумраке, есть ли что ещё в контейнере ворчал Идъани. – А если бы пришлось в темноте? Придумали же хорошую вещь – мясной паштет. Почему не есть? Все едят. Выдавливаешь, тюбик выбрасываешь. И то что-то там сейчас додумали – можно использовать вторично.

– В паштете, - сказал Огаша, жуя, - сплошная химия, ничего съедобного. Химия и соус. Ты еще вон у обезьяна колбасу потяни. Ещё тоже давят и витамины. – Идея была не самая глупая – на сборах колбасы урамба, где не было ни грамма мяса, но разное не мясо – начиная от грибов и кончая неведомыми людям приправами - охотно поедали на маршах. Не потому что они вкусные, а ради прибытка сил. А ведь были ещё колбасы с энергостимуляторами... хоть и для урамбу, людям тоже годилось. После них, говорят, не только по лесу бегаешь, как борзой, но и стоит железно. Бегать – бегал, но проверить как с острой колбасы стоит - не удалось: сексуальными девиациями Идъани, Тон миловал, не заразился. «Скоро там Сода нашу грудастенькую пригонит?» сил Идъани слегка добавилось и организм вспомнил о вторичных запросах. «Ну и замызгалась она, воняет. Нос затыкать - как в крепости ? Надо бы её омыть... С дамбы окунуть – тащиться... Хоть дезом обтереть...» – Пойдём, - сказал он поднимаясь из-за стола, - воды начерпаем. Принцессу мыть. – объяснил он недоуменное мычание. Мычание сменилось на одобрительное. По горшкам топового кольца оставалось порядочно водного конденсата, натекшего с ночи – дневное испарение было слабым, не лето. Невостребованная вода даже переливалась в худы чтобы стечь в нижний хабиз - водосборник. Идъани начал понимать, что толстенные стенки были таки пронизаны разными коммуникациями и идея урамбу про полости, пронизывающие скалу не так нелепа, каковой она казалась сразу. Башня как – вероятно - и другие здания крепости, представляла из себя сложное инженерное сооружение*. Затруднение было в том, куда собирать воду. Пришлось пожертвовать непромокаемой плёнкой с одного из аккумуляторов Дива. Стараясь не вспоминать о том, как бурила будет возмущаться таким расточительтством, друзья стали обходить горшки, наполняя «королевскую ванну».

- Почему они всё таки улетели, как думаешь? – эта деталь озадачила Идъани ещё со времён первого рассказа об увиденных чудесах от слёзно кающейся принцессы.

- Элементали договорились. – высказал самое простое предположение Огаша. Всех преждерождённых Ув Т`шахона* - до появления «внесистемных» людей - было, как известно, шесть, по числу зёрен, но только три из них доросли до «взрослых» цивилизаций. Шесть базовых рас признавалось большинством канонических описаний сотворения мира, хотя случались и апокрифы, признаваемые за «истинные» локально. Так, например, в книге тварков, которую недавно «цитировал» Огаша, этнографическое наследование описывалась иначе. Элементалями в просторечии назывались проигравшие в битвах за жизненное пространство три расы – дети ветра, дети вод и дети недр. Никто никогда не решился бы назвать их «слабыми расами», но разумность их поведения была... скажем так, непостижима. Иногда их так и называли – игруны.

- Зачем им сдался этот «шпилючный руководитель»? Куда уволокли парней? – За ребят было обидно. Хотя по сказочному описанию Месендорис и трудно было судить из какого клана были рабочие. Попали под раздачу, считай, ни за что. Ничего, нам тоже разрядка не повредит. Одно уламывание принцессы на мучительные откровения – уже работенка не из самых приятных. Это для Сода – практика и похоже – призвание...

- Спроси их как встретишь. – посоветовал Огаша закрывая себя отвращающим жестом. Встречаться с любыми видами элементалей не стоило. Игры у них были, как правило, не дружеские. Больше всего элементали, конечно, были обозлены на победивших гегемонов – урамбу и дархуни, но к людям они тоже горячей любви не испытывали. Хотя чем им люди не угодили?.. Благодаря последним войнам людей области, где могли спокойно, без тревог спариваться и плодиться элементали, значительно расширилась. Одних ядовитых пустынь прибавилось сразу на три.

Собирая воду ребята иногда поглядывали на прекрасно видимую отсюда площадку перед сараем, где шкаф с жердёй комплектовали тюки. В очередной раз взглянувший в бойницу Огаша позвал приятеля -

- Ид, они там ополоумели. Гляди, чего делают. – Ид подошёл. – Нашу красавицу е... Ох ты ж! – роторы коптера медленно крутились. В колпаке коптера была видна богомолья фигура Сода. Перед машиной спиной к башне стоял обезьян со стволом Длинного, не технично поднятым вверх.

– Сода умеет водить коптеры? – с сомнением спросил Огаша. Идъани пожал плечами. Никогда бы не подумал, что рэкетир- нейролог где-то обучался таким премудростям. – Эй! Там! – заорал что было сил Огаша. – Хва бать Хикитулю Бамбажанскую! Тащите вещи! – было видно, что Див его услышал, обернулся и, переваливаясь, подошёл к пилотской кабине. Роторы стали крутиться медленнее и застыли. Наружу полезли плечо и голова Соды. Огаша оторвался от окна и привалился спиной к перегородке, мечтательно посмотрев на потолок. – А здорово было бы перепрыгнуть на коптере к отелю, да? - Идъани ответил в том духе, что его не прельщает перспектива размозжиться о крыши с высоты даже десятка метров, потому что их пилот-самоучка случайно нажмет не на то.

Когда на лестнице послышалось тяжёлое топание Соды и Дива, гружёных так, что фигур под тюками не было видно, ванна для принцессы была уже полнехонька. Утомлённую переходом Месендорис, не откладывая, поволкли мыться. Идъани поглядел сколько всякого барахла притаранила трофейная команда. Кроме цивильной снеди, включающей два пузыря бренди и несколько бутылок вина, там были матрасики, одеяла, сменная одежда, пластиковые карты, какие-то коробочки - Див сказал, павши на лежак, что ему они нужны – опять же верёвки, аварийные дымные флаеры, неожиданно – несколько шашек лёгкой врывчатки – зачем она была нужна охотникам на сусликов? – парочка приборов научников неизвестного назначения – Идъани удивлённо взглянул на Дива, тот кивнул на молящегося по случаю Соду, - спиртовка* с пачками горючего, несколько упаковок ловчих патронов для охотничьих ружей, шприцы, запаянные химикаты...

- Мы тут собрались неделю жить? – окидывая взором груду вещей спросил Идъани ни к кому прямо не обращаясь.

– Пприиигодится. – отозвался Сода, складывая платок и походя касаясь выставленной руки Идъани. – Жжраать ггде?

Тем временем Огаша, освободив принцессу от мешающих медицине прикрывашек и верёвок, осмотрел руку и бок принцессы, не обращая внимания на её рефлекторные вскрикивания. Опасных для жизни нарушений вроде переломов не оказалось, но фактура была подпорчена сначала дружеским ударам Идъани, пришедшимся между лопаткой и подмышкой, а потом уже допросом от Соды, который эту руку поначалу просто выкручивал, доказывая, что аристократическая особа уже прикосновенна. Не стоило ей этого говорить... Двуглавая мышца не была порвана, но растяжение не позволяло двигать рукой или опираться на неё. Будь перед Огге пациент, которого следовало приводить в порядок, он бы может, и придумал какой лубок, но такого пациента в девчёнке он не видел. Месендорис теперь жила столько, сколько она оставалась в удовольствие. Бок пострадал уже вторично - от дополнительных стимуляций к правдивости и покрылся чернотой с сеткой выступивших кровеносных сосудов. Восстановитель немного ослаблял остроту боли, но до заживания синяков ещё было очень далеко – площадь гематомы скорее расширялась. Приказав Месендорис принять привычную ей позицию коленопреклонного совокупления, не дергаться и не вопить, Огаша с вернувшимся обратно на ярус Идъани залили тело Месендорис с головы до ног ароматическим мылом, доставшимся в наследство от её запасливых коллег и дважды вымыли в четыре руки, не забывающих заглянуть всюду, куда стоило. В процессе поливания и тотального промытия Месендорис, стонала, хрипловато повизгивала от холода и густо покрылась гусиной кожей. Оглядев дело рук своих Огаша уложил дрожащую Дорис на относительно сухие плиты и, наконец, взогрел наиболее приятным ему способом. В ней было что согревать, да. Идъани тоже в стороне от согрева уже чистой и ароматной Дорис, разумеется, не остался. Прожарив девушку до взаимного изнеможения, Идъани, частично одевшись, отправился вниз – принести подкормку. В дверях номера ему встретился Сода с бутылкой початого бренди в руке.

- Каак таам? – спросил Сода. – Пашет? – Ид красноречиво показал на фоне догорающего света дня большой палец. – Надо б её подкормить. Без жратвы она скоро в отвал уйдёт. – Выклянчили у недовольного Дива сардельку его вегетарианской колбасы и пару кусков хлеба с перцем*. На обратном пути встретили Огге, покинувшего массажный салон дабы отлить в приличной обстановке – ниже в оборудованной башне обнаружился даже туалет. – Связал, связал. – сказал он, проходя ребятам. – А то мало ли... Ещё решит что эта работа ей не подходит... Чего это с тобой – уже бутылку накатил? - спросил он Длинного, мечтательно улыбающегося, с расплывающимся на лице выражением счастливой идиотии.

- Принцессу. – проникновенно сказал Сода почти не заикаясь, с расстановкой - Ааристократку, браатья. Моолодую. Дааром! И в ппопку. Скооко ввлезет. Ннееделя Жжизни... Ближе к раю. – изрекши это красочное намерение, Длинный, не забыв прихватить колбасу с хлебом, взлетел вверх по лестнице чуть ли не танцующими па. Ребята посмотрели вослед фанату анальной мечты и переглянулись. – Имеет полное право. – сказал Огаша, и продолжил прерванный спуск в толчёк. Идъани подумал было присоединиться – сверху уже раздавались интересные звуки и по их тональности было похоже, что принцесса не разделила энтузиазма Длинного относительно своей попки, но утомлённый организм напомнил, что силы человеческие, увы, требуют восстановления. Идъани, посетовав про себя на эту божественную недоработку, зашёл в секцию, полную разложенных кучек трофеев, придававшых помещению вид товарного склада.

- Вечереет, - сказал он прилегши на один из канов, с расстеленым на нём матрасиком. – Скоро закат. Сходим до зуба, Див? Может ты там дырок настучишь.. – Тот молчал, потом все же соизволил открыть рот. – Вы себе дырки уже, вроде, нашли. Если бы не ваши ублажения, давно бы сходили.

- Тоже мне. – буркнул Ид, - Блюститель хранительного воздержания. Такую девчёнку мимо нельзя пропускать – редкости попадаются редко. Тем более, что её сюда для того и привезли. – он вспомнил идиотский восторг Сода по поводу неиссякаемой аристократической попки. – Тебе просто завидно.

- Если бы она попалась как туристка, то вы бы её тоже мимо не пропустили. И если бы ей было не 21, а 12 то вы бы тоже нашли причину, почему вам её «надо» трахать. – урамбу явно настроился на обличительный тон - видно нашёл пропажу одной из его драгоценных плёнок. Преждерожденные дети стихий* всегда - при случае - костерили людей. У них даже были свои Учителя, сделавшие обвинение людей во всех гадостях мира религией. – Вы, люди - насильники мира. Вы разрушаете с удовольствием своего возвеличивания. – «Слова то какие», подумал Идъани, «пастор, а не шурфовщик» - Вы принесли в наш мир бездумную беспощадность. Ваше следующее рождение не воздаяние, потому что Колесо Дуннгу* для вашего рода стало кем-то* сломано. Люди разрушают дома детей стихий и вместо них строят заменители. Откуды вы вообще взялись? Вы сами этого не знаете. – Див прихлебнул винца – успел уже вскрыть, обличитель, - и горестно вздохнув, примолк.

Спорить с Дивом было малополезно и культурно ошибочно. Пойди, убеди урамбу. «Откуда все взялись, оттуда и мы» подумал Идъани, притянув себе под голову тючёк одеяла. В общепризнанном Кодексе сотворения и первонаселения Ув Т`шахон сообщалось, что верховный бог-творец, не Ахдо, а Итыл, долго блуждал в непроявленном виде и мира не было. Но потом Итлу стало скучно (или время рожать пришло) и он народил из себя восемь зёрен, восемь бытий. Восемь вообще было священным числом у преждерождённых. Оттуда и слово «все». В(о)се емь – «есть 8». Два зерна Итыл зажал для себя, сделав из них верх и низ – крышку и дно, небо и твердь – поместив между ними материю пронзительного облачного света. И посеял Итыл в этот мир шесть битов, которые сразу, по желанию Итла, стали цветными стихиями и генами насыщения. Средние стихии перемножились с верхом и низом, и раскрутившись по причине соперничества, создали слои. В Т`шахоне возникло шесть слоёв верха и низа – океан, болота, холмы, горы, небо и харс. А цветные стихии покрылись зеркальной плесенью. Земля же тогда была единой и располагалась аккуратно по экватору, без зазоров. Чтобы Итлу препонов в обозримости мира не создавать. Тут Идъани понял, что заснул и что его трясут за плечо.

- Вставай давай! Сонный рыцарь серпа! – будил его, судя по голосу, Огаша. – Там фестиваль начинается!

[tt]* * *[/tt]

Аватара пользователя
Surtalon
Сообщения: 253
Зарегистрирован: 30 авг 2017, 10:44
Откуда: 11 il + 1 ru

Сообщение Surtalon »

Глава 08

Праздник духов Идъани не впечатлил. Стоило вставать и переться на площадку! Да, по всей крепости растёкся белёсый маслянный дым, ставший прозрачным в блёстках, после чего разные духи заметались по двору и над крышами, высвечивая пятна земли, стен и крыш искристыми радугами. Для того, кто такое видит первый раз может смотрится, но Идъани и раньше видал и - покрасочнее, да и более упорядоченные танцы духов. Тут же творился полный бардак. Неожиданностью оказалась живность, обычно избегавшая таких буйств. Если б не раздражение Идъани, разбуженного ради такого пустяка, никто бы, наверное и не заметил, что на представление стянулась с окрестности прыгучая мелочь, снующая по туманному языку, выплёскивающемуся клубами за ворота. Никаких особых запахов снизу до главы башни не доносилось, разве что привкус как бы разогретого масла. Возникла было идея притащить наверх обезьяна, может он бы чего учуял, но слегка ужравшийся вином Див похрапывал во сне так уютно, что эта безмятежность не позволяла ожидать его благосклонной реакции на предложение проснуться и подняться наверх чтобы понюхать для народа. Под конец фестиваля над землёй полетали бледные шарики и вскоре представление кончилось. Дым стянулся обратно под ломаный купол. Широко зевая, Ид спустился обратно в сектор, заглянув в соседний, куда ребята уже свели утомлённую бурными упражнениями пленницу, кинув ей от щедрот несколько одеял. Огаша даже вколол ей двойную дозу обезбаливающего, чтобы она смогла заснуть. Ребята наставили пустых ёмкостей под водосборными щетками – завтра, если Таммон позволит, потребуется много воды. Распределили дежурства, хотя тут никаких альтернатив не было: Идъани спал на ходу, Сода утомленный райскими утехами, схватив перекус для восполнения сил, так и заснул, что-то жуя. Первую часть ночи взял на себя Огаша.

Утром Ида разбудили равномерные ахи, доносящиеся с лестницы – Длинный не терял времени, совмещая положенное с халявным удовольствием.
Рассвело. Умывшись и произнеся прошение о дне, Идъани спустился в полумрак лестницы к отдыхающему Сода. Девчёнку, уложенную на вытащенное из её кельи одеяло, Длинный держал за лодыжку. Ид, его в целом, понимал: в наше больное время найти молодую, дармовую, выносливую шлюху, да еще и с такими внешными данными было сравнимо с чудом. Не говоря уже об «аристократическом» раздражителе фантазий. Это только так считается, что последствия бомбардировок всем, что произвели заводы обеих империй вкупе с их союзниками, коснулись Провинции «незначительно». А в войне, к слову, не последнюю роль сыграла жадность и беспринципность аристократических домов...

- Рядовой Сода, сдай пост – придав голосу ефрейторскую* интонацию Идъани присел на площадку рядом с Сода, - И Огге буди. Сходим до точки пока коротышки завтраком займутся. – добавил он ещё вечернюю задумку.

Пока остальные просыпались и умывались, принцесса не скучала. У Идъани не было причин настраиваться на мстительность формальной аристократке, подобно Соде, полагавшему себя наследником цеха, обозлённого вековыми сословными ограничениями, но халявное надо брать сколько унесёшь – его всегда мало. И не тащить же девчёнку под землю! Заказав блюд по доступому меню – там были даже консервированные крабы! - Ид с Содой экипировались по лёгкому и отправились на разведку к болотно-зеленому на рассвете зубу. Верхний омбур был гладеньким – никаких мешающих проходу розеток, торчащих из стены, которая здесь из-за количества проёмов скорее напоминала перила. Перемещались не спеша, Сода отверз уста, поведав о крепости. Она действительно не была предназначена для удержания дороги. Крепости изначльно не было, а была коробка форта, возведённого вокруг банальных термов. Старейшим зданием крепости был купол – бетонно- металлический конденсатор, никак не предназначенный для обороны. Да и оборонять бассейн, к которому в незапамятные времена была подведена трубами вода с ближайших водосбросов, было особо не от кого. Под конденсатором располагались дольки смесовых бассейнов, сразу по постройке купола разделённые переборками. Битвы за горячую воду временами случались, но ни деталей этих «банных войн» ни имен отхвативших или просравших баню кланов хроники не отразили. Никакого стратегического военного значения пост, охранявший термы, разумеется, не имел. Пока около трёхсот лет назад не настало время войн с драконами. Провинции, тогда еще бывшей гордо независимой от бледняков, потребовались форпосты, защищающие перелётные перевалы.

- Так мы что, - догадался Идъани, – должны лезть прямо в печку? ...

- Жжааровня дааавно рааасселась. – борясь с дефектом и с утренним бризом сказал Сода, останавливаясь у площадки, откуда назад и вниз уходила лестница на среднюю галерею. – Ссспуускаемся?

- Нет. – Идъани объяснил свою идею проверки со скалы трамплина, где «пузырь», утащивший поставщика девчёнки «прямиком в небеса» подпрыгнув, согласно рассказу, исчез. Если игруны нападали на человека, то они его морозили и расстворяли, перехватывая (как вроде бы выяснила наука), генетический материал. Зрелище «заигранного» неприятное и фатальное, но без красочных фокусов. На воде людей охватывала судорога и они тонули. Утонувшие после нападения игрунов никогда не всплывали. Можно было схваченного спасти, судороги проходили только через несколько часов. Захваченный на воздухе сначала слегка повреждался умом, потом начинал худеть и испарялся, «сгорал» за пару часов до выжатого трупа, который на глазах рассыпался легчайшим белым пеплом. От захваченных оставалась только одежда и, с недавних пор - пломбы, костыли и импланты. Расистские идеи игрунам были чужды – преждерождённые так же рассыпались в невесомую пыль как и люди. Были, конечно и экзотические методы «заигрывания»...

- Нне хходи ттуда. – сказал Сода, когда они подошли к «дульному срезу» тоннеля в зуб, от площадки перед которым входом наверх уходили корытообразные степеньки. – Оттуда нне видно нниичего. Сскала оотвесная. – пояснил он мысль удивлённого робостью напарника Идъани.

- Я думаю, что его перекинуло наружу. – объяснил тот. – Хотя... – Идъани понял, что приятель прав – какая разница? «Сгинул, да и ладно»
Они вошли в украшенный рамкой округлых спиральных узоров чернеющий портал шириной метра в два и высотой примерно на столько же, если не ниже. Сода, сквозь зубы проклиная минимализм предков, ссутулился. Включив фонари, убедились, что стенки и пол прохода обработаны гладко, но без намёка на обицовку. Пройдя глубже обнаружили пару припотолочных ниш с несколькими «Г»- образными карманами, которые явно предназначались для химического освещения. Внутри скала была скорее желтоватой, а не того депрессивно болотного оттенка, каким она нагоняла мрачность снаружи.

Тоннель древние прорубили прямой, без зигзагов. По бокам попадались объёмнистые ниши, в сторону внешнего периметра ушло пара штреков, на поверку оказавшихся выходами к, заложенным блоками пенобетона, внешним стенкам монолита. По этим и по другим признакам стало очевидно, что скальную фортификацию перестраивали недавно, не провесив, однако, ни проводов ни креплений к ним, что несколько удивляло.

Проверяя любые ответвления, разведка дошла до многоугольного зала, откуда выходил другой тоннель, в конце которого виднелось пятно дневного света. В зале Сода наконец смог распрямиться – потолок позволил. С левой стороны зала шёл штрек к очередной заложенной двери в неизвестность, с правой же стояли отлично знакомые Идъани вещи – две станины с решётчатыми коробами для боеприпасов эпохи диалогов очередями. Между ними в полу зиял широченный колодец, огороженный стальными перильцами по колено.

- Можно спуститься. – Идъани наклонился над шахтой с сохранившимися двумя рельсами направляющих и далеко внизу показалось пятно отражённого от фонаря света. – Но докуда... Должна быть хоть одна аварийная лестница. – Оба повертели головами, пробежавшись по однообразным желтоватым стенкам многоугольника световыми конусами.

– Заачем заакладываать лестницы? – выразил общее недоумение Сода. «А зачем не оставлять внешних трапов? С логикой у этих вояк было что-то неладное. Кузова зачем-то подняты»... Подумав, решили хотя бы примерно простучать стенки залы со стороны подъемников. Чтобы не мешать друг другу слушать стучали прикладами по очереди. За минут десять обхода Идъани и Сода нашли две вертикальных грани, звучавшие не так, как стенки в коридорах.

- Зовём сюда Дива, пусть своими свёрлами колупает. – отмечая подозрительные грани пунктирными кругами фосфорного маркера Идани заметил, что поверхность стенки перед ним выглядит зализанно. Плавили тут камень, что ли? – Погоди-ка... – В двойном свете фонарей стало очевидно, что перед ними аляповато набросанная штукатурка, не менее халтурно закрашенная грунтом. Придуманно было для тех, кто не будет искать дверей, на скорую руку. Или работали уже в темноте. Отколотить бугры старой шубы ни прикладами, ни шишаками ножей не удалось.

Попав соскользнувшим шишаком себе по пальцам, Длинный взял инициативу в свои руки: выпер Ида в коридор, приказав заткнуть уши, встал поближе, замотавшись невесть откуда вытащенным шарфом и пальнул из своей пушки по фосфорному кругу. Громыхнуло знатно, с потолка посыпалась пыль и стойкая штукатурка не выдержала, покрывшись щербинами и поколовшись. Очистка стены от сдавшейся картечи шубы много времени не отняла и вскоре перед ребятами открылись серые поры всё тех же знакомых шлакоблоков. Цемента закладчики пожалели, поэтому сразу, не теряя времени, попробовали вытащить пару блоков.

- Дииива нааадо. – сказал Сода, когда Ид решил, отойдя для разбега, прыгнуть вместе на стенку, шатнуть блоки каблуками. – Мы туут уубиться ооб неё моожем.

Не смотря на разумность этой мысли, раз пять скакнули на стенку, стараясь ударить повыше. На шестой раз, когда Сода , откашлявшись сказал, что ещё разок и он будет стрелять уже по Идъани, если тот хочет, поставив его напротив этой стеночки, замуровка, заскрипев и глуко застучав бетоном, всей своей высотой поехала внутрь. Идъани поймал проваливающегося было одной ногой внутрь Соду за туловище, заваливая несостовшегося палача в сторону от осыпающегося пролома. Идиотская затея удалась. Сода, сдавленно ругаясь, поднялся и в сердцах выломал, склонившись к клубам пыли, ещё блок, который не сильно и мешал. Тяги из пролома, к сожалению, не ощущалось.

Обождав пока пыль немного осядет, оба забралсь в проход, пытаясь ступать между засыпавшими пролёт блоками. Лестница была почти такой же свежеделанной как и боковые в башнях, разве что пошире и без щелей освещения. Все выходы на уровни, как посчитали по примерной высоте, были так же халтурно заложены, как и тот, в который ребята проломились. Ещё на лестнице были блочные замуровки с другой стороны, но друзьям было не до того, чтобы выяснять, что там за помещения. Кончалась лестница площадкой с двустворчатой как ворота, зачем-то окрашенной в чёрный цвет дверью, судя по звуку – стальной. Для оригинальности этот выход неизвестные безумные строители блоками не закладывали. По уровню получалось, что дверь находится ниже крыши отеля метра на три. Ниже приземного омбура точно метров на пять-шесть.

- Всё – сказал Идъани, пару раз ткнувшись в дверь, никак на его усилися не отозвавшуюся. – Теперь пусть Див мудрит.

К десяти часам утра Див, чрезвычайно возгордившийся от того, что он оказался прав и вся вековая местная достопримечательность - не более чем видимость, прорезанная современными коммуникациями, открыл Большую Чёрную Дверь, потратив часть паюсной взрывчатки на то, чтобы обрушить её косяки. После того, как остро вонючий дым вынесло тягой на верхний этаж, вынудив всех срочно отбегать по омбуру, выяснилось, что обрушились не только косяки, но вся сварная рама, державшая дверь. Взорванная конструкция, падая внутрь, вынесла часть блочной стены с другой стороны от площадки, что обрегчило её демонтаж. Пока Див дышал свежим воздухом, обозревая красоты долины, демонтажная команда разобрала блоки стенки и оказалась в холле отеля. Разобранная стенка при прежней жизни отеля была покрыта узором из каких-то металлических сеточек со стеклом. Задумавшийся над этим переплетением гнутого и ломанного металла Огаша испугал приятелей тихими ржанием, когда сообразил, что они проломились сквозь вольер для тропических птиц - бывшую гордость курорта.

- Птички пели, отдыхающие слушали, синоптики занимались своими делами – все довольны. – отсмеявшись, Огаша объяснил приятелям, отдыхающим на подоконниках широких окон с вынесенными мародёрским ураганом хрустальными витражами, своё видение смысла камуфлирования разветвлённый коммуникаций скалы.

- Одновременно? – Идъани был в сомнениях. – Бедная армия Империи, вынужденная сдавать помещения под курорты, чтобы прокормиться... Как мы только войну не проиграли с такой «армией»... А под отелем, значит, арсенал. – сделал он логичный вывод из находки кареток подъёмников на верхнем уровне. – В голове не укладывается.

С другой стороны холла в прошлой его жизни помещалась стенка аквариума, ныне блестевшая битыми осколками. Имелся ли там, за ней, вход на другую аварийную лестницу? Команде было не до того, чтобы это проверять. С внешней стороны отеля- скалы лежал обширный балкон, бывший ресторан, обжитый птицами и летучими мышами. Днём здесь никого видно не было, да и от грохота, устроенного ребятами, последовательно проламывавшими стенки, улетели бы даже тупые драконы. Но помёта было много. Галерея ресторана была пожалуй, самым населённым живностью местом во всей крепости. Идъани, встав на четвереньки и перегнувшись за бордюр балкона, визуально обследовал склон, но ничего примечательного так и не увидел. Уступчатый откос обильно зарос разновеликим кустраником, сквозь который прерыистыми полосами шли осыпи с руслами ночных водосбросов. Пал ли туда телом «взятый на небо» игрунами замзавлаб или отлетел подальше осталось тайной. Внутренний двор с целебным фонтаном- бассейном теперь был унылым пустырём с ямой от целебного бассейна, на дне которого поблёскивали лужи набежавшей со стенок ночной росы. Буклеты показывали, что раньше у бассейна были скульптуры горных фей, числом четыре, приручающих радужных драконов числом два. Вся эта скульптурная группа куда-то свинтила. Возможно, драконы перед отлётом подкрепились теми, кто их приручал, потому что места, где должны были быть постаменты от этих существ, были все в гнутых кусках арматуры. «Уж не стояли ли какие феи и перед башней?» подумал Идъани, глядя на эти остатки пиршества и вспоминая свои вчерашние акробатические этюды перед насестом скучающей принцессы. Пустырь ограничивали каре такие обманчиво крепкие на вид здания крепости. Спустившийся со стены отдохнувший Дивоя пожелал обозреть фронт следующих бурильно- взрывных работ.

На вопрос обалдевшего Огаши, о причине его нахождения здесь, а не в базовой башне, Див недоуменно растопырил уши. Привычки к тому, что в походе ничего без присмотра дольше, чем на полчаса в любом месте не оставляют у Дива было взяться неоткуда, а объяснить ему правила поведения в горах ребята как-то забыли, не предполагая за ним самостоятельности поведения. Не говоря лишних слов Огаша переглянулся с Идом и протянул ему свой карабин. Идъани умотал в башню, отметив про себя, что этот поход ему точно запомнится тем, что у него тут что ни день – спринтерские упражнения.

Сказы Огаши и Соды про былое величие отеля урамбу не увлекли. Тропических птичек он и без клеток мог насмотреться, если съездить за хребет к родственникам. Рыбок тоже. Тем более что и птички и рыбки давно уплыли- улетели. Пришлось прекратить прохлаждаться, осматривая номера с джакузи из цветного камня – как не утащили? – и перемещаться со второго на первый этаж. Искомое помещение находилось в дальнем конце постройки у скалы, за бывшим отростком админстративного ответвления, привычно уже обернувшегося вокруг башни. Устроители отеля, надо отдать им должное, подумал Огаша, оригинального стиля крепости не нарушали – все новоделы по родному окутывали древние фортификации.

Точка, отмеченная заказчиком как проходная, располагалась в туалетных комнатах, заглублённых здесь на этаж ниже уровня входа. Все двери драгоценного отеля отсутствовали как класс. Дойдя до лестницы, поняли, по направлению, что она ведет внутрь основного блока зданния, и чуть ли не обратно в «чертов зуб». Спустились, отыскав путь к мужской комнате, нежно освещённой дневным светом, сочащимся из потолочных люков. Унитазы и раковины свинитли с креплений сразу после войны. Воды в канализации не было, зеркала упорхнули в те же края куда и сантехника, оставив вместо себя полусгнившие рамы. Одно зеркало упорхнуть не сумело или не захотело, разбилось. Его осколки, наверное из суеверия, кинули здесь же. Див поставил свой взрывоопасный рюкзак у стеночки без зеркал. Все трое столпились перед торцевой стеной мужского туалета с отбитой и поцарапанной плиткой. Помолчали.

- И что стоим? – спросил Огаша. – если дедок не соврал, а нужды ему нет, то бурим здесь. Удобства рядом. Даже освещение есть.

- А точно здесь? - с сомнением спросил Див постучав по краю одной из отломанных плиток комелем молотка. – Смотрится как надувательство.

- Тебе мебели мало? Гобелен с термитами в лабиринте не висит? – саркастически спросил его Огаша. - Вот и проверим. – подытожил он. – Пошли за механикой.

- Мооожет бааазу перенесём? – Длинному было жаль бить ноги, перетаскивая оборудование туда-сюда. – Жить в оотеле, куупаться в джааакузи, даавать в роот на коолесе ообоозрения... – мечтательно добавил он своё видение красивой жизни.

- И пряааамо из джааакузи улететь на кууудыкину гооору – передразнив Длинного, Огаша выразительно постучал себя по лбу. По смущённому выражению лица Сода было видно, что об этом местном аттракционе он начисто забыл. – Затащи свою зазнобу на скалу днем и наааслаждайся. – Огаше такой вид эксгибиционизма был чужд, но у гангстеров, из каковских был, если без дураков, «наследник древних клановых традиций» свои понятия о кайфе. Тяжеловесного Дива в поход за инструментами не брали: не смотря на недоверчивую мину, он сразу стал готовить стенку к вскрытию прихваченными инструментами. Выбравшись на открытый воздух Огаша глянул вниз. – Архитектор, а как это тут был парк? Ты ж говорил – внизу всё бронёй на метр залито.

- Нне знаю, нне строил. Накидали наверное. – Длинного такие тонкости явно не интересовали. – Брооня тточно. Туут когда поосле воойны буурили на магму – ббур у нних зааастрял.

- Какой бур? – Говоря с Длинным невольно становишься краток. – Почему мы ничего не нашли?

- Саам гадаю. – мотнул башкой Длинный. - Ооони его ппотом раазвинтили, доорогая штука. Нно ммногое оони киинули. А ннет.

- Где хоть кинули?

Сода показал на площадь слева от ворот. «Ничего там такого не было» подумал Огаша, «мы бы заметили», прислушивась к звукам, доносящимся со стороны башни. «Вроде птица какая квохчет? У Идъани снеслась курица?». – Он вспомнил рассказ Ида о каких-то «гаубичных стволах», пронизывающих изъеденные подземными трещинами здания как колонны.
– Гооворят, тут эллектрозаавесу на ввесь пперевал сставили. – Сода, объяснил народную версию, про которую и Огаша слышал краем уха. «Но металлическая броня... может - не металлическая? А застрявший бур?»

Входя в башню Огаша понял, что за звуки он слышал по дороге сюда.

- Не светит тебе, Длинный, показать киношникам какую ты откопал сцену для сказочного минета.

- Ппочему этто? – разочарованно откликнулся Сода, даже приостанавливаясь. Сверху донёсся очередной приступ лающего кашля. Длинный осекся и поскакал вверх.

Взбежавих под непрекращающиеся приступы кашля к кельям приятелей встречал маячивший на фоне рассеяного света Ид. Вяло махнув им арбалетом, ткнул им в сторону приоткрытой кельи пленницы. Ребята глянули. Месендорис скорчилась под наваленными одеялами. Даже от дверей были слышно хриплое дыхание с посвистами.

- И давно она так? – спросил Огаша присоединившегося к паре Идъани.

- Да как вернулся. Похоже ей хана. – констатировал неизбежную перспективу страж башни. – Что Бугдо говорит?

- Стенку чистит. Мы за длинными сверлами и отводники притаранить. - ребята оставили Сода, стоящего в дверях кельи напротив, и занялись извлечением оборудования. Вошедший за ними через несколько минут Сода был понур, но решителен. Бормоча, что «это так не годится» и он «этого так не оставит», он схватил початую бутылку бренди и выперся обратно. «Я буду жаловаться бургомистру!» - сварливо добавил от себя Огаша, вытряхивая из рюкзака панели термоэкстракторов.

- Эко его переклинило. – сказал Идъани глянув вслед долговязой фигуре. – Отпаивать её будет? Спасатель...

- Перевод добра. – согласился Огге. – Куда мы её денем когда вниз пойдем?.. Все равно же... – собрав необходимое, нагрузив друг друга друзья вышли на площадку. Из кельи больной надсадный кашель прекратился, но прочие звуки были невнятны. По башне разносился запах спиртного. Идъани сунул голову внутрь, откуда бренди несло совсем уж по кабацки. Сода разложил девчёнку на одеялах и растирал спиртным.

- Слышь, фельшур! – окликнул он врачующего – За каким Тиршем она тебе сдалась?

Сода, не отрываясь от массажных операций, отвечал в том духе, что недостойно это аристократке подыхать от банального воспаления легких и он их здесь подождет, чай без него недолго обойдутся. И вещички посторожит. Идъани посмотрел на сладкую парочку и пожав плечами, насколько позволяла поклажа, проследовал за ведущим.

- Спохватился. – осторожно спускаясь первым, прокомментировал Огаша последние новости. – А помереть от коллективного затраха аристократке - достойно.

- А может у них это... любовь и хомут? – предположил романтичный Идъани.

Огге было обернулся, но схватился за стенку и предложил не ужасать его под ногу, а то термоотводы сейчас сами вниз поедут.

[tt]* * *[/tt]
Последний раз редактировалось Surtalon 10 сен 2017, 15:36, всего редактировалось 1 раз.

Аватара пользователя
Surtalon
Сообщения: 253
Зарегистрирован: 30 авг 2017, 10:44
Откуда: 11 il + 1 ru

Сообщение Surtalon »

Если хотите продолжения здесь, а не на другом литературном форуме, которые тоже есть, то давайте придерживаться моих предложений и не писать в этот топик свои комментарии. Если два верхних комментария не будет убраны в течении двух дней, то я найду другое место для моей публикации. Такие места в Рунете есть.

// перенесено по просьбе Автора.

Аватара пользователя
Surtalon
Сообщения: 253
Зарегистрирован: 30 авг 2017, 10:44
Откуда: 11 il + 1 ru

Сообщение Surtalon »

Глава 09

Стенобитное устройство мастер нун Адики заказал собрать прямо перед фронтом работ. Вскоре выяснилось, что три тела, возящиеся в туалете со сборкой одного бура, нагревают атмосферу этого туалета одним своим шевелением. Что-то тут начнётся после того, как машина врубится в стену... Батареи оставили в коридоре – не хватало, чтобы кабеля перемкнуло. Базовая конструкуция, собранная в шесть рук за четверть часа интенсивной работы больше всего напоминала тяжелый армейский пулемёт, а с притороченными к кожуху ствола теплотвоводниками она стала удивительно похожа на спаривающихся москитов. Следящим за процессом этого спаривания пристроился Див, замотавшися всевозможными тряпками, в том числе и поверх противогаза. Бурить наметились почти всухую – подвод воды для должного, как в шахте, снабжения струи требовал даже в походных условиях отдельного бака, который было впихивать некуда. Да и расход воды на постоянное смачивание... Оставалось надеяться на то, что фирма не врет, рекламируя свои штыри как работющие всухую лучше, чем обычные. Верилось с трудом, но других вариантов не было. Протянув сигнальный линь к лестнице, проверили питание и сигнализацию шнура.

От лестницы гудение привода было слышно терпимо пока Дивоя не дал сигнал на начало бурения. И тут, с нарастающей гадостью, все завыло и противно завибрировало. Через минут пять завывающей тряски из туаленой комнаты над полом поплыли клубы пыли. «Прямо как тогда дым, в начале фестиваля» Идъани стукнулась в мозг дикая мысль, что в центре крепости каждую ночь кто-то бурит гору. «А звук они умеют отключать. Тварки, они - такие...»

Минут за десять бурения в коридор нагнало пыли по колено и уже снаружи Идъани замотался чтобы не задохнуться. Огаша благоразумно свалил охранять, но долго бездельничать ему не пришлось: Див дал сигнал подойти – смещать точки бурения в одиночку в ставшем тесном помещении было бы каторгой. В туалете было мутно настолько, что конструкция с трудом виднелась от дверей. Горячий, хорошо хоть не раскалённый бур откачнули на станине от стены, и покорячившись, передвинули на следующую точку бурения.

После пробития четырех шурфов в помещении стало жарко как в домне. Пыль доползла до верхней площадки лестницы, хотя тяги как таковой не было. Ей просто не хватало места внизу. Вывалившися из туалета Див ударным танком промотал мимо сидящего дежурным у чемодана питания Огаши и потопал на улицу. Вытащив с собой во двор облако пыли, он с рычанием размотался.

- Ждать надо. – бросил выглянувшему за ним Идъани. – И залить водой. Дышать тоже надо. Иногда. – слова выпадали из него комками, между глубокими вдохами.

- Сколько ещё надо? – спросил Идъани, имея в виду количество шурфов. Див мотнул башкой. – Нисколько. Все. Но нужны лунки. – Во взрывном деле Ид был не силён, поэтому переспрашивать мастера что ещё за лунки и нельзя ли перебиться и без них не стал. Вентиляцию устроить в туалете, сверх имеющейся пассивной их средствами не оказалось воможным – трубы были, по видимому, забиты во время войны, а ломать бетонные перекрытия потолка это отдельный труд и траты энергии. - Умыться дать?

Мыться Див не счёл нужным, только отфыркивался и охлопал подшерсток, куда ведесущая пыль все же добралась. Человек бы так не смог.

Принимавший минимальное участие в работах Идъани смотался за водой в башню. Благо накапало. Воду набрали с фельшуром Содой, оторвавшимся от врачевания и скучавшим на обзорной площадке. В промежуточных хаузах воды накопилось столько, что можно было устроить небольшой плавательный бассейн, но ошарги для переноски этой воды остались в городе прокладывать трубопроводы и звать их отсюда для подмоги было как-то не с руки. Воду слили в пластиковые пакеты от оборудования и Сода героически сволок их один за другим в отель. Сторожить барахло, башню и принцессу, остался Ид. Принцесса была всё еще полумертвой и дрыхла ни на что не годная, из барахла самым ценным был сейчас для Идъани «Золотой рубин», но его стоило приберечь на вечер, в башне было даже прохладно. Идъани прихватил перекус и поднялся на обзорное кольцо бдить.

Сода выслушал инструкции валявшегося на плитках верхнего холла мастера Дивоя и устроил для спаривающихся комаров душ. В туалете стало банно - разве что пар не клубился. Когда пыль тяготением и от повышенной влажности немного осела, Див был призван обратно. Поскрипев и поскрежетав еще с полчаса, со временными приглашениями водоноса Соды и со сменой жальных наконечников Див наконец посчитал подготовительные работы оконченными. Ни одна коронка, к великому счастью Дива, не выщербилась и стержни выдержали. Стенка теперь чернела четырьмя отверстиями диаметром с дециметр* и рядом тонких проколов. После закладки зарядов и вытягивания проводов подрыва к лестнице в холле, втроем - чтобы поскорее, разобрали все оборудование. Работали уже по пояс разедетыми, наплевав на разные техники химическо- электрической безопасности – в подвале была точь в точь термальная баня. Стащив все оборудование в холл, разложили там по рюкзакам и сообща подняли его, от греха, на омбур. Взрывное дело это азартная профессия. Да еще и в старом здании...

- Там вввнутри хххоть одна ссстена? – спросил Сода у Дива оглядывась в последний раз на все еще целую, но уже заряженную стенку туалета с замазанными мастикой капсюлями.

- Две. Цвет разный. Или три. – Мастер был лаконичен. Он сам не понял, если признаться себе честно. – Вскрытие покажет.

В четыре тридцать Огаша, сидя на ступеньках парадной лестницы упомянул тварков с Таммоном и повернул тумблер.

В подвале сдвоенно грохнуло и нижний этаж так же дважды упруго подпрыгнул. Снизу послышался дробный стук, сотрясающий всё здание. Со стен посыпался застарелый мусор, где-то выше этажом обрушился, похоже, кусок потолка.

Из коридора пахнуло пылью и кислой вонью муалгамита.

- То, что надо? – спросил Огаша, бросив взгляд на опершегося на скелетированные перила Дива. Тот повел ухом и довольно осклабился, обратив руки ладонями горе.

После проверки чистоты подрыва, что оказалось не игрушками в песочнице – обрушившийся разнокалиберные куски камня и бетона заполнили несчастную туалетную комнату по колено - Див смотал остатки проводов и, сложив часть оборудования, отправился с ним на базу. Запорошенный и хмурый Огаша попросил его двигать конечностями шустро – отдохнёт после. До наступления праздничной темноты осталось часа два, максимум - три. Экспедиция не катастрофично, всего часов на шесть- восемь, но выбивалсь из графика. Что в условиях нелигитимности работ чревато.

Из башни вернулся отдохнувший Ид и они с Длинным снарядились для спелеологической фазы. Огаша уже убедился в том, что стенку вынесло и за ней обнаружилась тёмная дыра из которой поддувало. Старик не соврал - проход был. Однако соваться туда с вооруженным Длинным, но с непроворотливым Дивом в тылу было бы рискованно. И так приходилось таскать обломки, помитнутно поворачивая к темнеющней пустоте спиной и упуская место взрыва из виду, что здорово нервировало. Ставить Сода на стреме означало лишиться пары таскающих рук.

Взрыв вынес из бывшего сортира груду камней, сейчас уже частично перемещенных наружу, и веер секущих осколков, от которых внутренность уборной утратила все намёки на фешенебельность. Зайдя гуськом в помещение по наскоро расчищенной тропинке, и переступив через ошметки стенок Идъани осторожно заглянул в темнеющий пролом. Коридор за проломом оказался более двух метров в высоту, горизонтальным, одинаково темным в обоих направлениях и, похоже, шестиугольным в сечении. Справа, из цитадели ощущался ровный газовый поток. Под противогазной маской никаких запахов не ощущалось и Идъяни чуть оттянул её край. Так и есть – тяга несла густой дух гнилых фруктов. «Хорошо, что эта помойка не детонирует» запоздало приникла к мозг мысль, «тут бы уже половину форта снесло». Он оглянулся назад, на смутно виднеющийся конус света от фонаря Огаша, притаившегося за косяком и дважды дернул линь - «свободно». Ширина туннеля позволяла перемещаться двоим плечом к плечу, но техника безопасности такие авантюры не приветствовала. Заглянувший в проём Огге выставил свой автомат против несомой ветром вони и Идъани, не отвязывая троса, двинулся в противоположную сторону.

Здесь свет фонаря терялся в клубящейся пыли. Под ногами было ровно, хоть и мусорно. Через потора десятка шагов луч света нежиданно уперся в стенку – туннель кончался Т-образным поперечным разветвлением. В обе стороны и здесь царил непроглядный мрак. «Не канализация» констатировал про себя Идъани. Маршрут экспедиции лежал внутрь крепости и оставлять за спиной такой непонятный тыл не хотелось. Придётся его чем-то блокировать. Он развернулся назад и тут трос судорожно задергался – у Огаши возникла проблема. Идъани рванулся обратно по проходу. Свет фонаря выхватил что-то вроде воздушного шарика летящего навстречу и Ид нырнул под этот шарик, инстинктивно выставив арбалет перед собой. Шарик оказался с ногой или с брюхом и Идъани с разбегу оттолкнул это желе на стенку, боднув каской в брюхо баллона. Шарик прокатился за спину и тут, по ходу бодания ветра, оглушающе, как из пушки над ухом, бухнул выстрел. Если бы не наушники противогаза - оглох бы навеки.

Со звенящий головой Идъани разогнулся и увидел впереди свет фонаря Огаши, теряющися в мутных разводах по курсу перемещения. Приятель согнулся, припав на колено. Проковыляв пяток шагов, Ид вывалился в пролом от взрыва в заваленую обломками комнату. Никаких опасностей в помещении на мимолетный взгляд не наблюдалось. Стравливая трос, Ид боком отступил к бывшей зеркальной стенке и к нему присоединился, пятясь, Огаша. Здесь, где, можно было толику дышать без респираторов, обсудили произошедшее. После того, как Идъани отошел, по меркам Огаши, на пару десятков метров, в свете фонаря возникло какое-то надвигающееся шевеление. Подав сигнал об опасности, Огге пытался понять, что он видит. Пока пытался, мимо пролетел невесть откуда взявшийся «баллон с ногой». Огаша тоже не понял, что это такое было и выстрелить в него не успел. Шевеление в свете фонаря не успокоилось и, чтобы избавить себя и приятеля от вероятных встреч, Огге в это шевеление пальнул разрывным. Там что-то посыпалось, шевеление опало и больше не клубилось вплоть до того, как Огаша покинул пролом. Коридор оказался обитаемым, похоже, элементалями воды. Для дипломатических переговоров их снаряжение было не приспособлено и поэтому приходилось расчитывать на язык силы. Водные игруны не любят огня и не переносят вакуума харса. Вакуума с собой не прихватили, придется прожигать.

- Горелка? – глухо спросил Идъани из под маски. Тратить энергию на проход, который надо преодолеть не менее, чем на полсотни метров? Безумие. «Может у научников чего завалялось?»

- Сигналы. – подумав явно о в том же направлении, ответил Огаша. Ид сначала не понял и приятель показал, как машет руками, подавая знаки SOS. «А... пиропатроны» не сразу, но дошло до него.

Дымовые патроны, попросту – сигналки нельзя считать открытым огнём – они дают цветной дым. Но можно к ним привинтить шашки для спиртовки. Извлечь из них трубки с краской. Под землей эта краска забъёт фильтры мгновенно, не говоря уже о предельном ограничении видимости. Поднявшись к начавшему беспокоиться Длинному изложили ему эту затею и отослали за исполнением.

- Какие они тут шустрые. – повертел головой Огаша, отдыхая от маски и обозревая пейзаж унылого запустения между фасадом отеля и постройкими, прилегающими к цитадели. За котлованом бывшего бассейна начинался участок, вероятно кучно накрытый бетонобойными бомбами – груды битого камня.

- По ощущениям медуза – сонная. - Идъани повел плечами, вспоминая своё столкновение с ногой. Баллон с ногой (или с хвостом) обозвали «медузой». Хотя больше она походила на головастика. Но головастик такого размера шутя задавил бы Ида массой инерции. Пока в вынужденном безделии ждали Соду с фейерверком, Огаша разродился соображением отмерить примерное направление и расстояние, которое надо преодолеть по подземному тунелю. Получилось непонятно: метров пятьдестят, пройденные примерно над туннелем, если считать, что он идет без поворотов от стены, уходили в интенсивно вонючую разбомбленную область. Прохаживась по площади отметили, что почву отсюда тоже срезали: растительности на площади перед буграми не осталось вчистую. А ведь в старом рекламном буклете были видны цветники, кусты и даже деревья.

Вернулся Сода с мешком уже частично оснащенных таблетками сигналов. Перегруппировались. Хавдаг Длинного как нельзя лучше подходил для дружеского отстрела бегающих медуз. Сигнальных трубок у научников было штук десять – небогато. Зато горели они долго.

Экипировавшись, спустились, на удивление не встретив никаких неожиданностей. Идъани даже вполголоса поблагодарил Таммона – встречаться здесь, на лестнице или в коридоре, с блуждающей медузой ему не улыбалось. Почему-то не возникло впечатления, что она осталась довольна первым контактом макушкой в брюхо... Заглянувший в пролом Сода сразу показал в сторону, куда уже сходил Идъани и изобразил строгую пантомиму, утверждая, что это направление надо замуровать. На закладывание прохода относительно мерными обломками ухлопали не меньше четверти часа – камни не желали лежать ровно и сыпались. Осторожничающий Сода, не терпевший всяких неожиданностей со спины, временно поручив Идъани следить за направлением вглубь крепости, показал какой из него крутой каменщик. Преграда не доходила до потолка, но давала хоть видимость прикрытого тыла.

Пока работали никаких подвижек в туннеле не наблюдалось, но метрах в двадцати от пролома свет фонарей терялся в матовой тьме, не встречая явных отсвечивающих преград. Однако некое напряжение вокруг Идъани ощущал кожей. Пристегнувшись к страхующему Огаше контрольными линями, пара втянулась в проход. Светя на пол прошли пяток спаренных шагов, где Ид, выдернув шнур, метнул трубку зашипевшего сигнала на расстояние максимальной видимости и сразу же упал ни колено, чтобы открыть вектор стрельбы для Сода. Упавший сигнал стал разгораться красноватым пламенем и Сода, видевший картину сверху, произнёс нечто нечленораздельное под маской. Разбрасывая искры запала, петарада осветила стайку ежей, облепивших стенки. Так показалось на первый взгляд. Потом ежи задвигались, изменяясь в размерах и вытягивая иголки, сплетая их в подобие корзинки над горящим пятном. Похоже что ни искры ни огонь ежей на стенках ничуть не испугали. Когда сетка почти покрыла факел и стала откровенно его гасить Сода посчитал, что пассивных наблюдений достаточно и, протянув руку с хавдвгом над головой Идъани, выстрелил в направлении ежовой корзинки. Выстрел ураганом отбросил сетку в темноту, освободив радостно засверкавший искрами вулканчик патрона. Игольчатые создания не попадали на пол, как того естественно ожидал Идъани, но испарились бесследно. Стенки вокруг факела казались матовыми, но гладкими, без какой-либо живности.

Идъани, с минуту обождав, поднялся и, почти прижимась спиной к правой стенке туннеля, двинулся вперед, на всякий случай выставив перед собой арбалет как подобие щупа. Вдоль левой стены на шаг назад двигался Сода. Никаких новых ощущений не прибалялось, кроме того, что воздух в проходе стал гуще. «Как вода что ли? Нет скорее как туман в низовьях» попытался понять свои впечатления Идъани. Рядом с патроном стенки казались покрытыми темными пятнами, но более никаких следов «ежей» или их паутины было не заметно. Свет фонарей, направленных по ходу, по прежнему терялся в матовой темноте, в которой, как теперь стало понятно, висела не только пыль. Чтобы не тратить лишний факел, оказавшийся малополезным для отпугивания местных существ, Идъани подгреб к себе вулканчик стременем арбалета и пнул петарду дальше по проходу. Через пару метров операцию пришлось повторить. На этот раз осветитель улетел подальше и там, в мецании искр, стало заметно знакомое уже шевеление «ежей». Сода похлопал Идъани по плечу, и когда тот глянул вбок, показал назад. В арьергарде была такая же матовая темнота, хотя оба отлично помнили, что тоннель не делал никаких заметных поворотов и прошли они от пролома в стене хоть и слабо, но освещенного туалета, никак не больше полутора десятков метров. Идъани пожал плечами. Никаких острых болей присутствие «ежей с паутинками» не вызывало, объемных «бегающих медуз» пока не появлялось, а то, что в тоннеле оказалось не пусто, что ж – чего-то такого можно было ожидать. Редкое подземелие не приспособленно для себя какой-нибудь формой выживания. Ежи, плетущие паутинки... Могло быть много хуже.

Тут уже сотканную над факелом сетку ежей- пироманов стало пучить с той стороны, свет патрона стал походить на щель и Сода не стал ждать неизвестного продолжения. Сделав длинный шаг, обходящий прижавшегося спиной к стенке напарника, он выстрелил картечью прямо в это выпучивание. В ушах опять зазвенело, патрон вспыхнул и его отнесло очень далеко вглубь туннеля – видимо, одна из картечин попала в корпус. В освещенном фонарями ближнем объеме заструились преломляющие свет нити. И вмиг исчезли, прижавшись к стенкам туннеля, так же как до того исчезли «ежи». При этом исчезновении «черный туман», мешавший дальнему свету фонарей, разом исчез и Идъани почувствовал внутри болезненный перехват дыхания, как бывает когда подавляешь икоту. «Видать - не понравилось», подумал он. Посвечивающющее впереди пятно давало ориентир, на который заспешили приятели сквозь ставший почти нормальной густоты газ. Ощущение тяги воздуха сменилось – легкое давление ветра теперь ощущалось сзади. Ровный пол, никаких ответвлений, поворотов – рай, а не подземелье. Дышать, правда, без респираторов невозможно...

На подходе к покалеченному патрону ребята поняли, что относительное везение кончилось: стенки туннеля превратились из ровных в морщинистые, их прорезали трещины, сделавшие туннель похожим на кусок черствой лепешки. Какой силы должно было быть давление, разломавшее и смявшее стенки туннеля даже думать не хотелось. Создавалось впечатление, что туннель тут расширялся как в ширину так и в высоту. Почему его не засыпало осколками трещиноватой породы осталось непонятным. Сода раскинул руки и промерил приблизительную ширину прохода. Получалось метра два с половиной. Через пару метров за догорающим патроном гармошку туннеля наглухо перегораживала покатая поверхность металлической туши. Дальше прохода не было.

Аватара пользователя
Surtalon
Сообщения: 253
Зарегистрирован: 30 авг 2017, 10:44
Откуда: 11 il + 1 ru

Сообщение Surtalon »

Глава 10

Обратный путь проломили сквозь вылупляющихся из стенок «ежей», снесенных последовательно несколькими зарядами картечи. Агрессивности «ежи» не проявляли, но, как сразу выяснил Идъани, дипломатично полезший обратно первым, двигаться в присутсвтвии этих порождений подземелья оказалось невозможно: воздух, между «ежами» приобрел плотность медовой патоки. Наушники спасали уши от грохота стрельбы в закрытом помещении лишь частично – вываливась в уже осточертевшую туалетную комнату оба пионера спелеологии считай оглохшими. Пробравшись к сильно взволнованному Огаше, слышавшему канонаду, но не понимавшему, почему при этом нет сигналов опасности, оба с наслаждением стянули маски, даже не обращая внимание на доносящуюся сюда вонь фруктовой помойки.

- Встааввай! Паашли тууддаа! – заорал Сода стражу дверей, уже по привычке напрягая связки, чтобы прожимать звуки в боковую щель пластика. У Огаши глаза на лоб полезли от акустического удара. К двум болезным головами прибавился третий. Никогда не лишай друга свого удовольствия!

В лобби отеля присели на ступеньки парадной лестницы. Пока Идъани излагал детали приключения, стараясь не громыхать чтобы слышать свой голос, Сода, примостившись повыше, посчитал метры пройденного туннеля по своему линю. Получалось, что они продвинулись под землёй до металлической заглушки немногим более четырех десятков метров. А казалось то!...

- Говоришь, стена металлическая? Глухая? – спросил Огаша по завершению рассказа, склонившись к уху приятеля.

- Я тебя нормально слышу – уверенно ответил Идъани.

- Что нашли! - поднял голос Огаша. –Затычка! Оно как сейф? Лежит, стоит?

Идъани показал примерный угол наклона пробки. Огаша, сдвинув каску, глубокомысленно заскреб репу, что-то прикидывая. Потом кряхтя, поднялся, выбрался на чистый воздух спуска в бывший парк. - Сколько вы прошли? – крикнул оттуда. Сода сказал и Огаша, сойдя с невысоких ступенек, отмерил метры туда, где внизу был вход в туннель, прижимаясь к стене отеля и сделав поправку на внутренние помещения. Прислонив к стене призванного Сода статуем с линем, Огаша стал шагать метры пока не уперся в гряду обломков бетона неподалеку от бывшего бассейна. Такими грядами и ямами, полными битого камня была пересечена почти вся площадь бывшего парка. Ещё когда в подвале пыхтел шурфовщик, Огаша с Идъани дивились, чем это таким тут так отбомбились, чтобы создать такой перекопанный рельеф. Перелезши через первую гряду, Огаша спустился в яму и продолжая отсчитывать метраж, забрался на следующий гребень. Дальше, по направленю к домам лежала уж совем дикая местность, состоящая из сплошных холмов, поросших чахлым красноватым бурьяном. Снизу, из ноголомных ущелий знакомо несло. Ближайший сюда старый дом поехал куском выпучившийся наружу стены. Вот- вот рухнет. Понимание пришло целостно и сразу.

- Это оно. – твердо сказал Огаша. Обернувшись к Идъани, позвал его присоединиться. – Это оно. – повторил. - Сейф под нами.

- А почему не там? – недоумевающе спросил приятель, показывая в сторону полуразъехавшегося дома.

- Потому что - здесь. – информативно отреагировал Огаша. Но, видя непонимающий взгляд друга, снизошел до объяснения. – Он сюда приехал. По низу. Его выталкивает разломами. Все это – он обвел руками рельефный беспорядок кругом. – Смотри, оттуда идет волнами. Его выдавливает на переферию, к стене.

Насколько Идъани смог припомнить курс военной геологии, наибольшая плотность породы должна быть вокруг зоны экструзии крупных блоков. За спиной, где этот немалый блок вон и торчит. Огаша выслушал, но возразил с упёртостью столичного профессора по зоологии, увидевшего крылотого рака, склееного юморными школьниками. - Значит у нас тут это... аномальная плотность.

Идъани, поймав нездоровый блеск очей профессора, понял, что научные аргументы тут бессильны. – И что нам это даёт? Предлагаешь копать? - Он наудачу пнул носком ботинка обломок бетона, который даже и не подумал отлетать, но лишь вздрогнул, намекая на свою истинную величину, скрытую под поверхностью. – Если сложить всю высоту, сам туннель метра на три ниже. Это уломаться. - И – Идъани сообразил об ещё одной неприятности, – туннель прорублен, а не сложен из блоков. Лопатки этот грунт возьмут, но это сколько же надо рыть?

- Нет, - сказал Огаша, обдумав перспективы. – Как и раньше делали. Взорвем. Жди здесь, пошлю Длинного. А то он врастет. – Огаша развернулся и запылил к скучающему сзади столбу с рулеткой.

- Тебе лишь бы чего-нибудь взорвать... – пробормотал вслед Идъани. Хотя идея пришлась по душе. Он еще в туннеле думал, что взрывы в таком ограниченном объеме, сколь угодно направленные, дадут такое сотрясение, которое запросто обрушит породу, которую придется отдельно разгребать... а потом они увидели пробку. Относительно того, что сейф приехал к ним самостоятельно выдавливаемый раздухарившимся вулканом были сомнения, но другим вариантов обнаружения сейфа не виделось. Обойти преграду, колупаясь под землей, в обход пробки... нет это работа для метроборов. Там и так все заломано и в трещинах. Или эта балда внизу – сейф или «прощайте синие высоты, мы уплаваем на закат». Силы природы могли и спасовать перед чутьем, переданным Огге богами. Одна история с балбесами – уже доказательство дара сечь стрекоз кнутом.

Года полтора назад Огаша провернул красивое дельце с деликатесами, поглядевшими на него из садка для ловли закуси в водохранилище восстановленного энергетического комплекса. Идъани бы в этот садок даже не заглянул. Больше делать нечего, как якшаться с местными алкашами и разглядывать их улов? Полчаса общения Огге с безвестным алконавтом, обратилось в бабло через пару недель после того, как Огге подбросил этого алкаша до города и, поведя носом над ведерком, купил закуску вместе с садком.

Через неделю после экспериметов, проводимых преимущественно в гараже, улов алкаша превратился в мясо балбеса - толстоухой лягушки внезапной и, видимо, уникальной, мутации. Рыночное название придумал дядя Огаши, вспоминающего племянника не иначе как по имени «наш балбес». Редкий водоспящий деликатес получил название «Мясо билабуса». Дядя жил в Крытом Цтубе с войны и вынужден был кататься под лампами, иначе жить под тучами нельзя. Бледняки постоянно под тучами, поэтому болеют. Динамика роста цены на мясо экзотического билабуса была организована дядей – поставщиком нескольких столичных ресторанов (в числе прочих постоянных коммерческих комбинаций). Когда балбесы выяснили, что количество деликатесного билабуса ограниченно поставками с малоизвестного острова Империи, цена запрыгала вверх со скоростью архара, бегущего впереди поезда. Ещё через неделю к дяде постучался вежливый до кончиков ушей собутыльник- налоговик и пришлось разом поднимать цену за банку балбеса до 1500 кепсов. И всё равно брали, такого больше нигде не было. Заготовки пошли бешенными темпами. По правде говоря, Ид, отпробовав мяса лягвы до обработки в соусе, рецепт которого был разработан в том же гараже, понял, что пикантность придавал соус. Но бледняки об этом не знали. А потом балбесы кончилсь. Разом вымерли или куда-то улетели, надув уши гелием. Или им просто надоело, что их ловят за такую смешную деталь тела, они обиделись и снялись с места за одну ночь, как рикши? Факт в том, что свои уши балбесы унесли с собой. Но к тому времени, как билабусы сгинули, у Огаша уже лежали в холодильнике мешки заготовок на месяц. У Огаша было отменное чутьё. Так что можно поверить в то, что силы природы и здесь прогнулись и выдали нечто прямо противоположное тому, как они должны были сработать без участия в доле этого проныры.

Ид обернулся на шаги. Сода исчез, нить мерного линя была прижата к земле куском бетона, друг топтал мусор своими скоморошными ботинками.

- Через полтора часа затемнеет. – уныло поведал Огге. Как будто кто-то не знал. – Давай хоть закопы сделаем.

- А если это не сейф, а часть щита? – попытался все же пробудить разум в приятеле Идъани. Подозрение, что они натолкнулись на разломанный катаклизмом мифический броневой щит он вынашивал еще с подземелья. И долбить горы вонючего щебня тоже желания не возникало. Хотя как иначе добраться до продожения туннеля, как не продолбить колодец сверху? И не вручную же долбить... Огге устал, но был непреклонен: надо прорубаться к лежащему внизу металлу. Там видно будет что это. В чем удалось Огге убедить, это только в том, что долбиться вниз желательно за предполагаемым краем капсулы, дальше по направлению поземного хода. Огаша безбоязненно и похоже - не ощущая вони, перелез через груды камня по вектору к покосившемуся дому метров десять. Если внизу – наклоненный кусок щита, то всяко он не пятиметровой толщины. Хотя кто его знает этот щит? Оставалось надеяться.

К тому времени как к ним, заранее натянув маску, приковылял крайне недовольный новостями Див с рюзаком и коловоротом, друзья очертили примерные границы требуемого колодца. Див, будучи вторично введеным в задачу, забраковал все их труды. Чтобы пробить колодец трехметровой глубины в сыпучем грунте, на котором вы, два дурака, стоите, требуется сорвать и удалить вдвое более широкий круг ровной поверности. А тут она – неровная. Значит еще более широкий. Можно ли поуже? Можно. Но для этого нужны машины и укладчики колец. Есть бригада разнорабочих на подмоге? Бригады, к разочарованию прораба, в обозримой округе не оказалось. Похватали лопаты и копайте там, где я разворошу. Хотя лучше подогнать экскаватор.

К помутнению неба троица ударными темпами вырыла четыре гнезда, в которые под руговодством мастера заложила четыре шашки все того же муалгамита. Выглядели эти приготовления несерьёзно, тем более что Див предупредил о безрадостном продолжении. Первый подрыв снесет только верхний слой площади, которую надо будет еще копать. Экскаватор надо бы. Засыпав эти, в поту и ругани, вырытые дыры щебнем, в темпе размотали провод общего подрыва до отеля. Здесь, в надвигающейся темноте пришлось срочно сращивать провода – ждать прихода дыма с шутихами лучше повыше. В накатывающей темноте Идъани прицепил провод к болту и стал ждать появления на омбуре приятелей. Тридцати метров должно было хватить.

Первым сверху показался, конечно, Огаша – Див волок инструменты да и подъем преодолевал не бегом. Кажется, урамбу вообще не умели бегать. Идъани нацелил кошку чуть выше края стены, когда увидел, что Огаша резко выбросил руку, показывая в сторону цитадели за спиной. Оглядываться времени не было – в дело вступили рефлексы курсанта. Только после того, как кошка, шаркнув усом по краю перил раскрылась, цепляясь в камень обратным натяжением, Ид отстегнул карабин от цевья арбалета, освобождая трос. И посмотрел назад. Цитадель исторгала вздымающуюся волну , больше всего напоминающую тучу пепла, пожирающую зону обозрения между колотым куполом и отелем. В воздухе разливался трудноуловимый легкий запах. Задержав дыхание Идъани рванул внутрь отеля и взлетел на лестницу, набрав воздух в напряженные легкие только на площадке второго этажа. Памятуя о высоте волны он поспешил поскорее проскочить до выломанной черной двери за разобранной стеной. По дороге к ней он убедился в том, что бегать в полутьме между беспорядочно кинутыми блоками - удовольствие ниже среднего. На лестнице он уже догадался надвинуть каску и врубить фонарь. Прыгающая подсветка давала хоть какое-то представление о том, куда двигаться. Скорость бегства упала, но если опасности не видишь, то она уже не кажется столь опасной.

В лифтовой камере Идъани нагнал Дива, пыхтевшего от долгого подъема с рюкзаком и с чемоданчиком пульта подрыва в руке. В скале немного передохнули, сбавив шаг.

- Волна дыма пошла. – просветил обезъяна Идъани, на предмет своего суматошного появления. - Ты не знаешь что это за дрянь? – И поинтересовался, чем Диву пахнет.

- От кого? – с подозрением покосился тот, пытаясь отступить от Ида в сторону, хоть ширина туннеля в скале этого и не позволила. Ничем ему предвестие серого дыма не пахло. За порталом скалы поднявшихся ожидали два открытия. Во-первых болт с проводом был сиротливо привязан к внешней балке отрезком троса, во-вторых Огаши на стене не было. На полу была нарисована ночным маркером стрелка в направлении башни. «Смылся» понял Идъани и посмотрел налево – во двор, ожидая увидеть там клубящуюся мглу. Слева, в полуторе метров за ограждением была поверхность призрачно отражавшая свет гаснущего неба и почти не пропускавшая свет сквозь себя. Как будто исполинский мыльный пузырь накрыл крепость, причем эта поверхность находилась не ниже стены, а вздымалась выше. И значительно - закрывая горизонт. Под пенной поверхностью перекатывались матовые разводы, качая этот пузырь. Сблизи «серый дым» вызывал еще меньше желания с ним контактирорвать, чем издали. Иъдани кинул взгляд на бурильщика.

- Не живое. – сказал Див, потянув воздух ноздрями.

- Живое, не живое... давай ходу! И пульт отдай. Успеем еще – приказал он, отбирая у Дива чемодан и забрасывая коловорот на правое плечо. – Бегом к нашим.

Не побежали, но пошли по возможности быстро. Пока Див показывал неспособность обезъянов бегать с рюкзаком, Ид подотстал у него за спиной. Незадолго перед башней Див поднял голову и резко затормозил. Идъани чуть уткнулся в спину ведущего и глянул ему через плечо.

Участок амёбы выгнулся к стене и ползучим языком растекался по омбуру. Лёгший на обмур портруберанец выглядел беспросветным как душа полицейского инспектора дорожного регулирования. Прорубаться через этот дымный язык, ждать пока он, может быть, втянется обратно или вернуться назад? Позади амёба надулась, прижимаясь покатой линзой к внутренней части стены.

- Это щёлочь. – испуганно сказал урамбу, потянув воздух. – Жжется.

- Некогда химическими опытами заниматься. - Ид решил, что идти назад ещё опаснее – бок амёбы чем-то напоминал нарыв. Погладить его не хотелось и похоже, что он надвигался вслед за ними. – Благодари, что не кислота. – Он заметил что над поверхностью амёбы сблизи видно шевеление микроразрядов, как будто амебу облепила мелкая мошкара. – Назад нельзя, сидеть здесь толку нет, замотаться и рванём насквозь.

- Можно надуть колокол – сказал Див. – И пройти в нём. Как для хождения по дну реки. – пояснил он для недоумевающего Идъани. – Но нам нужны яица.

- Яица... – задумчиво протянул Идъани, рассеяно глядя сквозь колышащийся язык протоплазмы, перекрывающий проход. - Экскаватор... Метла самобеглая... Порыгунчик-пирожок... Заматывайся как в подвале на дырки, полный вдох, маску и прыжками вперёд. Тендре поддаст. Давай трос, свяжемся.

Дважды обмотав товарища страховочным тросом вместе с рюкзаком, он проделал примерно то же с собой и затянул, по возможности, на руках урамбу все имеющиеся тряпки, чтобы куска кожи наружу не торчало. Натянув противогаз, постарался замотаться сам и легонько подтолкнул Дива вперёд «Иди!». Когда урамба прилизился к ленивому языку вплотную, тот чуть подался внутрь своего «тела», как бы приглашая в свои объятия. «Ободряющее начало» подумал Идъани, стравливая трос. Набирая скорость урамба попёр сквозь дым, проваливаясь во мгле зализывающую его фигуру, которая вроде как истончалась вокруг его силуэта.

Поглядев на это взаимодействие бесформенного мешка урамбу с окружающей его гадкой субстанцией, Идъани решил не ждать лучшего и поспешил пристроиться вслед за этим тараном. По проникновении внутрь мутного языка сразу закололо внутри и конечности начали неметь, как будто он вступил босыми ногами в ледяную воду и уже постоял в ней несколько минут. Идъани приказал себе не сгибать колени, перенося ноги вперед деревянными ходулями и страясь заодно не ступать слишком широко, чтобы не попадать носками по ботинкам прущего впереди урамбу. Тот пригнулся и чуть ли не встав на четыре конечности ломил дорогу. Идъани, сам не зная зачем, по наитию, удерживал в себе набранный воздух, пока легким не начало становиться больно. Но и легкие почувствовали на себе анестезирующее действие непонятной материи – они давали знать о том , что им не хватает кислорода приглушенно, сонно. В голове тоже мутилось. Идъани уловил, что это приключение, явно грозящее стать последним в жизни, ему напоминает – плавание подо льдом, которому их, еще молодых рекрутов, учили в армии. Надо было, раздевшись почти догола, нырнуть в полынью и доплыть до следующей, первый раз метра через три от старта. Плыли подо льдом вслепую, но по курсу был натянут векторный трос. Потом, через пару дней, дистанцию между полыньями стали удлинять... В учебке тоже была страховка и они, тогда еще почти пацанва, не знали, что в озере, превращенном в бассейн, стояли камеры слежения. Парочка товарищей хлебнули воды, забились о лед снизу, их вытащили быстро. У одного курсанта из уезда Фендо отказало сердце – его вытащили, но фельдшер помочь ему уже не смог - его стимуляторы не смогли запустить сведённую судорогой мускулатуру. Хотя проверяли же заранее, но в воде – отказало. Никто не застрахован... У Идъани там тоже немели конечности и остро болели напрягаемые тонкие сухожилия, которые охлаждались медленнее пассивных поверхностей. Здесь же онемение проникало всюду равномерно. Идъани понял, почему Дивоя становится на четвереньки – у обезъяна подогнулись и отказали работать колени. Идъани, передвинулся правее и ступая деревянными ногами, не чувствующими подошв, поровнялся с Дивом обгоняя его. Бесформенная пелена прокятых мошек с пузырьками вокруг пошла слабоокрашенными красноватыми кругами – остатками сознания или уже подсознанием Ид понял, что воздух кончился, и что надо приказать ребрам расшириться для вдоха уже не важно чего. Грудная клетка слушалась нехотя. Оранжевые пятна стали темнеть, когда что-то остановило поступательное смещение тела - ходьбой этот перенос массы на потерявших чувствительность ногах было назвать трудно. Препятствие остановило тело Идъани, теряющее остатки соображнения и он качнулся левым плечом заваливась вперёд. Одну из рук уволокло назад, там что-то её жевало и заглатывало, дёргало жилы, это старые боги урамбу, они же людоеды, они нас не любят, они проснулись чтобы меня съесть, обречённо понял Идъани. И Тон треснул его своим железным членом по затылку, и больно же надо сказать, и потащил за голову, отвинчивая от туловища, чтобы играть его черепом в футбол, как они это делали в детстве, кругом валялись эти свежие черепа, вот теперь Ахдо отомстит, хотя ему то какое дело до мертвых? Идъани почувствовал возмущение такой нелепой заботой бога живых о каких-то костях все равно уже мертвых, поднимая руку, чтобы отобрать свою голову, тащимую в черноту обратно. «Хочу быть целым» подумал он, «что за манера такая, отрывать головы у живых людей?». Он увидел над собой лицо Ахдо, перевёрнутое, значит не брешут, что он свешивается с верхнего неба и живет в пустоте совсем один, бог открыл рот, уже готовясь заглотить его голову и Идъани стал отталкивать рукой это лицо, но бог был сильным, сволочь, он дернул его за какую-то другую часть тела, отозвавшуюся тупой болью. А бог, оказывается, ещё тот бандит, и ругается как бандит. Вот оно как, оказывается...

- Очнись, идиот! – заорал бог Сода и рванул, слабо сопротивляющееся тело егеря, выпавшее ему почти на руки из пелены кисельного тумана, стоящего стеной за дверью на балкон. Длинный отмотал, наконец, лоскуты какой-то ткани, закрывающие маску противогаза и, отбросив их, освободил лицо спасаемого. В свете фонаря было видно, что слабо шевелящийся на плитах площадки Идъани ничего не соображает, и, похоже, не собирается продолжать дышать. Сода не долго думая врезал локтем туда, где у вяло шевелящего правой рукой полутрупа должно было быть солнечное сплетение и одним движением перевернул его на бок, придержав голову. Тело конвульсивно согнулось, с хрипом втягивая воздух. Левая рука Идъани судорожно сжимала обернутый вокруг запястья трос, уходящий в кисель за дверью. В этот трос вцепились перчатки Огге, вывернувшегося со стороны лестницы и и бросив уже подающего признаки жизни Ида, она в четыре руки стали тащить эту страховку, оскальзывась на плитах пола. Трос уходил в туман невысоко от пола и с той стороны проёма, невидимой за пенистой пеленой, слабо дергался. Косяк у двери с этой стороны отсутствовал и упираться было не во что.

- Да чтоб тебя! - после минутных совместных усилий, не поимевших видимого результата, выдохнул Огаша и отпустил трос. Он глубоко вдохнул, набирая воздух в легкие со стороны, противоположной туманной двери, резко натянул на лицо пластиковую маску, и прежде чем Сода дернулся было его остановить, шагнул в пелену за дверью. И сразу выпал обратно на площадку, валясь спиной на судорожно дышащего Идъани. В голос упомянув мать всех всех богов, Огаша перекатился на одно колено, вцепился в ближайший к пелене отрезок троса и, вставая в рост стал падать назад. – Тянем! Там второй! – с натугой заскрипел он Длинному, который и так уже тянул. Из двери как бы нехотя вылез на конце верёвки рюкзак, под которым, а точнее - за которым показался и Див, вяло шевелящий передними конечностями. Пока без церемоний оттаскивали подальше от двери груженного урамбу, похожего в немощи на в дупель пьяного ошарга, Идъани встал на колени и локти и отполз от двери своим ходом, кашляя и заплевывая площадку слюнями.

Размотав мастера бурения и сняв с него маску спасателям довелось выслушать от него бессвязный набор заплетающихся ругательств на обоих языках. Идти на своих двоих урамба не мог, поэтому освободившись от рюкзака, он приходил в себя целеустремленно забираясь на лестницу как младенец, учащийся ходить. Сода с Огаша оставили его преодолевать высоту башни таким манером – похоже, что атмосфера пузыря вырубила у обезъяна в основном двигательные рефлексы, но сознание задела в меньшей степени, чем у человека.

- Я уж думал – все. – кратко прохрипел сквозь приступы отхаркивания Идъани наклонившимся над ним приятелям. Подняться на колени ему удалось, но дальше дело пока не двигалось. Не говоря лишних слов короткий с высоким подцепили его под руки и довлекли на подволакивающихся ногах до лестницы. Там Сода решил, что одному будет тащить Идъани сподручнее и схватив его за запятсья навьючил на себя, таща наверх. По пути к обжитым кельям он даже обогнал продолжавшего изображать упорного малыша урамбу, даже не пытающегося встать на ноги.

Полный контроль за телом восстановился у Идъани, сброшенного на кушетку, только через пару часов. Урамбу к концу лестницы уже напоминал человека и даже - трезвого, но по стариковски опиравшегося на перила.

Кисельная анестезия внутрь башни так и не вошла. Огаша с Содой, подбирая кинутый внизу груз так поняли, что щелочной дым или чем эта пенная субстанция была, не мог проникать в узкие помещения. Под догорающим закатом дым посветлел, но никаких красочных представлений на этот раз не последовало. Над буграми бывшего парка, как можно было видеть отсюда, покружилось что-то вроде стайки смерчей, вокруг коптера полетали белёсые шарики. Фестиваль, похоже, выдохся, заметил Огаша. Понаблюдав за этими усталыми блужданиями местных призраков утомлённые люди умылись, насколько позволяла усталость и слопали жратвы изрядно. Денек выдался не ленивый. Попавшие в пелену егерь с урамбу на хавчик не налегали. Хотя оба чувствовали себя довольно бодро. Вернувшийся к жизни не без божественной помощи можно считать от жемчужных берегов Идъани пошутил, что дым, на поверку оказавшийся киселем, незаметно для них впрыснул им в кровь экстракт наса. По этому чудесному обстоятельтству первую вахту все радостно свалили на него. На него же выпала обязанность разбудить Дива, которого тоже перло, но слабее. Утреннюю смену предстояло нести тому, на кого сядет засыпающий Див. В утренних сумерках, оторвавшись от ночной медитации, Див толкнулся для порядка в келью пленницы, хмыкнул и проследовав в совместную опочивальню, поднял верхнюю половину тела Длинного, вежливо вылив ему на лоб ковшик воды.

- Ваша баба сбежала – сказал он распахнувшему добрые глаза инструктору охоты на катакомбных ежей.

* * *

Аватара пользователя
Surtalon
Сообщения: 253
Зарегистрирован: 30 авг 2017, 10:44
Откуда: 11 il + 1 ru

Сообщение Surtalon »

Глава 11

Сода завопил не благим матом, и подхватив обрез, поскакал проверять. Келья, где отлёживалась болезная Месендорис, гуманно развязанная им же еще утром, была пуста. Однако одеяла наощупь были ещё, как казалось, не совсем остывшими. Эта теплота давала шанс перехватить беглянку, которая в силу слабости не могла перемещаться слишком быстро. Пока остальные продирали глаза и пытались наехать на Дива, который упустил пленницу, Сода уже успел взбежать на наблюдательную площадку. Ночь, на его счастье, выдалась светлая, хоть темнота и скрадывала детали, а по горам стлался туман.

Обзор с башни был великолепным. Ни на площади перед воротами ни дальше никаких крупных силуэтов не наблюдалось. Снизу поднялся Див и срочно был запряжен в наблюдение за местностью. Зрение Дива позволяло с уверенностью сказать, что снаружи крепости никого, кроме мелких зверушек, копошащихся в траве, нет. На обмурах стен тоже никого не было видно в обоих исходящих направлениях. Вопрос: куда в полуразрушенной крепости могла пойти девчёнка? Может она просто спустилась в туалет? А мы тут кипишуемся...

- Каак ты моог не ссслышшшать её ууухода? – зашипел на Дива Сода, забыв, что несколько минут назад время сна уже кончилась с его танцами от радостного известия.

- Заколебали вы все. – устало сказал Бугдо. – Тут все время вода капает, зверье шуршит, ветер этот в куполе играет. Я вообще думал, что она у вас связанная.

Бить по голове самого себя Сода не захотел. Последний раз состояние принцессы плотно проверялось ещё перед возвращением Огаша. Принцесса уже была сношабельна, но еле ноги волочила. Потом ей только миску со жратвой поставили. В компетентности Идъани, взявшего первую вахту, сомневаться не приходилось. А вот и он.

- Я её вижу. – сказал Див смотрящий в сторону ворот. – Она перед сараем. Где ящики. - Сараем прозвали здание базы с ломанной крышей.
На смотровую поднялись Идани и Огге с неизменнной штурмовой винтовкой. Услышав последнюю реплику, Огаша сразу бросился к окну, втиснувшись между Дивом и стенкой. В этот проём они смотрели с Идом прошлый раз, когда собирали воду на мытье ныне беглой принцессы Севера. Двор тонул во тьме с единственным светлым пятном коптера. Остальное было зализано туманом. Только Див с его нактолоскопией мог там что-то разглядеть.

- Ничего не вижу. – откровенно признался Огаша, хоть и нацелил винтовку примерно на то место, где должен был быть вход в сарай. «Не видно дороги в тумане, не слышно биенья сердец» вспомнилась строка из нового шлягера. Суть песни, слышной летом из каждого второго окна, заключалась в том, что милого, но беспутного конокрада* нежно переехала возвышенная дочка полицейского, который того - по долгу службы - ловил. Огаша попытался придушить идиотский образ в зародыше, но мелодия прилипла.

- Она! – Бугдо произнёс ещё что-то, но на языке маловразумительном. – Кажется, она хочет запустить машину.

Огаша заметил на фоне коптера только смутную тень, продвинувшуюся от хвоста к носу машины. Прицеливаться в это призрак не было никакого смысла – только боезапас тратить. Можно только испугать. Ищи её потом по всей крепости...
– Ид! – позвал он. - Или кто там... Её можно поймать. Слышали? А это ещё что? – на верхней галерее внизу отметилось глазом какое-то шевеление.

- Длинный побёг – сказал Идъани сзади. – Сказал, что хочет перехватить. – «Его ошибка», подумал Огаша, «это я понимаю». Только бы он не стал пытаться играть с ней в пятнашки... «Если она посмотрит на стену... а она обязательно посмотрит...» Огаша приник к кожуху, пытаясь нащупать цель на фоне светлой машины. Ничего не разобрать. Мушка сливалась с темнотой. Давать оружие Диву, видящему цель, бессмысленно – у них обеты да и не подписывали его на войну.

Но на стену Месендорис уже не смотрела. Забравшись во взломанную кабину, она пыталась вспомнить последовательность включения тумблеров ветераном воздушного прикрытия, когда они только улетали из Цтуба. Панель слабо светилась, что немного облегчало задачу. Девушка ничего не понимала в технике, но полет на коптере был для неё внове и тогда еще, не устав от перелета, она смотрела на священнодействия пилота во все глаза. Тем более, что тот, заметив её внимание ещё и пояснял. Сначала что он включил? Подачу напряжения. Сзади загудело. Зажглась какая-то лампочка. Потом что-то... а оно движется еще и так? Куда же? Там вроде написано, но в призрачном свете ничего не видно. Двигатели удалось запустить. Хоть и не с первой попытки. Когда за прикрытой дверью зашелестело она ощутила огромный прилив радости. Всего-то надо поднять машину в воздух, перевалить через стену и пролететь километров пять до дороги. Как-то сесть. Отключать все в обратном порядке. Дорис понимала, что это не правильно, но настоящий режим посадки она уже не запомнила и даже за ним не наблюдала. Чтобы отроваться от земли надо форсировать тягу. Изменить фронт атаки. Слова запомнились, место управления этим фронтом – нет. Где эта тяга форсируется? Месендорис вспомнила, что она зачем-то посмотрела наверх, когда замзавлаб изменял этот фронт. Что там, на потолке? Вот эта рукоятка? А тут чего? Она повернула в ту сторону, куда оно позволило, звякнуло и в кабине зажегся плафон основного освещения. Так, что тут написано? «Передача». И такая ручка, как на кухне. Это не то. А вот же - на самом видном месте! Повернуть? Поднять? Не дается. А! Вспомнила! Был еще ключ- предохранитель. Вот же понатыкали! Она согнулась к этому предохранителю, который выглядел как детская рогатка и тут стекло кабины с треском полетело ей на спину, запорошив осколками накинутое одеяло. Без раздумий и лишних предположений Месендорис поняла, что по кабине стреляют. Перебрасывая этот самый предохранитель непонятно от чего - на коптерах ведь летают или нет? - она осознала, что её не пытались остановить или отговорить. Её прямо сейчас просто попытались застрелить. И шансы на то, что ей удастся спастись тоже треснули.

Ночной побег из башни удался потому что ребята забыли второе правило тамады: окружающие не обязаны скорбеть вместе с вами. Если вы хороните горячо любимую матушку, то на площади вы, с высокой степенью вероятности, встретите свадьбу. Месендорис не копалась целый день в земле и не бегала от порождений тьмы. Она всего лишь болела, валяясь целый день в келье, а заботливый Сода, прыгающий сейчас по ступенькам лестниц с омбура на омбур, даже оказывал ей первую медицинскую помощь растиранием наружне и временно прекратив глубокий массаж. Лаборантка по сопровождению была северянкой - стойким выживающим экземпляром. Чуть оклемавшись от температуры, даже она скумекала, что пришла пора покинуть брутальных мальчиков до обязательной в этом учреждении утренней зарядки. Покинув келью, она босой спустилась вниз, не добавив шума к шорохам и завыванию ветра. Ботинки она надела только внизу, задрапировавшись в одеяло, насколько позволяла прихваченная верёвка. Ночной холод даже помогал сосредоточиться. На омбурах она быстро сообразила, что верхний отлично просматривается с башни, а про развод смен вахты она краем уха слышала. Нижняя галерея тонула в темноте. Почему-то крепость теперь попахивала дешёвым рабочим мылом. Месендорис осознавала, что её могут заметить и тогда придется бегать, но случилось чудо – почти до ворот она дошла незамеченной. Сначала она было решила как и в первую попытку добежать до долины через площадь перед воротами, но там её заметить – элементарно. Прокрасться вдоль стены? И тут ей на глаза попался коптер. Если им воспользоваться... Перед тем как потащить её во вторую башню те двое говорили о том, что двигатель в порядке, только надо там что-то прикрутить. Улететь из этой крепости!

Прижимаясь к сиденьям – проклятый плафон! - она наощупь подтолкнула рычаг, как она поняла, перевода винтов на взлет. Рычаг сдвинулся туго, но соскальзывающие с одеяла крошки стекла придавали уверенности в том, что экономить силы уже не стоит. Нажав на рычаг локтем изо всех сил, она добилась успеха и двигатели над потолком загудели и взвыли, заставив всю машину жестко завибрировать. Она помнила, что при нормальном взлете ничего подобного не происходило, но тут уж было не до танцев на бокалах. Дрожа так, что приборная доска, видимая краем глаза, расплылась границами индикаторов, машина вильнула вбок, поскребя по площадке полозьями, закачавшись, оторвалась от земли и задрожала уже в воздухе, поплыв. Месендорис помнила, что руками надо держать штурвал, но для этого надо было разогнуться и выставить себя под прицел. Штангу штурвала, или как эта палка называлась, она придерживала тазом. Дрожа и кренясь, но машина явно поднималась.

Месендорис приподняла голову, поглядев в левое окно. Там, на фоне бледно-фиолетевого неба была видна стена и левее возвышалась одна из башен - машину немного развернуло. Изогнувшись чуть ли не под сиденьем – там оказались ещё какие-то педали как в автомобиле – она вцепилась в один из рогов штурвала, стараясь не обращать внимания на пока глухую боль, окатывающую весь левый бок и руку. Подъем стабилизировался, машину больше не болтало как в шторм. Девушка приподнялась над сиденьем и глянула в правое окно. Проклятая башня – совсем близко, но проваливалась вниз, навсегда уходя из её жизни, а за ней расстилалось зеленеющее горное небо. Оказывается, не так то это трудно – водить коптеры. Разбитое окно колпака ревело грохотом трубины, но это была уже такая ерунда!

- Почему ты не стреляешь? – Идъани, упершись в косяк бойницы смотрел, как коптер поднимается мимо башни, качаясь как несомый ветром осенний лист. – Она же сейчас улетит!

Огаша стоял на колене около подоконника, держа винтовку наперевес и не проявлял по поводу отлёта принцессы должного в их ситуации беспокойства. Жаль, но первым выстрелом на свет удалось только разбить окно. Занзана ей что ли помогла так не вовремя нырнуть к сиденьям! С этого угла он видел фигуру, лежащую на сиденье только частично. Можно было ранить её в задницу или в спину, но в смертельности этого выстрела возникали сомнения. Да и ствольную экспертизу никто не отменял, если ей все-таки удастся угнать машину. Первая пуля расплющилась о стекло до неузнаваемости. Кабы повезло - могла бы пробить его и в голову. Не повезло. Дуплет Огаша придержал, потому что сползающее с цели одеяло скрывало фигуру – была велика вероятность засадить пулю в сиденье. Открывать огонь очередью с такого расстояния было бессмысленно. И тут машина взревела и затряслась, размывая очертания колпака в мутное пятно. Как при такой тряске коптер не разнесло на запчасти ещё на земле? Не иначе как принцесса Севера успела подружиться с местными духами. Стрелять на поражение в качающуюся цель было бы уже совсем глупостью. Коптер, заваливась на правый борт, шел почти прямиком на их башню. Через минуту после отрыва он уже переваливал за пределы крепости, с оглушительным завыванием взмывая в небо на расстоянии прыжка волка от бойницы.

- Не надо стрелять. – сказал Огаша, провожая яркое пятно кокпита взглядом. – Не улетит. Там есть одна недостающая деталь. – Вой турбин переместился за стены крепости. - Машину жалко.

- Какая деталь? – Идъани передвинулся по шайбе к бойнице, откуда была видна удаляющаяся машина. Коптер уносился в небеса по крутой - как шарик вырвавшийся из руки ребенка.

- Мы вынули регулятор раздачи напряжения. – не покидая своей бойницы Огаша присел на её подоконник, положив винтовку на колени. – У неё сейчас вся подача сгорит в хлам.

Идъани, пригнувшись смотрел, как машина продолжает уменьшаться в размерах, пропадая в начинающем светлеть небе. Временами коптер изменял очертания, видимо пытаясь прекратить забираться все выше в небо, но ничего кроме рысканья у него не получалось. Пару раз от него, похоже, отлетали какие-то составляющие. Когда звук винтов стал походить на урчание далёкого тягача, яркая точка кокпита погасла. Теперь на фоне неба была видна темная муха. Звук работы турбин явно сменился, но куда эта муха движется понять на таком расстоянии было уже невоможно.

- Потушила свет? – спросил подошедший к другой бойнице Див. – Я вижу коптер.

- Я тоже его вижу. – напряженно сказал Идъани. – Что он там говорил у неё сгорит? Раздатчик? – Тут в урчание роторов вплелся какой-то новый звук. Идъани понял, что он слышит его не с неба, только когда опознал в нём хорошо знакомое.

– Это что? Ревун? - Из-за столба, отсекающего дальную сторону долины, вознила тонкая, лазерая нитка света и, метнувшись в воздухе, чиркнула по мигом вспыхнувшей светлым мухе коптера. Еще несколько нитей, возникших с противополжного хребта, нависшего над чернеющей ямой долины, зашарили по небу, теряясь в его необозримой глубине.

* * *

- Это пятый, это пятый! Тут у нас дерьмо в зените – просипел, прочищая застывшее горло, рядовой обзора Сапин. Точка появилась в секторе внезапно, не с угла наведения, что говорило о том, что это не птица и не стрела. Выскочила, судя по следу, снизу. И замерцала на экране. – Первый? Дерьмо в эшелоне.

- Крест он или бубен? – не сразу, но все же очнулся кэп. Кэп проснулся, потому что мог поспать, заслужил. Кресло было обложено подушками, хоть устав и предписывал ничем не дополнять рабочее положение готового по зову долга. Но перспективы продвижения не могли заменить здорового сна.

- Крест, но скачет мутно. – горло потихоньку прочищалось. Вечно в операторской дуло и непонятно откуда. Вентиляцию гоняли на малых оборотах, а на дверь уже извели столько паралона, что три матраса можно набить. Спиться можно на этом посту. Лучше чем кроссы бегать, но тоже служба. – Голый фраер. – добавил он описание параметров цели.

Кэп глянул на список заявок, подняв скобу включения экранов кругового обзора.

– На доске ночных нет. – сказал он в связь. – Наши не пляшут. Светани его. – Капитан Угари Милаха, скрипнув накренившимся креслом, дотянулся до нужного попугая и свернул ему шею. Над частью, стоящей на хребте напротив старой крепости, взвыла тревога третей степени – подозрительный объект в зоне оповещения. Напарник рядового обзора, пригнувшися к визору наведения, хлопнул ладонью по кнопке заслонки. Из локационной полусферы в ночное небо уткнулась розовая спица и, секунды поблуждав по небу, нащупала цель. Включивший канатную связь рядовой Сапин, не отрывая взгляда от экрана, щекнул ключем предупреждения объекта о пересечении границы сектора идентификации. Сейчас у пилота балеруна захлебнётся трещетка и он вынужден будет объявить о себе. Или будет принужден к смене эшелона. Или, если тупой, сбит. Летай там где положено и тогда когда разрешено. А иначе, дружок... Ни на первый сигнал ни на последующие затрещины мутный борт никак не отреагировал. – Ни бэ ни мэ. – на всякий случай доложил кэпу рядовой Сапин. Сидящий напротив напарник по смене, не отрывась от визора с ведущим объект лучем, рапортовал. – Это карась. – что значит - гражданский, на вид, коптер, малой грузоподьемности, прозрачный, без дополнительных подвесок с балонами, способными выстреливать какую-нибудь поражающую дрянь.

– Ну что, повидло? – спросил рядовой обзора Сапин.

Кэп, сев в штабном кресле прямо, напрягал мозговые извилины в отпущенные на вынесение вердикта секунды. «Непонятно кто. Ночных полетов не заявлено. Позавчера Батя гонял грузовик на тот берег, сами видели. Какой-то его армейский кореш здесь крутится из столичных. Коптер кореша как раз карась. Кореш Бати не знает что тут – зона отбоя? Быть такого не может!» В голос кэп спросил
– Карась тот - белый? Или серый?

И получил неожиданный ответ секонда с тревожного поста
– Да он дымит! Выпадает из нитки. – Из трассерного луча выпадает, значит.

– Не лажа - опережая вопрос, раздался голос Сапина. – Из него гирлянда. – множественные источники горения из корпуса падающего летательного аппарата, создающие в перекрестье лучей наведения эти переливчатые полосы. Имитация гирлянды гражданским карасем крайне маловероятна. Но лучше, как известно, перебдеть.

– Киньте вымпел на могилу и сгоняйте шлюп. – Кэп начинал служить на флоте, что въелось в лексикон навсегда. – Мы с Батей подъедем. – тут он вспомнил, что Батя оставил объект на второго. А второй... жаба роди его обратно. Поправился. – Я сам буду. Упал он?

– Выпал из стека. – коллективное хобби, разделяемое рядовым обзора Сапиным было слышно по жаргону. Весь его сектор катал шары. Лучи наведения, несколько раз перечеркнув гирлянду, напоследок упершись в щербатую надолбу крепости, примостившейся на покатом лбе противолежащего хребта, погасли. Конусы прожекторов широкого угла высветили крутящийся в падении борт и точку его касания почвы, обозначевшуюся в ночи треском и плотным облаком пыли, смешанной с дымом. Мутный карась упал метрах в ста от трассы – не придется копытить дебри и скалы. Дежурный взвод весело загрузившись в бак, выкатился за ворота, разъехавшиеся в фальшборте склона. За спиной у взвода коротко вякнул гудок отбоя воздушной тревоги. Грузовик попер вниз, разгоняя фарами клочья стылого сереющего тумана.

* * *

Огаша, выдвинувшись из-за столба между бойницами, посмотрел на подсвеченный огнями далёкий склон. Область падения коптера была примерно понятна, но машина вообще не дожна была отлететь дальше стены на пару десятков метров. Как она умудрилась забраться в зенит, на какой пердячей силе летела, да еще и светила? При перепаде напряжения на подъеме без предохранителей? Непостижимо! Теперь мухобои всполошились...

- А где наш лекарь? Все в догонялки играет? – обернулся он к приятелям. – Он вернулся вообще? «Может он регулятор сдуру вставил?» Огаша вспомнил, что Длинный из баловства заводил коптер.

- До того прыгал по стенкам. - Идъани видел, что Длинный вернулся к башне, но потом вояки стали махаться поисковыми лучами и все нырнули - от греха - за укрытия.

- Див! – Огаша повернулся к меланхоличному обезъяну. – Вы когда с коптером игрались, Длиный в панель лазал?

Бугдо не сразу понял о чем речь вообще, но тут на лестнице послышались шаги и появилась голова Соды. Вид у него был притомленный. Чертова девка неожиданно быстро разобралась в управлении машиной и ему оставалось только проводить брюхо завывающего коптера взглядом. Так как он взлетал было впечатление, что сейчас он врежется в стену. Сода сразу сообразил, что шмалять в днище коптера это фуфло – дробины застрянут во внешней панели. По кольцам - ещё глупее. Базуки на кармане не было. Вот неблагодарная тварь! Хотя такой прыти от вечером ещё полумертвой девки он не ожидал. Пока ревущий летун везуче миновал стену и забирался в зенит, прикидывась баллистической ракетой, Длинный успел вернулся на верхний омбур. Не смотря на диверсию – блок регулятора спокойно лежал в одном из отделений рюкзака – коптер чуть не улетел к перволюдям. Но все же - не улетел. Проскочив, запыхавшись, к бойницам стены справа от башни – откуда всего несколько часов назад они с Огаша тянули друзей из метвящего киселя – он успел только к финальному тосту: небо уже очистилось и включившиеся на противополжном склоне прожектора красиво, но непонятно освещали далекие кустарниковые рощи. То, что в окрестностях есть база мухобоев знали все местные, но пока Длиный не вернулся на обзорник, он даже не увязывал отбытие гражданки Швик и иллюминацию на той стороне долины.

- Так сссгорела эта бааанка в ккконце кконцов? – спросил Сода оставшихся наверху.

Наколько смог понять Идъани, наблюдавший за улетевшей машиной дольше всех, после того, как вояки её засветили, машина стала падать. Нити не стали сопровождать точку в небе. Дуги нащупывания цели сразу пошли вниз, что и вынудило приятелей попрятаться. Мало того, что не хотелось светиться, поисковый лазер в глаза, не защищенные очками - малоприятое событие.

- Вояки послали бак – сказал Див, вглядывающийся вдаль и не принимавший участия в обмене репликами по поводу того, отчего беглый коптер, фактически выведенный из строя, сумел подняться и улететь так незапланированно далеко. - Вон по серпанитну катит.

Люди в башне, посмотрев наружу, не увидели ничего, кроме рассеянного отсюда света прожекторов, направленных в сторону трассы. Между точками прожекторов противолежащий склон тонул во мгле. Диву не доверять оснований не было и спустя пару минут глаза людей тоже уловили всплески света от фар вездехода. Огаше даже показалось, что он видит тянущийся из долины дымный шлейф. Коптер упал и к нему, как это всегда делается, направили вояк в оцепление. При падении с такой высоты ничего живого в корпусе машины остаться не могло. Бордель закрылся, девочки уснули, Ошон налился, стражник на часах.

В итоге, как сказал Огаша, спускаясь в келью, у нас теперь нет мужского развлечения, но мы ведь сюда не затем и перлись. За дежурного остался расстроенный Сода. Трое было повалились на койки в надежде ещё пару часов поспать, но сон уже не шел. Было очевидно, что вояки удивятся. Останки неожиданно летучей принцессы будут извлечены из упавшего коптера, начнется расследование... Очень быстро выяснят, откуда машина стартовала. Сегодня, максимум - завтра, в крепости появится полиция. Убираться отсюда теперь придется с удвоенной скоростью. Но и дело, за которым сюда забирались, нужно завершить. Хотя бы попытаться. Деньги уже уплочены, да и усилий жалко.

Прообсуждав чудесную способность ломанного коптера к дальним перелётам и обсудив перпективы, заметили, что рассвет уже даёт возможность различать очертания вещей. Раньше встанем, раньше кончим. Нечего разлеживаться. Наказав Длинному стеречь покой, отправились смотреть, что там сталось с проводами, прихватив инструменты и генератор. Выходя на обмур, где вчера перед дверью в башню двое чуть не переставились, Див приостановился и, присмотревшись к чему-то, видному ему одному, провёл по стенке пальцами и понюхал их.

- Что ты там нашел? – спросил Идъани, подозревающий, что пережитое вчера приключение обязанно какой-то форме жизни, что бы Дивоя не показалось. Древние тоже ошибаются.
Див мотнул головой, скроив рожу в в гримасе смешанного омерзения с восхищением.

- Оно, этот... что было, расстворяет. Точит камень. Не встречал... – он двинулся вдоль стены иногда касаясь её пальцами. – Не весь. Есть следы... Флегма метроборов...

- Ладно мифологию толкать. – оборвал его Огаша. – И урина тварков. Расскажешь внукам.
Пока топали до скалы он описывал Диву жизнь его, с внуками у камина, в доме с шербетовым садом. Див хмыкал и хрюкал.

Издали заметили, что с проводом подрыва не так как должно быть. Когда Ид метнул зацеп на стену, провод, срощенный на скорую руку, свисал со стены вялой дугой. Теперь же он был почти натянут между болтом и холмами щебня. Болт был зацеплен в петлевой замок Огашей, у которого включилась экстренная скорость соображалки, когда он понял, что волна пепла, исторгнутого крепостью, накроет его в ближайшие минуты. И что-то подсказывало ему, что пора срочно делать ноги. Как он успел и болт привязать и от волны сдриснуть, этого память в деталях не воспроизводила. Сейчас, отвязывая провод от якоря, он больше свего боялся того, что провод выскользнет из перчатки. Перехватив нитку, стараясь её не качать, зажали концы холодными клеммами.

- Господин главный по дыркам! – позвал Идъани, вглядывающийся в освобождающиеся от сонной поземки горы мусора. – А это ничего, что заряды теперь Тирш знает где?

- Главный по дыркам на башне сидит. – обиженно отреагировал урамбу, соединяя бинарные батареи в силовую сеть. – Не таскался бы со своей блядью – спали бы спокойно.

- Так я говорю...

- Я слышал. – отреагировал Див. – Толк какой в говорении? Они не совсем там, куда мы их прикопали. Не знаю, кто их двигал и куда задвинул... Они где-то там. – Див очертил коротким взмахом с корточек не узкую долю внутренности крепости. - Ты предлагаешь поискать? Вероятно, что они на том конце привода.

- Так стоило бы, может быть, проверить? – упирался Идъани, имевший твёрдое, впитанное со школьным опытом, убеждение в том, что нельзя подавать напряжение неизвестно на что. Натяжение провода, если пытаться высчитать пропавшие метры, указывало на то, что та сторона каната отъехала метра на три дальше. И сейчас оно будут взрывать вон тот покосившийся дом. Который им нужно сносить так же как тот побережный мост.
Див было открыл рот, но Огаша прекратил спор, вняв голосу разума. Решено было смотаться на тот конец провода, пороверить куда утащило заряды.

Инициатива наказуема, думал Идъани, топая по вонючему пустырю к сглаженным, как уже было явно заметно, грядкам каменного мусора. Ближе к кучам почва, если эту свалку под ногами допустимо было так называть, поехала под подошвами и ноги стали проваливаться в мелкий гравий. Вчера такого не было – они бы заметили. По ощущениям плотности топчущемуся на границе проваливающегося грунта Идъани вспомнилось ощущение на зыбучих песках. Провод нырял в гравийные кучи в десятке метров впереди, но быть заживо похороненным среди этих свежих могилок Идъани не улыбалось. «Будь что будет» плюнул он и отправился в обратный путь. Стоило сюда таскаться!

Див восторжествовал. Похоже, что рождается новый пророк, думал Идъани, глядя на манипуляции с батареями. Как бы у шурфовшика чердак от такого счастья не повело. Что не ляпнет сдуру, так оно и оказывается. Скала – в порах, баба – не к добру, заряды – пусть себе лежат, где хотят...

- Готовы? – спросил Див с колен, взглянув на друзей, торчащих у разрисованного завитушками портала скалы. – Замыкаю цепь. – И переложил ключ.

* * *

Аватара пользователя
Surtalon
Сообщения: 253
Зарегистрирован: 30 авг 2017, 10:44
Откуда: 11 il + 1 ru

Сообщение Surtalon »

Глава 12

В буераках глухо ударило, разом, безо всяких перерывов, почва вздрогнула и место, где терялся провод, взбухло широким пологим караваем. По краям каравая вырвались фонтанчики пыли, он быстро опал, превращаясь в миску, и в этой миске опять долбануло, выметнув вторую ударную волну. Кольцо подрыва окуталось дымом, который стал проваливаться внутрь, оставляя в воздухе дымные перья. Из дымного- пыльного участка послышался перстук и в воздухе из перьев дыма образовалась круговерть. Спустя пару минут дым снесло. Среди буераков лежало неровное пятно глубокой воронки, осыпающейся с краёв. Кусок провода, прицепленного к клеммам пульта провис вдоль стены.

- Что за... – Огаша оперся о перила омбура, всматриваясь в темный катаклизм, сотворённый взрывом. – Это мы так... хорошо заложили. - обернулся к Диву. – Тут и копать то всего осталось...

Поднявшийся с колена Див был, неожиданно для такого успешного подрыва, угрюм.

- Это не мы. - сказал он. – Это они. По нашей закладке была волна. Туда – он указал рукой влево. – Выброс. Полуобнажение... – на этих словах приличный сектор берега воронки отделился от массива и с громким шелестом поехал камнепадом в глубину ямы.

- Какие еще «они»? – спросил Идъани. Ну и ямища...

- Каджак знает. – буркнул взрывник. – Это вообще не то... – он продолжал недоверчиво осматривать воронку. - Знаете на что это похоже?

- Ну? – дуэтом спросили друзья.

- На подрыв свода. – И видя непонимающие взгляды объяснил. – Мы взорвали свод.. пещеры. Такая форма – пузырь, свод лопается и потом все осколки туда сыпятся. Сколько вместится. Энергия вся пошла вниз, сами видели.

- Так... – Огге вроде задумался. – Там и должна быть пещера. Внутрений зал. И мы его проломили, что ли?

Спустились глядеть. Сблизи вид воронки еще больше впечатлял. Котлован. На склонах котлована выделялись два бугра, не дававшие осыпаться породе и, в направлении цитадели, внизу - беспросветная темная дыра, клубящаяся пылью. Связавшись страховочным линем – края продолжали кучками сползать вниз – в яму; натянув маску – смердело, полез, как наилегчайший, Огаша. Дальний конец ямы уже подбирался к кривому зданию, на вид которого взрывы, похоже, никак не повлияли. Стойкая развалина. Встречаются такие люди – перекошенные, иссушенные, горбатые, но тянущие свой век десятилетиями.

Спуск Огге в яму сопровождался оползнями. До чернеющего жерла Огаша не доехал с полметра, затормозившись у одного из бугров - того, что покрупнее. Смел с него рукавицами гравий, обстучал лопаткой. Идъани заметил, что никакого свода он не видит. Див, обмотанный тросом пояснил, что свода и не должно быть видно – он за осыпью слепой норы. Вот если в эту нору забраться...

Внизу, из под ног у Огаши ушел в нору язык здоровенный язык осыпи и Див отклонился назад, удерживая обнавшее выступ склона тело исследователя. Осыпь, вызванная шевелением Огге даже временно заткнула нору. Но и у выступа стала вырисовываться дуга. Сверху было впечатление, что на глубине человеческого роста лежит наклоненный канализационный колодец метров восьми- десяти диаметре. Идъани эту мысль и высказал. Второй выступ в воронке выглядел более прямоугольным. Покорячившись еще немного и вызвав еще серию осыпей разнокалиберного гравия, Оггаша махнул рукой и подергал на вызволение себя из ямы. Кое-как оббив пыль Огге стащил маску.

- Этот выступ, круговой, это бетонная шуба. Подпишусь. – объявил он свое внимание к участку склона воронки. Противоположный выступ выглядел как древний валун. По плану, нарисованному стариканом на панетах, как уже все их наизусть его запомнили, заткнутый нынче коридор должен был кончаться где-то под цитаделью, но с расширением, прозванным для простоты «залом». В правом боку этого зала и должна была быть дверь в хранилище, прозванное, опять же для простоты, «сейфом». Для разгерметизации этого хранилища и была приобретена паюсная взрывчатка и приспобы для сверления металла. Однако заказчик не знал о том, что вулканическая крепость поехала подвалами и всеми массивным частями фундамента. Так же заказчик ничего не говорил про кокон сейфа. Не знал, не принимал участия в его возведении? Старикан не распространялся. Из вскрытого хранилища нужно было извлечь несколько подробно описанных заказчиком предметов и принести ему. Конец задачи, оплата наличкой.

- Взломать кокон? – спросил Див. – Он литой или железобетонный? Толщина?..

- На вид литой. Что внутри ни один шакал не скажет. Судя по звону - сплошной.

Для работ по вскрытию кокона Див категорически потребовал законопатить «жопу в склеп». Может там поглубже и есть круговороты утробы Мо, но на тот свет этому, молодому ещё урамбу пока рано. Попытка забросать «жопу» блоками покрупнее не увенчалась. Нора заглатывала все предлагаемое да еще прихватывала осыпи со склонов. Малость употев и разнообразно прокляв ненасытную и, похоже, бездонную пещеру, поняли, что так можно кормить эту дырку бесконечно. Эта невестка и кости треска. Кривостенный дом, как казалось - с сарказмом наблюдал за их усилиями. Идъани пришлось заверять фантазирующего Огашу, что в развалинах никого нет.

Умаявшись с кормлением жерла полости, тактику сменили. Кто-то предложил окопать сейф кругом, ориентируясь по дуге кокона, но обойдясь без взрывных работ – гравийный грунт под ногами не плыл, но, растревоженный воронкой, разредился. Окапывание кокона с одного из боков в три лопаты, с отбрасыванием отходов все в ту же яму, оказалось удачной технологией. Уже минут через сорок возни лопатки стали скрести о монолитную поверхность. Знали бы раньше, что кокон лежит всего в неполных двух метрах под ногами... Идъани с Дивом, закинувшись универсальным насом для прилива сил отправились за оборудованием, Огаша с винтарем остался отдыхать на уже подосточертевшем парадном крыльце отеля. Ошон поднялся на девять.

Отдыхая, Огаша соображал. Колупаемся третий день. А должны были завершить вскрытие - при самых отвратительных раскладах - за два дня. Экспедиция за сусликами. Фестиваль духов. Хорошо хоть под него не попали. Ломанные казематы. С лестницей в скале сказочно повезло. До сего дня никогда бы не... Кисельный туман этот... бррр... первый раз в жизни. Второе чудо. А если девку учесть – третье. Взрыв, снесший раза в три больше, чем ожидалось. Да, еще же ежи в туннеле! Пироманы... Теперь ещё кокон. Дверь в сейф была, прикинуть, сбоку... А теперь - где, когда все поехало? Взрезать силовую броню? Для этого не наши средства нужны. А если у снаряда автоматика полетела? Так и совсем тогда впустую сходили. Не вскроешь – не узнаешь...

В томительных думах он стал мотаться по площадке перед скалой, посматривая на цитадель. Душу бередил инехо, приставший как стрекоза. В порядке происходящего просматривался ритм шага, размер. Огаша попытался размерять шаги в такт своим подсчетам, но это погружало в транс и местность скозь пелену стиха поблекла и отдалилась. Запнувшись о ступеньку пандуса предводитель и вдохноветель растянулся на мозаичных плитках перед отелем, треснувшись об пол локтями. Нет, с инехо надо толковать в тиши и не пытаясь одновременно с ним читать опушку. Сев на мозаику, Огаша взялся за голову. В ясный рисунок мира вкралось макраме и выдираться из него уже не хотело. Вырваться на ондарте. Хоть в башне...

Возвращаются, что ли? Ещё и поют? Ополоумели...

* * *

Вскрытие бетонной шубы, в связи со срочностью, было организованно все те же три руки. Оставлять базу в башне без присмотра было никак нельзя – инстинкт рейнджеров подсказывал, что к крепости уже привлечено излишнее внимание. Не забытые развалины в конце разрушенного шоссе, а какой-то бивак для пикников! За наблюдателя остался Огаша, шатающийся по шайбе верхней площадки в мрачных размышлениях о закономерностях. В окопе слева от найденной серой стенки все трое собрали спаривающихся москитов бура. На воздухе конструкция выглядела не так нелепо, как в подвале.

Пока машинист настраивал устройство, другие двое докопались до бетонного кольца дуги с диаметральной стороны. Уже под свисты и скрежет сверла сделали еще пару окопов. К полудню навертели в бетоне «колодца», как окрестили объект, восемь глубоких шурфов. Толщина бетонного кольца была оцененена в первую проходку почти в метр. В конце заглубления токий бур вытряхнул похожую на бронзовую шелуху. Не впустую. Пока оператор переквалифицировался во взрывника, верные ученики - Сода и Идъани - в несколько этапов переволокли бур в холл отеля. Посреди этой ходульной операции Ид сначала чему-то криво ухмылялся, но потом бросил борьбу, оставил свою сторону членистоногого устройства и согнулся от хохота.

- Ууутомился? – поправляя кокетливо натянутую косынку, спросил Длинный, гляда на Идъани, схватившегося за живот.

- А-анекдот, - заикаясь почище переднего, ответил чуть ли не катающийся от смеха егерь. - Не по-по-помнишь? Кааак вегрейере пе-пе-ереносили кровать?

Повспоминали знаменитую комедию, облокотясь на механического комара. Сцена и правда напоминала: два чумазых грабителя, шикая и спотыкаясь, тащат через пустырь кровать с дрыхнущим главбухом, у которого и ключей то нет – одни отмычки. И так уж третий день, ключи сьели улитки-поржавейки, слесарь носится по лабиринту от тёщи, находя жаренных кроликов в тупиках. А сейф то открывать надо...

- Мммда... – отсмеявшись, сказал Сода. – Пппооохоже. Нннам бы ттте отмыычки. Ну, вввзяли?

Пока Див ладил заряды, бурча, что еще один заход, и останется только по старинке – кирками долбить, Сода, как самый длинноногий, смотрался в башню за полдником крестьянина. Но без парного молока. Притаранил и воды. Стол сервировали на втором этаже, соорудив его из блоков многострадального вольера. Идъани поинтересовался, что видно в долине. Никто не собирался отстреливать драконов или долго наблюдать за окрестностями, поэтому полоноценной оптикой не запасались, понадеявшись на зрение. У винтовки Огаша был прицел, но для широкоугольного осмотра местности он был неудобен.

- По мммоему, - жуя в обе щеки Длинный покрутил щепотью с хлебом у лба, – он мммааалость пооовернулся. Таааскаетсся сссс теттадкой от эээтих. – взмах в сторону ворот в крепость. – и пиишееет ввв стооолбик.

- Доходы считает? – поднял брови Идъани. – Не рано?

Сода пожал плечами. – Ннне гааварит. Сссказал тттебе, смениить его. Вооояки ваааши – Идъани внутренне безнадежно вздохнул. – Оцееепили где хлооопнулся. Гороодских там нне видаать.

К середине трапезы появился присыпанный пылью и принесший с собой запах сидра Див. Ополоснувшись, он с отвращением принюхался. Полгода, сказал он, от этого поносного духа не отмоюсь. Как в яслях для детей пораженных пашешь. Надо бы к доле прибавить. За вредность. Все готово, добавил он, усаживаясь, сейчас и эту крышку снесем. Но если будет еще одна... то уже вручную. Или надо сюда технику гнать. Сода, не дослушав, спустился во двор. Не успел Див махнуть половину своего лечо, как долговязый взлетел по лестнице, будто бежал от давешнего пепла.

- Огааша вееники сслоожил. – выдохнул он, - Вооздух! – Язык переговоров цветными вымпелами в Провинции имеет свои особенности. Здесь никто флажками не машет. Здесь или уж кривляюся или, если не ждать ответа, вяжут веники. Веники, замененные для компактности чехлами от штанг, выставленные Огаша в окне, смотрящем на зуб, означали, что к крепости что-то летит. И это что-то - не стая голубей.

Сода прижался боком к стене сбоку от одного из окон и выглянул наружу.

- Провода. Нитки подрыва с высоты заметить можно? – быстро спросил Идъани обезъяна. С не оформившейся идеей. Просто с воздуха все смотрится не так как с земли. Группа имела возможность убедиться в этом несоответствии аэрофотосъемки наземным сюрпризам на собственном опыте, проклиная порушенные изнутри строения. А с неба все было красиво и приятно. Див заглотил кусок, неопределенно мотнув башкой. – Не знаю. Там всё в пыли. Свалка...

Идъани скатился вниз по лестнице в холл, накинув капюшон куртки и выпустив подол. Куртка превратилась в плащ. Пробежав до ближайшей кучи долбанного бетона, Идъани свалился и свернулася на земле, прикинувшись ветошью. Лежать пришлось не меньше четверти часа. Спустя несколько минут в воздухе послышалось отдаленное жужжание, исходящее, как казалось из цитадели. Но раньше цитадель не жужжала. Крепость была местом тихим, даже мертвенным и только при суточных ветрах купол начинал подвывать, а по стенам журчала вода. Сам источник звука – военный чопер, сразу определил выглядывающий в щель капюшона егерь – показался только на несколько минут уже на отбытии из спейса крепости. Где он перемахнул стену по пути сюда осталось неизвестным. Глазатый как саранча и ширококрылый как скат, он показался над крышами и пробарражировал над краем пустыря, пересекши границу чуть ближе той траектории, где ночью взмывал небесам в свой последний полет коптер лаборатории распространения инфекций. Пролет ската (так их в армии и называли) к удивлению Идъани не сопровождался никакими ощущениями отслеживания. Помяв бок еще минут пять и чутко прислушиваясь к любым подозрительным звукам, Идъани убедился в том, что никаких человеческих механизмов более над крепостью не блукается.

Вернувшись в холл, наскоро посовещались. Ската явно послали растревоженные ночным шоу мухобои. Они же непременно наблюдали за перемещениями своего чопера в сильную оптику – так всегда делают. Если по уму, так надо собирать вещички и делать ноги - в крепости становится слишком тепло и людно, скоро может запахнуть печеным. Но, даже если сейчас собраться и сбежать, то оставлять такие следы своего пребывания здесь нельзя. Идъани понял, что необходимо перетереть с Огге.

Оставив будущего нейролога с будущим шурфовщиком ждать ничего не предпринимая, Идъани поднялся на проклятущий верхний омбур и, склонившись почти на четвереньки, побежал на полусогнутых к башне. «Как тут защитники то ходили, чтобы их из долины не было заметно?» Хотя тогда, кажется, летали только драконы и планеры. И лазерных прицелов не было. И биноклей Азамоптик. Невольно приходилось смотреть в пол и Идъани чуть вторично не впилился в косяк, однажды уже чуть не отправивший его в тихие чертоги.

Огаша стоял в глубине обзорного кольца, подальше от света и смотрел в мощный деревянный биноколь в сторону базы. Рядом с ним на полу действительно лежала тетрадка.

- Привет, Огге! – Идъани запыхался, экспрессом поднимаясь по лестинице. – Полюбоваться на птичек не дашь? Сто лет такого в руках не держал.

- Спустись на этаж да второй возьми - не отрываясь от окуляров сказал Огаша. И пояснил. - Там их было два. У крысоловов.

«Армейские бинокли у занюханных научников? Но там многовато всякого... не по марке. Взрывчатка, например. Сусликов из нор выкуривать? Да и оборудования...»
Вслух Идъани спросил. – Что там такого интересного? Отвлекись – есть проблемы поближе.

- Ладно. – вроде бы нехотя Огаша опустил бинокль на живот. - Смотреть пока больше не на что. – он поднял тетрадку с зажатой ручкой и отошел глубже в тень. - Что у вас? Колодец минировали?

Пока Идъани кратко излагал, приятель задумчиво похлопывал тетрадкой по колену, смотря куда-то мимо. Потом открыл свои записи и, не обращая внимания на запинку Идъани, стал там водить карандашом над строчками, что-то считая. Вписал пару строчек. Опять пошевелил губами. Одну строчку, наклонив лист к свету, зачеркнул, другую вписал.

- Огге! Да что с тобой? – Идъани всерьез обеспокоился состоянием друга. – Диссертацию потом напишешь. Мы ломаем этот бетон или делаем ноги? Думаешь они ограничатся одним скатом?

- Бетон? – Огаша приподнял голову от тетрадки, провел карандашем по строчкам сверху вниз, кивнул. – Колодец, да. Взрываем. Но после этого... – он опять взглянул в тетрадку, как сверяясь с оракулом – Взорвем - будем думать.
«Да тут не думать» подумал Идъани. «Тут прыгать надо. Отсюда. Со всей возможной скоростью».

- Сиди здесь. – приказал Огаша, запихивая свою драгоценную тетрадку за пазуху. Идъани был введен в курс дел на той стороне долины. Ската запустили мухобои, но с невидимой отсюда полосы. За рощами было не разглядеть, чего такого они нашли на точке падения коптера. С час назад на точку прискакал с гор командирский пузырь, за кустами бамута опять все было фрагментами. Пузырь умотал взад так, что пыль из под колес. И потом из-за гребня выплыл скат. До середины долины было непонятно, куда он направляется. Когда намерение рыбки прояснились, Огаша поставил веники и затаился. Выглядывать из башни было стрёмно, но мелкий засек, что чопер долго крутился перед воротами. Зачем-то летал к куполу. Это было здорово непонятно, но внимание исторической бане вояки уделили чуть ли не столько же сколько сараю. Слетавший к крепости чопер принимали опять за хребтом. В части ждали кого-то ещё. С башни была видна суета с этой стороны ворот, где с утра торчали какие-то цивильные трактора, спешно загнанные в невидимый отсюда хоздвор. Выскакивали бойцы с трафаретом – обновлять кабашон на будке. Полнобитное увеличение и регулируемый светофильтр позволил рассматривать даже узор следов от протекторов баков на обочинах. Хорошо снабдились охотники за сусликами. Прямиком со складов. Жаль, оружия не оставили... Питался? Бди!

Вручив Идъани теплый бинокль, Огаша отправился осуществлять задачи мажордома на рыбалке. Сверху было видно, что ему и пригибаться особенно не приходилось, чтобы не мелькать в монуметальных перилах. Еще через полчаса – кватро успел насладиться силой увеличения, обозревая окрестности под разными углами – от площади перед скалой бабахнуло. Переместившися на то направление Идъани увидел ленивое облако белесого дыма, поднимающееся в сторону дальней башни.
«Если за крепостью смотрят, то не заметить это облако будет затруднительно» подумал он с поднимающейся тревогой. «На что Огаша рассчитывает? Может он... того? Или у него блат. На базе? Не верю... Хотя... Или...» стукнулась ему в голову совсем нехорошее подозрение «Подменили? Но – когда?»

* * *

Аватара пользователя
Surtalon
Сообщения: 253
Зарегистрирован: 30 авг 2017, 10:44
Откуда: 11 il + 1 ru

Сообщение Surtalon »

Глава 13

- Все помнят базовые силы, действующие на линейно- векторного агрессора? Силы фронального креста? – спросил Огаша, выкладывая на стол, подле сооруженного светильника, заветную тетрадку и строго, насколько позволяла полутьма кельи, осматривая группу.

Сода изобразил мыслеоборот лбом. Идъани мысленно вздохнул «Хорошо толстому - ему это словоблудие не нужно слушать».

– Я напомню. Согласно теории магического управления агрессией известно, что направляющийся из пункта «А» в пункт «Б» связан с пунктами «А» и «Б» векторными силами, состоящими из «силы расставания» и «силы притяжения».
Направляющийся юнит не движется в бездушном харсе, но подвержен, так же, и влиянию сторонних сил, известных как силы схлопывания или как «силы сатада» – местности, противящейся искажению. Чем крупнее и мотивированнее юнит, тем больше у него энергии, способной преодолеть силу расставания и противостоять сатаде, удерживая направляющие для пути к точке «Б».
После отправления агрессора со старта «сила расставания» аккумулируется в поле окружающем путь, плюсуясь с силами растревоженного статуса покоя, переходя в плоскость горизонтальной помехи. Однако и сила притяжения точки «Б» удерживает путь от разрушения, питаясь делегированной силой собсвтенного заряда юнита.
Посредине отрезка пути от точки «А» к точке «Б» мотивированный юнит преодолевает все силы расставания и борется с силами сатады, в которую уже встроен путь, но для которой сатады путь все ещё является инородным телом. На условно взятой середине пути уже не существеннен импульс, принадлежащий точке старта «А», но с каждым шагом усиливается взымаемая связь идущего с точкой «Б», переходящей в собственное достижение юнита. Юнит теоретически прибавляет в мощности. На второй половине пути уже не важно, существует ли точка «А» в реальности или она только представима юнитом- агрессором: сила притяжения переформирована в мощностную вертикаль юнита.
Из сложения сил горизонтального давления на путь и вертикального стремления юнита складывается фронтальный крест напора. Удаление из сетки материального объекта точки «Б» на идущего так же не оказывает существенного влияния, ибо сила притяжения уже в значительной степени перешла в собственную мощность аккумулирующнего силы юнита.
На эффекте этого переноса основанныо большинство сектантских движений, стремящихся охватить как можно больше адептов своей веры в достижимость мощности прибытия на точку «Б», где все силы, генерируемые сатадой теоретически аннулируются обретаюшим целостность с целью юнитом.

Всю эту лекцию Огаша произнёс на одном лекторском дыхании.
Длинный, обалдев от объема слов, сидел прямо. Избыток принятого явно мешал ему прикрыть хлебальник.

- Я не понял. – разбил паузу Идъани. – А... какое отношение всё это математическое святобесие имеет к нашей ситуации? Мы секту основали? Или – он повеял воздух ладонью - собираемся?

Притомившийся лектор Огаша отхлебнул влаги «Рубина».

- Нет. Но наш фронтальный крест накладывается на ту местность, где мы сидим...

- И ждем попутного смерча, чтобы подняться и унестись из устроенной нам блокады? – Идъани не был расположен к теоретизированиям.


Чувство засады набирало в нем личную вертикальную мощность с той самой минуты, как он детально, насколько позволило увеличение армейского бинокля, разглядел сенсорную сетку, расправленную утренним скатом на площади перед воротами. Вынырнувший из дымов Огаша, тогда еще не принявший ученую степень формалиста, снял его с наблюдения и послал глянуть, не изменилось ли чего на пути комфортного отхода.
Изменилось. Обойти даже видимую часть широко- раскинутого покрывала из поблескивающих сенсорных нитей, было бы возможно только прижимаясь к стенке. И, насколько помнил дальность локации подобными сетями кватро*, этот фокус все равно бы не удался – узловые датчики отреагируют на перемещение массы на переферии и начнут плеваться.

Сеть запитывалась от соцветия семян с батарейками, которые можно было бы вырубить, но отстреливать эти батарейки означало поднимать шум. После такого феерверка можно будет утечь из крепости, но где хорониться в горах, если к тому времени на них уже появятся другие горные туристы? С такими невеселыми новостями Идъани и вернулся в башню. Хорошо хоть вояки пожалели казенного имущества и кинули ковер только на площадь, не охватив стену. Огаша, погруженный в свои непонятные расчеты, покивав, пробормотал, что «он этого ожидал». Радость Идъани от того, что поехавший крышей приятель даже «ожидал» того, что их здесь запрут, была трудно передаваемой в светских выражениях.

Идъани спросил у коротышки, каковы его дальнешие планы? Кольца прошпигованной бетонной скорлупы лопнули, покрошившись на фрагменты. Разгребать их, пока Огаша прыгал по омбурам, устаривая поверхостную дымовую завесу самодельными шашками, остались Сода с урамбу. После того, как выяснится, какая часть сейфа оголилось, и что с ней можно сделать, Огаша назначил общий сбор, прямо на вопрос не ответив.

Теперь, с обнаружением сенсорного ковра с липучкой, стало очевидно, что внимание вояк к крепости не обусловленно только поиском спутников улетевшей принцессы. Что бы синоптики тут не искали (может у них тут было желание устроить музей боевой славы?), но если сматываться из форта, то это надо делать бегом. Начав сворачиваться немедленно, успеем в течении часа, сказал Идъани, вспомнив кучки трофеев в номере башни.

На разборку бура и на сборы придется потратить полчаса, пока мы с тобой будем собирать остальное. Занзана и её дети да попляшут на этом сейфе! Потом вернёмся, когда все поуляжется, сетку свернут, полиция покопается, игрунов проклянут в который раз. Это пару- тройку дней. Нас тут не стояло. Кто ж знал, что оно так повернеётся?

Огаша, выслушав это здравое предложение, отобрал у него бинокль и уставился на ту сторону гор. Внешнего шевеления за долиной отсюда было не видно. Вояки попрятались в пещерах. Идъани кинул взгляд на мутную атмосферу внутрь крепости, ничего новенького там не увидел и предложил дать сигнал ребятам, чтобы они прекратили колупаться с бетоном. На что Огаша, не отрываясь от бинокля, поведал, что «все будет путём, не гоношись, уйдем огородами». И умолк. Идъани помнил, что бабка говорила, как проверить подменыша – существо не совсем мифическое, но редкое. Подменышей давненько не бывало. Шмелянутых или спившихася – пруд пруди. Подменённые считались немного заигранными, но кем – то было тайной. Внешне подменыш оставался свой как встарь, но менял поведение, совершая поступки раньше ему не свойственные. Например, потомственный пивовар начинал учиться играть на бирже. Или на барабанах. Потом, обучившись тем премудростям, подмененные часто исчезали невесть куда. Если не пытались создавать секты непойми чего. И опосля того им исчезать тоже случалось, но уже по явным причинам. Подмену можно было выявить, сказывала покойница, если вырубить зараженного сразу как заметили подмену и задать ему пару вопросов про детство как очнется. Детские годы те забывали и впадали в буйство.

Идъани уже стал примериваться какие вопросы позадавать Огге, когда тот вдруг встрепенулся. Пока там не очухалсь, сказал он, закроем сейф. Хватай пару лишних одеял да закамуфлируйте там с Длинным, что бы они уже не нашли. Чтобы издали, со стены например, было все было грубым и кучами. Потом вскроем. И дымовухи чтобы тлели - больше чоперов нам тут не надо. И без них достаточно весело.

Скорлупа полопалась на удивление широко. Под оттащенными в сторону кусками виднелся палёво- сероватый, неожиданно бугристый металл. Никаких швов на металле заметно не было. Эдакая шляпка закопанного гриба. Комментируя это впечаление Див сказал, что по его мнению этот металл плавился уже под бетоном. Идъани пожал плечами – плавился или не плавился, но сейчас он был холодным. Даже по примерным рассчетам до двери было нужно ещё докапываться. Передав указание от Огге сворачиваться, Идъани выслушал резонное соображение, что неплохо бы все таки найти дверь или шлюз или как там этот вход называется. Однако на то, чтобы коптить стены широко и постоянно никаких дымовух не хватило бы. Нужно было топливо, найти которое в этих вонючих развалинах было бы труднее, чем отыскать куст малины в эпицентре ядерного взрыва.

Расстелив поверх наиболее неуместных здесь, как казалось снизу, кусков видимой металлической оболчки – хоть с этим не ошиблись – пару одеял, спешно, поглядывая на мглу над головами, закидали отрытое разным мусором. Пока оба человека занимались этим идиотизмом – стоило искать, копать, взрывать, чтобы теперь закапывать – Бугдо, чихая от дыма, смотал остатки проводов и отправился демонтировать установку для транспортирования по лестницам.

Под конец закапывания с башни донёсся пересвист – Огаша давал сигналы срочно прятаться. «У наших появились коптеры, не требующие наведения?» запрыгивая под козырек полуразрушенного здания Идъани чуть не столкнулся с быстроногим Содой, лежащим поверх изумленно стоящего на четырёх обезъяна. «У наших, у ваших... когда же я с этим расстанусь?». Через несколько минут унылого переругивания чуть в стороне от крепости стал нарастать, а потом удаляться басовитый клекот тяжелого коптера. Сода, замерев и прекратив препираться с мастером Дивоя, которому все ещё не нравилось в пятый раз, когда об него спотыкаются, инстинктивно переместился к внутренней стене. Обычно после таких звуков в городе что-нибудь падало. Даже не обязательно после попадания. Расохшиеся стены дрожали и цемент сыпался, кирпичи крошились. Тут сыпаться было уже нечему, но внутренности все равно вибрировали. Ни самой машины ни её тени видно не было. Звук, погуляв по крышам крепости, удалился и назад не возвращался. Люди, понял Идъани. В окрестности или в самой крепости прямо сейчас появятся люди, урамбу или, что самое неприятное, джизхуни. Возможно - более взвода и с техникой. На такой зверюге можно даже броники переносить. Чтобы не оставаться разрозненной группой нужно срочно доработсть план.

Установку бура, тяжелого даже в полуразобранном виде, решили сволочить обратно на базу погодя. С собой забрали только штыри. Ночью можно спуститься с балкона ресторана, сообразил Идъани. И незамедлил рассказать спутникам. На тросах. Не самая приятная перспектива, но если мухобои не будут опять гоняться за каким-нибудь летуном, то должно пронести. Внизу кусты, шито- крыто, тихим змием... Замотанный до неузнаваемости бур запихнули на бывшую кухню, где вповалку лежали не приглянувшиеся даже мародёрам останки шкафов и стелажей.

С омбура ясно было видно только небо. Чистое. Соседние горы покрывала пелена рукотворного тумана - дымовухи еще не догорели, хоть и воняли уже почти нестерпимо. «Какой же гадости Огаша туда напихал?» клял прителя Идъани, дыша ртом через тряпку. Легонько позеленевший Сода замотался шарфом, Див, которого при выходе на стену чуть не вырвало – ему тоже не розами показалось, без раздумий натянул свой противогаз. «Это же ОВ!». Впоследствии Огаша раскрыл секрет – он по мелочам запихивал в трубки все, что попало под руку из трофеев, не представляло ценности и не казалось откровенно негорючим. Подтравленная гениальным оружием, одинаково поражающим все расы, команда отдышалась только в башне. Хоть и сюда уже проникло.

Огаша встретил их на площадке и остановил было сунувшегося наверх Ида - на погляделки и проветриться. На пологом холме, чуть подальше щели водосборника, присел пятнистый двадцатититонник. Сейчас там, похоже, разворачивают оборонный лагерь. Первыми высадились, если можно было так назвать эту выброску, снайперы с какими-то табуретками с ушами – Огаша не сильно разбирался, но увидев экипировку десантуры предпочел не рисковать быть подстрелянным «на всякий случай», при разглядывании тех деталей. Чего ждали вояки от крепости было начисто непонятно, но судя по мельком увиденному – из опустившейся на грунт машины выгружались не только снайперы, мигом растворившиеся в зарослях тараска - они не ждали отсюда ничего доброго. От кого здесь маскироваться? Этого жрец тусовки тоже понять не мог, но внутрь то они точно не пойдут. Иначе зачем было раскидывать сетку?

Наблюдательная точка наверху оказалась почти потеряна. Копошиться там под прицелом снайперов как-то не казалось. Но переносить сейчас весь скарб в лифтовую скалы, откуда до спуска через оскал ресторана – рукой подать тоже рановато. Ребята помнили, в особенности столкнувшийся с ним накоротке Идъани, что мертвящий «мыльный пузырь» поднимался выше небесного омбура. А если следующий раз он влезет внутрь скалы или перехлестнёт через стену? Оказаться замороженными в древнем камне это, конечно, почетно, но экспонатами местного исторического музея становиться не хотелось ни в каком виде. Поэтому пока вояки обустраивали лагерь, а Ошон неспешно плыл по своему извечному маршруту, команда парадоксально бездельничала и слушала разглагольствования Огаша.

На пост, всего лишь на лестницу, с наказом наверху не светиться, отправился Див. Зачем? Затем, что раз в год и улитка скачет. Вдруг чего не того? Ни спать ни медитировать нун Адики не собиралася. Во-первых потому что был обозлен на все на свете, а во-вторых потому что днем урамба бодры, оптимистичны и пребывают в благости. Особенно если им всем хором обещают оплатить «все», не смотря на то, что дело считай, провалено.

- А на омбуры они не спустятся? – задал тревожащий его вопрос Идъани, когда компания расселась за уничтожение запасов. Делать до темноты все равно нечего. Отдыхать, есть, утекать.

- Если спустятся, то - сдадимся. – выдавливая на хлеб повидло банхени буднично ответствовал Огаша. – Есть другие предложения? Повевать? – и зашевелил, жуя, челюстью. – Но я не думаю.

- А... – затянул Сода.

- А - ничего. Версия девки. Врать то будем все вместе одно и тоже. Слышь, Див? – позвал он в проем двери. Со стороны лестницы послышалось, что хоть слушать никакой охоты и нет, но, вот, приходится. – Талдычим стихи с одной страницы. Пришли сюда сегодня. Коптер да - видали, рядом никого. Мы конечно удивились – где это видано, чтобы коптеры в крепостях кидали, но дело это не наше – мы честные граждане. Пошли себе по омбуру досюда. Сели, перекусили. Дальше собрались, но испугалися мы – взрывается внутри, дымы, тут уже вещи чьи-то брошены, чоперы летают. Только назад рыпнулись, а тут – коптер с вояками. Жуть то какая! Квакаем и молимся. – Урамбу с лестницы издал звук, похожий на стон сквозь хрюканье.

- Гэ-гэний. Рааад знаакомству. Цеееню. – сказал Сода. – А эээто – он помахал над столом мафионерским хавдагом – что тааакое? В лееесу нааашли?

- Тут нашли. Все тут.

- Кабарра... на коптер внимания не обратили, здороваться не ходили, а тут так вот все нашли. Хотели отнести в полицию. – растер в порошок отмазку Идъани. – Так они нам и поверили! А пришли мы сюда зачем? Гулять? Ближе нам не получалось? Ноги в норах застревали?

- Экстремальный туризм. – с придыханием произнёс заклинание Огаша. – По родному краю. А мы... – что еще хотел изречь Огаша из разряда сказок для кинематографических следователей, никто так и не узнал. Потому что из-за стен башни послышались далёкие гулкие выстрелы и, спустя недолгие мгновения ожидания, нарастающий свистящий шорох с завершающим глухим ударом. Отлично знакомые Идъани звуки. Полевой миномет. «Похоже, перед тем, как устроить музей, тут решено все снести и перестроить» отстраненно подумал он прислушиваясь к последовавшему за первой ласточкой залпу. «Баллисты. Вот что они приволокли. Хорошо хоть не вакуумными...» Спустя минут пять обстрел прекратился. Огаша, бросив бутерброд, который весь обстрел он так и не дожевал, поскакал вниз – глянуть на то, куда попали.

- Тоочно он - тоого. – откоментировал Сода, когда Огаша скрылся за дверью.

«А ты – не того со своей прынцессой?» подумал было Идъани, но вспомнил, что прынцесса уже кардинально. Разогналась каруселька – фланцы плавятся. Духа звать, что на гроб плевать. Вслух он только неопределенно помычал. Тем более, что глотал.

- Все идет по плану! – Огаша вернулся с просветленным лицем. – Все так и должно быть! Никто сюда высаживаться не будет. Слушайте сюда! – он достал тетрадку своего бухгалтерсткого сумасшествия и выложил эту другоценность на стол. И понеслась эта шняга про векторного агрессора, про переходы зарядов и про крест исполнителя... Идъани и раньше слышал куски этой зауми, но постигал он те куски в исполнении формалиста из учебки. В рейнджерской версии было все сокращено до прямых целеуказаний: рой тут, беги туда. Придумал эту теорию какой-то хуни лет пятсот назад. И, конечно, вослед, спустя лет полста, возникла секта крестоносцев...

- Никуда мы не унесемся. - торжественно сказал Огаша. – Мы ждем пока они – он постучал пальцем по тетрадке - друг с другом разберутся.

Час от часу не легче...

- Кто с кем? – Идъани начал понимать, почему убогих психов, вкупе с дипломированными формалистами иногда так хочется поколотить башкой о ближайшую стену: для перетасовки сцепившихся там мыслей в простые формы стихосложения. - Парраки с метроборами?

* * *

Аватара пользователя
Surtalon
Сообщения: 253
Зарегистрирован: 30 авг 2017, 10:44
Откуда: 11 il + 1 ru

Сообщение Surtalon »

Глава 14

- Они самые! Парраки - встали, метроборы - приготовились...

- Меелкий, кууда поолосатые попали? – перебил переделку репризы Сода более актуальным вопросом. - Воойна, браатуха, хороша тооко на хозчаасти.

Судя по пристрелочному залпу, высадившиеся на холме метили по цитадели. На даром «Скат», как отметил Огаша, так старательно обнюхивал купол. «Получается, что столичных вояки списали начисто, как их тут и не было. Дела...» констатировал Идъани. Такое пренебрежение к попадающей в радиус обстрел столичной экспедиции указывало на то, что или командование десантуры за несколько утренних часов успело выяснить, что никаких охраняемых движущихся объектов в крепости нет или на то, то что эти жертвы были, с долей вероятности, списаны заранее. Организовать высадку людей с боевой экипировке за шесть утренних часов можно было только в том случае, если эта группа сидела на базе и ждала отмашки на зеленой черте. «Во что мы вляпались? Что тут вообще обстреливать? Не похоже, что у них это регулярно. Осколков нет...» На полигонах всегда разбросаны части оболочек. Да и огорожены остовы всякими грозными предупреждениями. Даже в море и там - столбы.

- Лиинять наадо. – выразил общую с Идъани мысль Сода. – Мыы ттут вааще не ко двоору.

- Ничего не надо. – возразил маниакально возбужденный Огаша, усаживаясь обратно к столу. – Сейчас поймете. Если слушать, наконец, будете.

- Слушали уж... – культурологические изыскания Идъани в качестве развлечения не приглянулись. Лучше бы анекдоты травили. Или Сода бы рассказал как они с ребятами угнали поезд. Обещал ведь...

- Вы главного не слышали. – Огаша опять раскрыл тетрадь. – До темноты все равно с места не сдвинемся. Хочешь - пакуйся.

Идъани посмотрел на развалившееся на значительном куске скраба тело, подпирающее спиной рюкзак Дива. Чтобы паковаться дейна Твархгоша надо сдвинуть. Огге, выдрав листок, стал на нем рисовать некую линию из отрезков. «Слабоумие продолжается? Ладно...»

- У нас была задача, которую можно обозначить как пять этапов: пройти по горам; сквозь крепостные ходы; вскрыть сейф с подарками; вернуться уже пройденым маршрутом; добраться до города без приключений. Каждому этапу от старта можно придать коэффициент неизвестности, неожиданности – горы мы знаем, и встретить там кого-то риска мало – коэффициент неизвестности равен единице; здесь можно было с кем-то столкнуться – равен двум; сейф могли не найти вообще – будем считать три (Огаша отмечал отрезки лансайскими цифрами); на возвратном пути всегда что-ниибудь да бывает, а мы ещё и груз неизвестный тащим; в городе все входит в привычную колею - опять один. Вспоминая о кресте фронтального напряжения последий этап не важен. Волю местных духов мы не принимали в рассчет (Сода, кажется, начал засыпать), потому что это - сказки. Теперь сколько отрезков в случилось? Первый этап - без изменений. Но уже на втором этапе... Сода!

- Ннна ккой Ттирш вся эта болботня? – возмущеннно проснулся приглашенный специалист по почкам. – Мы уууносим ноооги. Дааай поооспать. Иидите на.. ддвор. - и прикрыл глаза.

- Правда, Огге, достал. – встал на сторону здравого смысла Идъани. Спать надо в любой удобный для того случай – закон рейда. Сейчас как раз такой случай – ничем заниматься нельзя. Собрать уносимый скарб можно за час. Остальное разбросать по дороге...

- Ну пошли на омбур. – почти взмолился Огаша, хватая свои листики и сворачивая в трубку, - ты поймешь. Пусть эти двое дрыхнут. – Идъани понял, что не отделаться. Тяжело быть другом гуманитария...

Оставив умиротворенного согласием зануды удалитться на двор Длинного и присоединив к нему угрюмо скучавшего на лестнице урамбу, спустились до выхода на галерею. Во дворе крепости было пусто, купол, как казалось, поверхостно дымился, отсюда было непонятно чем. В воздухе пахло поднятой пылью и доносился запах жухлой травы из-за стен. На площади перед воротами, как отметил Идъани, с тихой надеждой наведший туда окуляры, все так же раскинулось сенсорное покрывало. С другой стороны, подумал он, на этот ковер тоже никто не сунется. В блокаде, но хоть под защитой ловушки. В надстройке входных башен тоже никаго шевеления. Огге передал другу автомат и, присев на корточки, стал упоённо дорисовывать к палочкам веточки.

- Вот гляди, что получается , - сказал он через некоторое время, продемонстрировав другу свои художества. – Мы пришли сюда с прыбытком удачи равным единице плюс с твоей форой дара. Это ты засек слежку. Второй этап – проход по крепости у нас начался с задержки по времени – это минус один балл. Но одновременно мы нашли коптер и их вещички. Минус на плюс даёт, что? Ноль. Поначалу это отставание по часам роли не играло. Но потом задержка стала нарастать... – Огаша стер ластиком начало второго отрезка вверх и вместо него нарисовал полуружие, напоминающее фужер на ножке. – Мы застряли на базе в сарае. Потом ты нашел девченку. Это плюс – от неё мы узнали, что соседей нет. Опять плюс. Но времени с ней потеряли... Ноль.

Не то чтоб так безрадостно «потеряли» подумал, отключаясь на воспоминания, Идъани. Утраченная компаньенша предприятия...

Но Огаша трындел своё.

- ... про фестиваль. Это в плюс – Огаша стер формы и каракули. – Мы бы остались внизу и нас бы накрыло. Но проход по низу оказался сломан. Это минус - Он что-то зачиркал на листочках. Идъани скосился на рисунки зараженного. Вместо прямой линии вверх там теперь были какие-то полукружья и кривая, уводящая в сторону, к новому кружочку. Поперёк предполагаемого изначально маршрута из пунктиров пролегла секущая рисунок справа линия. И кроткий штрих слева, упирающийся в основание «локона» к значку «наблюдательная точка».

- Появилась лишняя точка поворота - эта башня. Нас в неё затолкала крепость.

Духи гор, зачем я слушаю этого сказочника? Нельзя было спокойно поспать? Сода все таки обалдуй – такую бабу взять и... отпустить учиться водить коптер.

- Тут мы уже отстаём от графика движения на шесть часов. Это большой минус, но мы спаслись от яркого фестиваля. Мы сели здесь в минусе от хранителя крепости – Идъани хотел было сказать, что их должно быть, по преданию, три, но передумал. Огаша нёс что-то в своей струе. – Итого мы на втором этапе с тремя минусами – двумя от крепости и одним извне.

- Почему с одним - извне? – спросил Идъани, чтобы как-то остановить поток этого мыслеизлияния и быть хоть немного «в теме». Чем-то же эти плюсы с минусами кончатся?

- Потому что Дорис она - извне. Вся эта компания приперлась из Цтуба. И их грохнули местные игруны. – убежденно сказал Огаша. – Столичные тут левые. Хранительные тот – правые. У них свои разборки. А тут мы. И взяли Дорис на баланс.

Теперь это так называется? Культурно. Даже изыскано. Надо запомнить.

- И что дальше? – Идъани прислонившись к стене лестницы, посмотрел на блеклое небо. Осень. Скоро дневные дожди. Замутняется уже с полудня. Кроме шуршания ветра слышалось еще что-то. Люди на холме явно не в шиншум сюда приехали перекинуться.

- Дальше у нас ночь, утро. Вы идете в скалу и находите там лестницу. Как Див и сказал.

Пророки – среди нас! Неслыханная удача приложиться к мудрости их!.. Что же это за посвисты? Может это объезьян храпит? Обрадованный тем, что работать не надо...

- Лестница нивелирует минус, который нам приготовил Хранитель (художник явно наделил крепость душой), и мы достигаем точки три. Тут все по плану – возвращаемся на вектор. – Идъани кинул вгляд на скетч: от кончика лепестка рисунка, уходящего к башне, Огаша нарисовал линию, идущую к вектору, ведущему к квадратику с надписью «отель». – Мы находим подвал, взрываем туннель, отставание по часам у нас часов шесть- восемь. Это допустимо.

Идъани вспомнил, что при рассчете времени на маршрут Огаша почему-то отпустил на колупание в подвале отеля в два раза больше времени, чем по логике действа дожно было быть. Голова у него заболела или живот? Огаша тогда говорил, что толщина древней стенки его мучает неизвестностью. – Туннель найден, нами вскрыт и даже проходим... – говоря это Огаша пририсовал к вектору короткий участок, упирающийся в уже третюю снизу секущую черту справа. – Но до «сейфа» нас не доводит. Пробка.

- А почему у тебя третяя... перекладина? – Идъани ткнул пальцем левой в рисунок, который стал напоминать ему мачту парусника или какой-то иероглиф хеуске. – Первая это фестиваль...

- Первая это разломы. Вторая - фестиваль. Третья это пробка.

- Так те разломы и... - начал было Идъани

- Разломы и пробка не связаны. – понял его Огаша. – Толкать сейф могло и не туда. – Идъани вспомнил как Огаша был уверен в том, что плотность геологических пород бывает аномальной и скромно промолчал. Что же так шепеляво посвистывать может? Вояки на площадь насос приволокли? Поливальную установку? – Сейф недоступен, это минус. Можно было бы уходить...

Вот даже как? Идъани посмотрел сверху на затылок приятеля, приникшего к листику с рисунком и выглянул на воздух. Около дальней башни что-то висело. И это что-то...

- Но тут.. - затянул было продолжение Огаша, отрывась от очередного куска своего урока калиграфии.

- Поднимайся давай и по стеночке – в тень, художник. – приказал Идъани, вскидывая винтарь и нащупывая телескопом цель. Так и есть – аэростат.

Плавно отступив под сень полумрака башни, Идъани перевёл дух. Зачем им аэростаты? Связь, наблюдатели? Связь можно было и над водохранилищем навесить. Наблюдатели? Кто противник?

- Давай короче. - сказал он приятелю. – Если это имеет значение.

- Короче? – Огаша, похоже, слегка обиделся. – Ну смотри. Линии справа, это противоборство нам или любому, кто вторгся в пределы власти сатады крепости. Удары слева – он показал на рисунке черточки слева от генерального вектора к сейфу. – Это вторгающиеся в крепость со своими целями. Они нам тоже мешают, но с другой стороны. Мы находим пробку. Это третий ход крепости. И начинаем вскрывать подходы к сейфу сверху. Теряем время, но приближаемся к цели, набираем вертикаль. Минус отставания по времени опять увеличивается. Потом ночной туман. Он не в счет, мы о нем уже знали, но все равно чуть не перенеслись. Это идет в продолжение второму обламывателю. Минуса не ставим. Ночью у нас сбегает фактор слева и...

- Стой, именем Ахдо! – прервал эту арифметику Идъани, закрыв рукой рисунок на коленях у приятеля, над которым тот водил стилом. - У меня голова пухнет. Ты просто скажи – чего ждать? Мы отсюда выберемся или должны перейти в твои формулы целиком? Если должны, то где нам лучше лечь?

- Факторы сатады с разных сторон перебъют друг друга. – привалившись спиной к стенке и глядя поверх пространства безумным взглядом ученого маразматика сказал Огаша. - И освободят нам путь.

Ид взглянул на безумца и засомневался, что ему можно отдавать в руки серьезное оружие.

- А нам что делать? Ждать пока свершится это чудо?

- Чудеса уже были. – сообщил Огаша снимая с лица маску пророческого помешательтсва. – Ты не заметил. Мы – он оттопырил большой палец - спаслись от фестиваля. Мы – указательный палец - нашли лестницу. Мы – к двум присоединился третий палец - добрались до сместившегося сейфа...

- Осталось его вскрыть. – перебил Идъани. – Предварительно откопав дверь. И как это сделать под наблюдением аэростатов. – он отмахнул в сторону светлеющего проема наружу - я лично не представляю. Попросим хранителей крепости навести на них порчу? Ты, кажется, с ними уже накоротке...

- Вечером узнаем. – сказал Огаша, входя в нормальное выражение речи. – Не выйдет так свалим. Соберем вещички...

До какого часа будут висеть баллоны? Запас хода тут важен... Баллон может висеть и четыре часа и шесть. Дольше надо спускать, подкачивать, но кто этих корабелов знает – может они смену запустят?

Поднявшись вместе до площадки келий, Идъани проследовал выше.
- Куда? – окликнул его многомудрый жрец. – Снайперы!

- Если уже шарики повесили, то снайперы вполглаза смотрят. Приветами швыряться не буду. – Поднявшись на кольцо, кватро, стараясь оставаться в тени и под плащем, прокрался к широким бойницам. Площадь перед крепостью покрылась морщинами невысоких, с полметра высотой, голубеньких загородок. «Еще одни охотники за сусликами? Да эта дичь, оказавается, тренд сезона». На дальнем холме явно кто-то окопался. На крутой, поросший кустиками склон загородки не заходили, но похоже, что вокруг стен тянули какой-то кабель. Видимые отсюда люди, натягивающие трубку, были одеты в обыкновенные полевые комбезы и родовую принадлежность войск, вступивших в противостояние с хранителями крепости, определить было невозможно. В раскладках Огаши, даже если принять за истину идею о разбуженных духах, была какая-то тревожная нестыковка. Или Огаша не все сказал. Судя по плотности нагороженных заборчиков с земли в крепость через главный вход никто входить не собирался. В тылу терки заборчков веднелась какая-то широкая конструкция, действительно напоминающая поливальную установку. На холме, куда егерь долго вглядываться опасался, чтобы не быть замеченным (не полные же они там лохи), виднелись темные пирамидки. То ли шатры какие, то то ли миномёты. С такого расстояния детально не разглядеть, а оптикой пользоваться егерю, лично знакомому с армейскими рефлексами, как-то не захотелось.

До вечера запаковали вещи, уносимые с собой. Остальное снесли в пустую камеру, обнаруженную напротив туалета. Что там размещалось раньше, при жизни крепости, было неизвестно, но сейчас пустуе помещение обладало тонкими щелями, сквозь которые просачивались размытые лучики света и, что главное, она плотно закрывалась каменной плитой. Не треснись об эту плиту навершием тела урамба может - и не нашли бы. Идъани прикорнул пару часов, заняв место мрачного Длинного, удалившегося на вахту.

К сумеркам на холме зажгли прожектор, осветивший дальнюю сторону крепости и охватывающий светом эркер. Пара, а может больше пузырей болталось в вышине, но к тому моменту, как в похолодавшем воздухе из под купола выполз уже знакомый поблескивающий в дальнем свете, серый дым, их свернули. И тут же по крепости ударила батарея. То ли у военных были какие-то другие средства оповещения о начале фестиваля, то ли они уже раньше с таким встречались, но с верхней площадки было видно как прошелестевшие снаряды канули в дым. Самих болванок заметить было не заметно, но дымное одеяло осветилось яркими всполохами. Несколько минут распространение дыма, хоть и освещаемого снизу очагами горения, продолжалось без заметного замедления. Дымные волны затопили и входную площадь, утопив в себе всю дальнюю часть крепости. Что за начинку использовали артиллеристы отсюда было непонятно. Огаша сказал, что это похоже на фосфор. Идъани, видевший, как горит фосфор, эту версию отверг – красноватые пятна, подсвечивающие протоплазму, никак фосфорное свечение не напоминали. Через минут пять, когда дым крепости, не обративший на обстрел себя, как справедливо показалось наблюдателям с башни, ни малейшего внимания (если не считать балаганной подсветки), поднялся, как и раньше, до верхнего омбура, канонада прекратилась. Что делалось на подъезде к воротам было не ясно - прожектор небось, не даром включили.

Упавшая тишина разбавлялась только потрескиванием внутри дымного озера. Что-то толкнуло Идъани взглянуть наверх, в небеса. Оперевшись о боковину колонны, он быстро высунулся, опередив упреждающие восклицания приятелей. В небе парили черные паутинки, сыпящие вниз струи, как казалось, опилок.

- Все вниз! – выдохнув это, Идъани, чуть не запнувшись о собственные ноги, рванулся к лестнице. Урамба, пребывающий в томительном ожидании, оставшись «дома» чтобы не тратить времни зря, степенно питался. Ребята веселой гурьбой, натягивающей на бегу противогазы, ворвались в столовую и попадали на пол к внутренней стенке.

- Уши, уши заткни! – ткнул Ид обезъяна, вылупившегося на этот аврал. И упал, уткнув фильтр рыла в камень.

Бомбовый удар накрыл крепость, говоря народным языком, конкретно. Наблюдавшися минометный обстел по сравнению с тем грохотом, от которого затряслась даже башня, это было так, дружеское похлопывание по плечу. В башне, вдобавок к гулу снаружи, засвистел и завыл ветер – воздух буквально вытаскивало изо всех щелей. После первого каскадного удара из коридора некстати потянуло полярным холодом. К трепетному дрожанию присоединился натужный треск земли и каменные скрипы, выворачивающие душу. Судя по этим скрипам, фугасный удар вызвал локальное землетрясение. В башне быстро становилось по зимнему холодно. Идъани повернулся на боку, чтобы обозреть келью. Огонек подсветки плясал как в лихорадке и освещал Дива, согнувшегося к коленям как на стульчаке, с полунатянутым на голову противогазе – кошмарное зрелище. Судя по тому, что урамба в такой позе и не думал падать или биться в конвульсиях, начинка небесных подарков не несла химического компонента. Идъани приподнял противогаз и выдохнул, выгнав в полумрак струю пара. За считанные минуты обработки цели температура воздуха в башне упала до зимней. И, судя по ощущениям кожи, продолжала падать.

За последующие полчаса крепость успели обработать неведомыми зарядами еще несколько раз. Температура воздуха то падала до полярной, то взлетала до доменной – воздух так и носился по лестнице. Никакими ОВ крепость или не обрабатывали или до кельи эти газы не дотягивало. Снаружи постояно скрипело, башня дрожала, и как казалось, даже кренилась. Обождав после последнего удара с четверть часа, нагрузились и пошли. Ждать продолжения и не хотелось и смысла не было. После такой обработки можно ждать только ядерного удара, а где этот удар накроет – ближе на сто метров к эпицентру или дальше - существенного значения для огранизма не имеет.

Уцелевшие каменные строения крепости приобрели обожжено– фарфоровый оттенек. Ни киселя ни фестиваля в видимой поломанной окрестности не наблюдалось. Над крепостью висел то ли пар, то ли дым. Чему там, в этих вычищеных развалинах, было гореть? Скорее пар. Ломанный купол, как это не казалось удивительным, выстоял. Пованивало, но не органикой. Стены крепости с этой стороны, на счастье, не освещались, хотя прожектор холма продожал, за каким то тиршем подсвечивать развалины. Вереница кладоискателей постаралась преодолеть расстояние от башни до скалы со всей доступной прытью, на которою можно было сподвигнуть обезъяна, упорно не снимавшего противогаз и пыхтевшего под ним локомотивом. Пьяные боги знают, что еще прийдет в буйные головы явно обозлившимся вооруженным силам? Омбур подзасыспало невесть откуда взявшейся белесой пылью, похоже от парапета, поколовегося и ставшего щербатым.

Разогнулись только на входе в скалу. Трое людей, за исключением убежавшего вперед обезьяна, повернулись послать прощальный привет сейфу. Посреди отглаженной, как футбольное поле, площади, торчал рыцарский шлем типа «ведро». На великана.

Потом глаза проморгались и первое впечатление исчезло. За спиной у великанского ведра стала видна чернеющая траншея.

- Что ээто ттут ттакое? – почти не заикаясь спросил Сода. – Баатискаф?

Он посмотрел на небо явно ожидая, что там напишут подтверждение. В небесах пар индиферентно собирался в тучу.

- Летла птичка, снесла яичко. – сказал, между выдохами, Огаша. – Подводная лодка в пустыне Пхобет.

- Я знаю чего это такое. – сказал последним Идъани, почти не веря самому себе. - И вы тоже знаете. И чего теперь делать будем?

* * *

Аватара пользователя
Surtalon
Сообщения: 253
Зарегистрирован: 30 авг 2017, 10:44
Откуда: 11 il + 1 ru

Сообщение Surtalon »

Глава 15

Любезно всплывшее из разворошенных недр бронированное хранилище решили попытаться вскрыть. Не без препирательств и ругани. Узнав о том, что сейф ждет приложения последнего усилия готовенький и на поверхности, Див щенячьей радости не проявил, но высказался в том духе, что эта местность ему невероятно надоела и он готов покинуть её как можно скорее. Остальным тоже за последние часы прогулка показалась затянувшейся. Да и погода испортилась. Но доводы алчной стороны победили здравую осторожность. Ещё бы если копать, искать впотьмах люк, то никто бы этим заниматься уже не стал, проследовав на выход без особых сожалений.

Как ни странно, но оказалось, что отель от климатической бомбежки заметно не пострадал. Между крыльцом и, торчащей как прыщ на ровном месте, глыбой сейфа пустырь избороздило три- четыре поперечных волны, но, к счастью, не трещины. Рубка вытолкнутого сейфа приблизилась к пандусу отеля метров на десять. Сблизи сейф, казавшийся сверху ведром, выглядел как двухметровой высоты перевернутый многугольный таз со скругленными гранями и с выгнутой крышей. «Как такую штуку не перекосило?», гадал Идъани, «был бы подпирающий эту кастрюлю грунт жидкостью – точно перевернуло бы». Крен у «тазика» все же был – его наклонило в сторону скалы, так что передняя стенка оказалась вертикальной.

Около «тазика» чувствовалась повышенная радиация, но металл не грелся. Грунт под ногами и тот был теплее. Заветная дверь обнаружилась левее фронта атаки. Квадратная, чуть заглубленная в форму, со смутно видимыми в полутьме заклепками. Пока Див и Огаша обнюхивали косяки этой двери, Идъани попробовал обойти сейф. Позади формы торчал скальный горб и за ним – кильватераня расщелина, скорее долина, слабо клубящаяся испарениями. Пахло гарью, чем-то кислым и каменоломней. Значительная часть построек крепости потеряла крыши и осыпалась. Стали заметны торчащие, как стволы деревьев после половодья, колонны, замеченные еще во время первой экспедиции по ломанным казематам. Оставшиеся стены выбелились. Преодолев горб за «спиной» выпершего на поверхность «тазика», Идъани обогнул его и убедился, что у хранилища есть аналогичная дверь и справа от «носа». Дизайн крепости, предоставляющей для всех строений два входа создателями «сейфа» был соблюден неукоснительно.

Естественная дымовая завеса, скапливающася над площадью, давала основание верить, что летающих наблюдателей можно не опасаться, но колобродить толпой правила безопасного поведения не позволяли. Ожидался шум. В крепости и, как слышалось, за внешней стеной, временами что-то шуршало, потрескивало и обваливалось, но работа механики отлична от слышимых шумов и, если в группе вояк с миномётами найдется хоть один джизхуни на своём месте, то кончится этот шум братской могилой. Соду сняли с наблюдения и запрягли помогать буровику извлекать и налаживать устройство внедрения, Огаша поднялся наверх с винтарем, Идъани отправился устривать звуковые эффекты.

Мысль была в том, что пройдя по ближайшей части периметра накидать дребезажих отвлекающих целей. И пару- тройку их закинуть в развалины. Самозаводные дребезжалки на ниточках, какие все мастерили в детстве для выманивания леденцов, здесь было мастерить не из чего – все годные бутылки и подшипники давно раскатились, но среди поломанных кухонных стелажей можно было отыскать гнутый металлолом. Мало ли что может дребезжать в руинах? Пусть военспецы погадают.

Установив общую подсветку на уцелевший карниз, Идъани принялся подбирать в помещении ресторанной кухни листы изъеденной жести. К дыркам в листах требовалось прицепить тросики и добавить всяких лоскутов и полосок, чтобы оно подольше качалось. Все равно придется дергать за нитки. Даже если по раскиданным дребезжалкам вдарят минометами на звук, то можно успеть спрятаться в здании. Хотя такого глупого расхода боезапаса кватро от полосатиков не ожидал. Скорее они будут сидеть снаружи и ждать, пока дымы рассеются, чтобы послать чопер – глянуть, что там так шумит. И дымовух надо добавить, если есть из чего. Одеяла доставать... Отобрав волокушу металолома он протащил эту кучу в холл, глухо освещенный флюоресцирующим небом. Неплохо бы найти хоть какой-нибудь крепеж...

Поиски мелкого крепежа привели Идъани к общей для всей вертикали скалы лифтовой шахте. Эту шахту отыскали еще в прошлый заход, хотя что там было отыскивать? За обращенной к скальному воздвижению стенкой холла шел параллельный коридор с несколькими лобби. В одном из них имелась охватывающая шахту широченная дыра, в которую легко мог бы проплыть беременный хилинак. Мародеры явно были в курсе, что под видимой частью гостиницы можно поживиться не только ценными предметами быта. В шахту спускалаться нужды не было, только посветили. В свете фонаря на дне виделись то ли крепления то ли габаритный мусор. Часть этого мусора была разбросана по полу и скрипела под ногами. Здесь были болты, гвозди, заклепки. Несколько гнутых скоб валялось по углам. Сейчас Идъани набрал наиболее тяжелого мусора для дребезжалок и уже было развернулся обратно в «мастерскую», когда в нем всколыхнулось ощущение слежения. Нечеловеческого, но внимательного. Покрутившись, Идъани понял, что следящий некто «сидит» или в шахте или прячется на потолке. Ни в дыре никого видимого ни вокруг не проявлялось. Даже никаких «сгущающих воздух ежей» по стенкам. Вроде не человек, и не камера. Птица, небось забилась. С ресторанной лоджии. Заснула себе мирно, а тут кисель этот волнами ходит, сверху бомбовые развлекушки сыпятся... Людям то тошно, а зверью каково?

Накрученные барабаны гремелок Идъани разнес по омбуру, повесив дальнюю почти над воротами в крепость. Площадь перед воротами была пуста, никаких сенсорных сетей на ней больше не лежало. Сарай снесло в пыль, да и от «львиных лап», обрамляющих дромос в цитадель, мало что осталось. Внутрь надворотного эркера Ид не заходил, опасаясь быть замеченным – прожектор, бьющий конусом света, прозрачно намекал на уровень внимания минометчиков к этой части крепости. Здесь же, завернув длинный лоскут располосованного одеяла в камень, Идъани оставил первую дымовуху, швырнув её в одну из ближайших развалин. Дребезжалку пришлось ставить парусную – такой длины троса не не хватило бы, если бы все веревки вместе связать. Со стороны богатыря- мудотыря доносилось какое-то жужжание, но развалины неплохо глушили звук. Пройдя назад до скалы, он накидал еще пяток тлеющих дымовух и прицепил пару дребезжалок. Хвосты их он вручил Огаше, толкущемуся в проёме с видом гнома- привратника. Имидж портил только бинокль.

- Сменил бы ты меня. – уныло сказало идейное руководство. – Они там уже бурят.

Снизу, от корытообразного сейфа, были слышны пунктиры прерывистого запиливания. Негромко: Див пристроился взламывать дверь, смотрящую на дальную часть крепости, куда пока даже не заходили, а волнового рикошета здесь не возникало.

- Что там видно? – спросил Идъани, вкратце рассказав про тишину у ворот. – Нас снаружи не засветят?

Никакой активности, направленной на крепость, мухобои не проявляли. По словам Огаши, с той стороны проехало несколько малочисленных колонн техники. На невидимый отсюда аэродром, похоже что-то приземлялось, но если что и взлетало, то не в сторону долины. Под стеной было слышно какое-то человеческое присутствие – до поста доносились голоса. К сожалению понять, что там делают и кто они оказии не было – густота паров была не настолько плотной, чтобы перевешиваться в окно «перил» омбура и смотреть вниз. Если снизу за скалой кто-то наблюдает, то человеческая голова будет отлично прорисовываться на фоне пока ещё не вошедшего в полуночное мерцание неба.

- С дребезжалками - порядок. - сказал Идъани, подергав за веревочки. В ответ в скелетах домов заворочались и заскреблись невидимые игрушечные трактора. – Но что делать с взрывом? Придумал?

- Закину пару шашек к куполу. Или вон – Длинный закинет. Взорвем поперед.

- Так подрыв то не похож... – это обстоятельство было самым неприятным. Звук от подрыва паюсной взрывчатки не сильно отличался от обычного, но сопутствующую тому феерию можно было спутать только с газосваркой. И то – с бодуна. Потому что газосварочные аппараты не дают такой мгновенной вспышки. Разве что когда они взрываются вместе со всем газом...

- Значит, часть паюса надо прикрутить. – Обокрасть самих себя, понял Идъани. Огаша все таки передал приятелю пост вместе с оптикой, сославшись на роль организатора и удалился, прихватив оружие скалолаза- рыболова. Кинув пару шумелок на дальней стороне плеча периметра, Огаша вернулся с вестью, что там стена все же не выдержала и омбур частично обрушился.

Оторвав прилежного Сода от оказания помощи Диву, который в таковой не сильно нуждался, будучи в силах переключать режимы сам, мелкий с длинным отправились в поход к цитадели. Не сразу. Потому что Сода объяснял (даже до Ида долетела наиболее эпическая часть этих объяснений), что у него ноги не казенные, чтобы ломать их, таща с собой еще пакеты со взрывчаткой. Бунт на корабле был подавлен требованиями длиннорукости и размашитости. Никому не улыбалось попасть под прямой минометный залп.

- И куууда дааальше? – спросил Сода, встав на краю обрушенного подвала ближайшего дома, когда они переползли кучу щебня от разрушившейся стены. Из поднимавшихся пологим холмом развалин зданий несло повышенной радиацией. Раньше, до массированного бомбового удара, этого кожного звяканья не было. То ли что-то в крепости было зарыто, о чем в газетах не рассказывали, то ли по крепости отбомбились ураном. С летунов станется.

- Здесь было два подхода... по бокам. – Огге обозревал то, что осталось от бывшего «саркастического» дома. Остались сложившиеся внутрь стенки и две сквозные вертикальные трубы, «гаубицы», как их назвал Ид. У обоих ходоков на плечах висели мотки тонких проводов, разматывающихся за спиной. Нужно еще метров тридцать внутрь и с разносом. – Постой тут. – Огаша стал обходить остов дома справа, стараясь держаться подальше от осыпи в бездонный подвал. Через несколько десятков шагов, обойдя крупные массивы битого камня, он оглянулся. Вертящий головой консультант был отсюда прекрасно виден и это дало понимание того, что развалины поднимались малозаметным снизу склоном. Огаша уже забрался почти на метр выше того места, где торчал статуй Тону. Впереди, по направлению к цитадели, покрывшейся сейчас широкими вертикальными трещинами, тоже было видно повышение. Не логично, подумал Огаша. И не согласуется с наблюдавшейся сверху топографией. Естественно было бы помещать главное здание на высшей точке горы, если бы это было настоящее оборонительное сооружение, а не бассейн вод. Не долго местные чудеса осталось наблюдать, надо соображать куда заряд примостить. Огаша сдвинулся еще на пару метров, выбрал обломок помощнее и уложил на него композитый пакет, приклеив провод подрыва медицинским пластырем. До свадьбы заживет. На обратном пути, со стороны соседнего развала из под обломков вырвалась полоска пара, похожего на цветочные споры. Подвалы шевелились курамами, шебуршали и, кажется, даже стонали.

Второй заряд Сода зашвырнул, встав на высокий останец, чуть ли не к подножию трещины цитадели. Это был самый длинный провод, спаянный воедино метров на сто. И самый дымный заряд. Чтобы уж отвлек так отвлек. Пакет ухнул за камни, Огаша потянул за линь. Тендре даст не оторвется. Даже если там что и разорвалось, то извлекать его мы точно не пойдем. С третим зарядом возиться не стали, поместив его почти на краю пустыря, в прямой видимости от «тазика». Огаша вынашивал хулиганскую идею уложить еще один пакетик на верхнюю плоскость каменного зуба, но карабкаться сейчас на скалу смахивало бы на потуги умереть красиво.

Вернувшись под художественное дребезжание понукаемых Идом шумелок к «тазику», Огаша с Содой нашли урамбу уже закладывающим взрыватели в паюсную «колбасу». К люку тянулся по земле пока не подключенный провод. Пульт подрыва был всего один, а клемм - восемь. Поэтому решили взорвать сначала один из отвлекающих зарядов, чтобы начать представление с чего-то предупредительного. Мол тут такое теперь бывает. Уложенный на край пустыря последним заряд выдал громкий хлопок и красиво разметавшийся фонтан искр. Немного не то, что требовалось, но хоть полюбовались. С пятна взрыва множестевенно задымилось вдобавок к уже воняющим лоскутам одеял. Огаша послал Соду наверх проверить, все ли в порядке и - заодно - сигнальный конец свесить. Средства обычной связи налаживать было некогда, если уж начнется стрельба, то будет не до скрытности.

* * *

Чуть ли не в голос кляня раскомандовавшегося коротышку, Сода, ссутулившись, выглянул на галерею и увидел Идъани, припавшим на колено в отдалении от дырки и держащим прицел повыше входа. Увидав вновь прибывшего, Идъани поманил его энергичным жестом, показав на потолок. Не особо таясь, Длинный перебежал к коленопреклонному и обернулся. Горб скалы обзавёлся новым наростом.

Обменивались информацией шопотом.

Фонтан искр высветил маковку скалы и Идъани обнаружил там лишнего зрителя. Судя по видимой отсюда части тела, сверху примостился любопытствующий чкартал. То ли тварь там давно себе гнездо обустроила, то ли этой ночью прилетела – известно, что скорпы обладают нюхом и тягой к разного рода катастрофам. Может быть их привлекают звуки. Со слухом у чкартала - труба, вот всякий грохот их и тревожит. Желания оказаться прямо под свалившимся на голову членистоногим не было ни малейшего – от яда панцирного черта можно и загнуться, хотя обычно чак питается не человеческими младенцами, как полагали на каком-нибудь Луске, а мелкой живностью, самой крупной из которых может статься больная антилопа. Старый Чак - тварь тупая и агрессивная, но пристрелить его сразу было нельзя – не тот шум, который можно принять за природный. Сода направил в сторону темного силуэта обрез и тут снизу ослепиительно полыхнуло белым. Спустя мгновение по крепости раскатился удар грома – Див подорвал закладку.

Не раздумывая, бандит, обладавший отменной рекацией, шмальнул по замеревшему на скале силуэту. Попал. Притаившийся чкартал получил все искомые удовольствия разом. Хоть и в неожиданной форме. Эта форма так его поразила, то он отпрыгнул назад и, судя по последовавшему шороху, ссыпался по внешней стороне скалы. Грохот гулял по крепости, со двора взметнулось облако горчичного дыма. Снаружи крепости к отлетающему в небо гулу примешивались резкие щелчки. Идъани с Содой переглянулись – треск был похож на выстрелы, но вроде как одиночными. Неизвестные в долине долго ждали этого момента и устроили салют или так приветствовали свалившегося на них обалдевшего от впечатлений чака? Выглянуть и проверить, кто там ликует было бы, наверное, уже можно, но неприлично с точки зрения актерской культуры: не было нас не было, и тут – нате вам! Труппа акробатов привествует зрителей из под купола цирка! Нет уж, на эту нервную публику надо взглянуть как-то менее для неё заметно.

Сода, добавив зарядов в барабан, остался отдыхать на омбуре, тем более что и дребезать надо было теперь уже изредка. Идъани повесил ему сигналку и спустился к медвежатникам. В скале было тихо, недавнего ощущения свидетеля из лифтовой шахты не ощущалось. На внешнюю сторону надо погладеть из ресторана, запоздало дошло до Идъани. Однако сначала все равно узнать, что там с сейфом. Или поглядеть? Колебания были недолги – шли сюда за содержимым сейфа. Сначала призы, потом посмотрим, что с ними делать. Внизу лестницы урамба в одиночестве развинчивал составные бура, изображая из себя сцену «медведь, играющий на варгане на останках поверженного им тепловоза»: пару отверток Див держал в зубах.

- Открылась? - коротко спросил его Идъани. Див промычал нечленораздельно, на мгновение оторвлася от железок и махнул мослом в плане «Шуруй мимо, мальчик! Дяденька занят!»

Что бы означала эта неприветливость?

Пустырь перед отелем был единственным островком без дымов, которые создавали впечатление опоясывающего площадь горного пожара. Чоперов не будет точно. За стеной дыма в сторону цитадели колебался отсвет красного – чем таким изобретатели напичкали отвлекающий заряд? Около кастрюли никого не было заметно, но, сместившись влево, Идъани с облегечнием выдохнул: главная цель похода свершилась – сейф был вскрыт. Дверь в нутро кастрюли была приоткрыта частично, точнее – отодвинута, зияя широким параллепипедом. Внутри ворочалось пятно света и слышалась приглушенное напевание Огаши. От двери до сих пор исходил жар, как от сковородки. «Как же они её отжимали? Раскаленной? Понятно, что Див не в духе». Не смотря на любовь к технике в домны урамбу не заманишь.

Идъани, включил налобник на каске и, постаравшись не коснуться края люка, проник в банку. Внутри был короткий, низкий и неширокий коридор, кончавшися в паре шагов от входа расширением, где и копошился, судя по частушкам, Огге.

- Счастья вашему дому! – громко сказал Идъани. – Вещички будем паковать или сначала бодрящего?

Пятно света прыгнуло на вход в расширение и растеклось овалом по серому полу. Идъани продвинулся вперед и столкнулся нос к носу с приятелем. На полу перед тем стояло два длинных светлозеленых контейнера, без видимых ручек. Ящики напоминали библиотечные картотеки.

- Тут шкафы... или стелажи... Тирш поймет. – сказал Огаша, отодвигаясь и давая осмотреть внутренность сейфа. – Хранилище то, походу, таласское. – продолжал он посвящать в свои открытия приятеля. - Дедок наш или с союзничками якшался или сам... не простой дедушка.

Судя по конфигурации помещений, хранилище отдавало стилем южных союзников: островитяне поставляли наплечные ракетные установки, наводящиеся комплексом РЛС, с которыми комплексами Идъани ознакомлялся. Под потолком шли надписи выпуклыми трехмерными связками. Ни этот шрифт ни чьим не спутаешь, ни язык. Талассики тысячи лет назад породнились с морскими. Или происходили от них? Культура южных островов была закрытой книгой для всего остального Т`шахона. В мировых войнах, исключая последнюю, они, как считалось, участия не принимали, только обороняясь. Такая мирная, идиллическая культура с переразвитой военной техникой. То зло в мире, которое не успели или, в силу скудоумия, не смогли приписать людям или темным хуни приписывали талассикам, называемым в народе исключительно лупоглазыми. Все расы континента в стороне от теории заговора по захвату нашего прекрасного мира, чтоб его, замышляющими островитянами не остались. Талассики были такими привычными скрытыми врагами. Внешне виденные Идъани талассики, в большинстве своем, были были кряжистыми, даже округленькими коротышками, напременно в темных очках. Не симпатичные, но и не отталкивающие. Вот если Огашу слегка раскормить...

Огаша откуда-то знал базовый таласский на уровне «объясняюсь с таксистом со словарем». Что давало сейчас ему возможность отбирать те брикеты и ящики, которые требовались заказчику. Громоздкая штуковина, похожая на жесткий скафандр для глубоководных работ, пошла в дверь последней. И с трудом прошла. Идъани спросил, как Огге собрался транспортировать этот водолазный манекен.

- Как-нибудь. – пыхтя под ношей, взваленной на плечи, талантливо объяснил Огаша. Секрет лаконичности состоял в том, что по первоначальному плану для громоздкого груза предполагалось вызвать чопер, предусмотрительно замаскированный в кустах в лучевой видимости от площади перед воротами. Теперь тот холм, куда заныкали чопер, оказался слишком далеко. Дальше только Завартьян.

Паковал и связывал ящики милостиво снизошедший Дивоя. Прибытие скафандра он встретил тепло, как родственника.

- А этот, может, сам пойдет? – спросил он поглядев на скинутый на ступеньки лестницы костюм. – Зачем вашему чёкнутому заказчику это старье?

В ответ на недоумение носильщиков, Дивоя нун Адики растолковал, что это действительно жесткий скафандр, только не подводный, а для работ в зонах сильного радиоактивного заражения. А еще в нём можно тонну поднять. Не для людей, а для например, обезьянов. А вы не знали? Приятели, к стыду своему, не знали. Потому что о потенции немного заботились. Да я вам покажу, сказал урамбу. Надену, только застегнуть помогите. Инструкторское рвение Дива было остановлено только обещанием, что он еще успеет показать, как он умеет им пользоваться. На пути вниз.

С каждым заходом за подарками дымовая завеса истончалась – против задымления работал ночной муссон, высасывающий влагу с низин и возносящий её к вершинам гор. К тому же, становилось ясно, что каскадная бомбежка сломала что-то важное в центре крепости - оттуда все сильнее веяло костром. На склонах уже очевидного центрального холма тлели, подсвечивая руины, красные пятна и потрескивала окалина. Скоро лава потечет...

В один из последних «факультативных» заходов на склад, Идъани нашел план хранилища, который висел, вопреки традиции, в одном из темных углов. План показывал, что первое впечатление от «шляпки гриба» было близко к истине: отображенный на чертеже сейф здорово напоминал гриб с овальной «линзой» верхнего помещения, отходящей вниз «ножкой» и луковицей «корня». В надписях, напечатанных рядом с отображенными помещениями, Идъани ничего не понял и подозвал в помощь напарника, извлекающего туб контейнера с, как он вычитал на бирке, редкоземелами. Оттащив редкоземельный кошель ко входу, Огаша соизволил глянуть чертеж.

- Верхнее это «основной объем» - заводил пальцем по стеклу Огаша, - ... вниз это «силовая труба», всё таки они чёкнутые, а балда внизу это «силовая установка», смотри технический отдел.

- Куда смотреть?

- Написано так. – растолковал Огаша – За подробностями, мол, в техчасть. Тут еще приписка внизу, сокращение какое-то, «независимое ядро», там еще трубки какие-то... «охлаждение». Холодильник, наверное. Ладно, все мы не унесем. Что тут останется, это наш подарок местным троллям.

- Скорее уж термохтонам. – Идъани, дабы не привлекать, вспомнил полуофициальное название метроборов, полупризнанной палеоэтнографии. История континентального магматизма показывала, что расширения, вознакающие на горячих кальдерах, лопались крайне редко. Но степенное погружение в «вязкий», по научной терминологии, лавовый язык, тоже не привлекало. Прихватив под мышки все, до чего руки дотянулись, друзья уже потащились по буграм до упаковочного цеха, когда на стене пронзительно взвизгнула сигналка и, перекрывая скрип, с верхнего поста раздался знакомый пушечный выстрел из обреза.


* * *

Аватара пользователя
Surtalon
Сообщения: 253
Зарегистрирован: 30 авг 2017, 10:44
Откуда: 11 il + 1 ru

Сообщение Surtalon »

Глава 16

Полог из локонов, протянувшийся над омбуром метра на три, захватил полулежащего на спине снизу, сумрачно переливаясь толстым одеялом на том месте, где должны были быть штанины и ботинки. Стрелять можно было только со стороны лежащего, но Сода предпочел держать на прицеле не эту гадость, а товарища.

Задрав головы на выстрел, тащившие последние ящики помедлили, ожидая подолжения. В подсвеченной бордовым полутьме было видно какое-то шевеление теней, не похожих на человеческие. Потом со стены соскользнула, печально скрипнув, сигнальная погремушка. Огаша выпустил из рук ящики с тубом и демаскирующе шелкнул фонарем на каске. На обмуре махнула тень руки, взметнувшаяся из глыбы блестящего комка размерами с ошарга и сверху опять раздался выстрел. Сода явно с кем-то дрался. Огаша понял, что снизу, при такой видимости скорее подстрелишь компаньона и бросился к парадной лестнице, кинув на ходу короткое «Собиратесь!». Экспрессом добежав до верхнего портала, Огаша на ходу стащил каску, надев её ремешок на левую руку. Штурмовая предусмотрительность оказалась излишней: противник оказался не вооружен.

- Нне поодходи! - приказал Сода, направив обрез прямо на остановившегося в шаге от входа Огашу. – Сстой! Я ввсе. Нне поможешь. Оон меня ест... я поокойник. Плохо. Нне успел, ооно без теела, нога... поодвернулась. – лицо лежащего светлело над колышащейся массой маслянистых шайбочек. – Ддоля моя. Браатишке. Уххходите. Если нне один... – иссиня- серый бензин поплыл под лежащего, охватывая фигуру снизу. Правая рука Соды, опирающася на пол дернулась, пытаясь отползти, удерживая упор. – Больно, ссссука, жжёт. – вытолкнул из себя свозь стон лежащий. – Пулями ббез тоолку. Ты... зря.. ппришел. Оттуда же. – Тело Длинного стало съезжать по стене, погружаться в маслянистую лужу, рука с оружием упала вдоль тела. Голос закатился в хрип. – Гууулап ннне... нна ссстреляй...

Огаша поднял автомат, прицеливась в шею Длинного сквозь дрожащее марево, поднимающееся от аморфного горба, облепившего приятеля. Невероятно тяжело нажимать на курок. Первая пуля чиркнула по скале, выбив искру над подбородком лежащего. Вторая вроде бы нырнула в одеяло. Промахнуться с такого мизерного расстояния? Огаша, не веря своим глазам, дал еще дуплет. Одна из пуль, кажется, попала в горло лежащего, но тут комок вздыбился волной и, подхватив тело, понес его в себе над галереей прочь, в сторону расцвеченной розовыми всполохами башни. Огаша, обалдев от такого поворота, дал вдогонку убегающему комку, уносящему столь нежеланную цель, несколько выстрелов, позабыв про всю свою заботу о скрытности. И, перекрывая эти выстрелы, слева гулко вспухло зарево взрыва. Начав оборачиваться на звук, Огаша успел заметить огненный пузырь, рванувшийся вверх, в темно- синеее небо. Ударная волна почти попала – коротышка успел упасть в кувырок на спину, закатывась в каменный проход. Только по ушам врезало от души и стена осветилась до башни. Маслянного комка, унесшего то ли убитого им, то ли ещё живого Соду, на омбуре уже не было. Некогда обдумывать что-либо. Да и не хотелось. Бег обратно, по коридору скалы, неожиданностей не добавил, только теперь по внутренности скалы гуляли ветры, наполняющие и без того душный воздух взвесью выбитой из стен пыли. На лестнице сильно и тепло дуло снизу, скала дрожала, заложенные ниши осыпались и видимости не улучшали.

Ещё с лестницы Огаша заметил, что холл гостиницы освещён надвигающейся жаркой стеной – вулкан долго будили и вот он проснулся. Все звуки заглушал скрежет, перемешанный с тревожным гулом пламени. Огаша метнулся к центральной лестнице в два пролёта: успели ли ребята уйти от волны пока он прощался с Сода? Внизу лестницы, к его облегчению никого не оказалось, даже громоздкий костюм ядерщиков унесли. Но магма там уже затапливала. Огаша выскочил обратно в холл и, полуослепленный полымем со двора, прошмыгнул вдоль стены до прохода в ресторан. Они были там. Со всем барахлом. Огаша добежал до ребят, отдыхающих среди связок из ящиков и костюма, почти свалившись на колени и плашмя – подкашивались ноги. Пот заливал глаза, лицо жгло.

Здесь грохот надвигающейся лавы был слабее – сказывалась толщина скалы. Но с минуты на минуту волна сомнёт холл и войдет в помещения отеля. Надо спускаться.

- Сода. Где? Что? – только и спросил Идъани.

- Нет его. Потом. – вытолкнул из себя слова Огаша, еле пошевелив, отводя, тыльной стороной руки. – Ящики. Вяжем. Скиньте двое. Костюм. – дыхание никак не хотело возвращаться.

Почти на карачках Идъани, с поднявшимся над ящиками Бугдо, зацепили желтую пародию на скафандр и поволокли его к парапету, смотрящему в ночь. «Нет уже, нет. Не успеваем» подумал Огаша, поднимась на четвереньки, чтобы помочь пихать груз. Помещение осязаемо наполнялось пришедшим вместе с ним жаром. Выпихиваемый скафандр для великана почти уже полетел вниз, когда скала содрогнулась. С внешней части раздались множественные щелчки, закончившиеся сухим, автоматным треском. С обоих сторон от балкона в темноту выстрелили мохнатые кулисы пыли и, сразу вслед за ними, вниз полетели тени, грянувшиеся оземь. Ночь осветилась желтым и оранжевым, будто разом открыли заслонки над множеством костров и вторично взорвалась треском выстрелов, мимо балкона вверх рванулись фонтаны ослепительных искр, потянувшие за собой клубы дыма. Облако дыма лизнуло потолок, окатив жарким духом инстинктивно отшатнувшихся от этой феерии обитателей скалы. На склоне, скрытом ниже ограды балкона, очевидно разгорался широкий пожар, мгновенно занавесивший всю ночь копотью.

- Стоп! – заорал со всей мочи Огаша, видя, что Див пытается принудить антирадиационный костюм перевалиться через невысокий парапет. – Бугдо! Держи эту штуку! Не сбрасывай! - он рванулся к Дивоя, с размаху падая и обнимая его за ногу. Бугдо остановился в движении и посмотрел на новое препятствие.

– Ты! – проскрипел Огаша снизу вверх. – Наденешь! Эту хрень! На себя!

И тут по полу бывшего ресторана пробежала каменная зыбь. Гул разгорающегося пожара перекрыл протяжный, механический стон, закончившися множестенным грохотом. Одновременно с этим грохотом, содрогающим клубящуюся дымную пелену, потолок всей правой, дальней части щели ресторана озарился барговым. Спасясь от ураганного ветра, вмиг рванувшемуся вдоль помещения, люди попадали на пол и вцепились кто во что смог. Урамбу повалился на правый бок, таща за собой вцепивашегося ему в ногу Огге и накрывая обоих куском костюма. С другой стороны на чертов скафандр упал Идъани. Скалу больше не трясло, но гремело так, что казалось, обрашилась небесная твердь. Пару минут спустя дым начисто снесло, ураганный ветер ослаб, позволив вернуться в положение статус- кво – на четвереньках, вокруг продолжавшего оставаться ценным приобретением защитного костюма. Справа продолжало грохотать и гореть красным, но звуки падающего неба явно удалялись. Пожар снизу тоже продолжался, но дымные полосы, скручивая, сносило опять же вправо.

- Что это было? – прокричал Идъани. Сегодня явно был день его вопросов.

- Суть, что это стало. – вытряхивая из ушей грохот, среагировал Огаша. – Первое: мы живы. - удержав про себя «пока». Ещё минуту назад было чувство подошедшей ранней кремации.

Огаша заставил себя оторваться от нелепой комковатой одежды, доползти на четвереньках до края балкона и глянуть вниз, на склон. Горело там продольными полосами. Ветер вправо шел и по низу, но смотреть долго было не на что – продольные костры, дым и темень. Глаза обильно слезились, костры шли дугами и расплывались. Доставать сейчас противогазы? Ещё ничего непонятно. Ветер стелился направо, туда, где вся видимая окрестность тонула в гремящей багровой непроглядности. Смахнув, как мог, влагу с глаз и уложив себя грудью на парапет, Огаша постарался заглянуть вертикально вниз, под скалу. Только тут он заметил, что фонарь всё еще не на голове, а каска так и болтается на левом рукаве. «Как только не свалилась?» Тут кто-то схватил его за ноги. По телу пробежала дрожь – вспомнился всего несколько минут назад погибший Сода. Огаша бешенно извернулся, чуть не вырвавшись из рук ухватившего его за лодыжки Ида. От облегчения при виде его чумазой физиономии, слабо очерченной в свете пожара, но всё же вполне человеческой, Огаша чуть не сверзился в темноту – ноги почти вывернулись из рук. Автомат приложился о бетон и пережал позвоночник, болезненно вернув рассудок.

- Чего это с тобой? – спросил Идъани. Взгляд на перекошенной роже задергавшегося от привычной страховки приятеля был такой, будто тот ждал увидеть за спиной Тирша Тирашаки собственной персоной. Огге буркнул что-то невразумительное, повернулся обратно мордой вниз и включил фонарь на руке, направляя луч света вниз. Хотя там и так было освещено кострами. Задергался, отползая от края. Ид энергично помог ему, чуть не шкрябнув его носом и лбом по бетону. За что удостоился благодарности в краткой форме. В другой бы ситуации, попривычнее, можно было и оскорбиться.

- Второе. Спускаемся. – просипел, переждав приступ кашля, Огаша воссев на вязанку ящиков. – Внизу темно и голая земля, весь огонь ниже. Там обломки, но площадка есть. Всего... метров двадцадь.

- А что там Сода? Всё? – повторил вопрос Идъани.

- Его... – Огаша открыл было рот, но решил, что всего сейчас рассказывать не стоит и без деталей описал то, чему стал свидетелем. – Перешедшим – мир покоя. – Огге завершил рассказ, окунув лицо в ладони и, отняв их лодкой, «выпустил душу» отошедшего в косматую мглу. – Давай вязать корзинку.

Пока двое, поглядывая на коридор в холл, прекративший изображать из себя печное поддувало, вязали корзинку для спуска грузов, Див всё таки облачился в обновку, за которою все так упорно цеплялись последние несколько минут. Больше всего его порадовал сплошной шлем с аппаратурой регенерации воздуха. Модули мускульного усиления оказались запитаны от встроеных в жесткий ранец батарей, не утративших, вопреки справедливым опасениям, способности вырабатывать заряд. Штуковина пролежала в хранилище лет восемнадцать, но пригодности не потеряла. Теперь даже довольный, если уместно было в такой обстановке применить это слово, Див осматривал окрестности изнутри комфорного скафандра. Техническая защищённость подвигла его даже на то, то он протопал в багровую часть кишки залы и некоторое время отирался там, высматривая снаружи источник гула и дрожащего клёкота. Вернувшись к готовым сбросить вниз верёвку и безуспешно искавшим к чему бы стабильному её тут прицепить, он присел на ящики и отстегнул сплошной шлем, откидывая его назад.

- Я вам скажу, что нас спасло. – Он выдержал ораторскую паузу. Огге с Идом оторвались от попытки обвязывания верёвки вокруг малопригодной для того засранной птицами скамьи, сжирающей половину длины троса своей шириной. – Стена лопнула. Её больше нет.

Судя по тому, что высмотрел Див не без помощи приспособ шлема (там была и оптика), прожарка на лаве не состоялось потому что крепостной стены справа от скалы больше не существовало. Более того – не было и части склона, на которой эта стена стояла. Вместо этого участка крепости теперь было широкая ложбина, по которой вниз, в дымную круговерть, комками стекала раскалённая лава. Отсветы огненного языка не давали разглядеть того, что происходит внутри бывшей крепости, но, по словам Дива, не было похоже, что поток собирался иссякать. Сблизи лава была скорее оранжевой, чем красной. Багровость придавал застилающий пространство дым от кустарников, выгорающих так широко, насколько мог охватить перспективу взгляд.

Воякам сейчас точно не до нас, заключили, выслушав сей доклад, Идъани и Огаша. И проблем у них теперь хватит до конца ночи если не на неделю.

Первым решили спустить обезъяна. Во-первых если он упадёт в костюме, то ничего не сломает - сервомоторы сыграют роль амортизаторов. Во-вторых – костюм яркий, желтый, с отражателями. Пока лава светится, если кто-то все же следит за склоном, то посчитают оторвавшейся каплей, избравшей оригинальный путь к людям. В-третьих примет грузы и с частью из них сразу отправится торить путь в долину. Обломков вниз нападало порядочно – одни борозды сквозь кустарники уже их эффектно прорядили. За что зацепить трос? Вдвоём как нибудь удержат. Урамбу был доволен этим мудрым решением до того момента, пока не обнаружил, что при спуске по скале с отрицательным уклоном контролировать скорость скольжения вниз, привычно уприаясь подошвами в неровности стены никак не получается. Упираться не во что – оно далеко. Дива начало медленно прокручивать на рывками стравливаемом тросе. Круговое обозрение панорамы чадящего склона было великолепным. Обозление этими рыболовными толчками к концу спуска грозило нервным срывом у представителя древнего народа урамбу, когда они, как известно, становятся опаснее ошаргов, пачками ломающих кирпичи друг другу о кумполы. Ощутив под ногами долгожданную землю, Див отцепил себя от троса и, отодвинув забрало шлема, огласил горы долгим рёвом, пришедшим из глубин расового подсознания.

- Чего это он так орёт? – спросил, с трудом разгибаясь, Огаша. – Ну и тяжеленный, Каджак его волоки. Год лечиться буду.

- От радости, наверное. Он так туда стремился... – Идани работал воротом, упираясь в грань всё того же прямоугольного насеста для драконов.

Вслед за урамбу вниз скоростным образом последовали дорого добытые ящики, упаковки, и, последними, рюкзаки. Приземляясь они воплей радости не издавали. Потом лифтом отправился Огаша и последним, на посвистывющем от узла до узла связки карабине, соскользнул Идъани. Почвы на точке приземления не было, только голое каменное крошево. Кругом витал горький дух гари и торчали ломанные глыбы, вперемешку с выпавшими из замуровок шлакоблоками. Подняв голову, чтобы отцепить троса, Идъани ни щели ни балкона в скале не увидал – верёвка уходила, казалось, в каменный монолит. На матовом торце скалы были видны высокие светлеющие столбы свежих сколов. Гравий под ногами «гудел»: со стороны недалёкого зарева лавового сброса доносило волны жара и гулкое рычание. Пойди лава не столь прямолинейно вниз то и спускаться было бы некуда. Идани поймал кольца веревки и, сматывая её, посмотрел в сторону трассы. От всего склона, заваленного как давнишними так и новыми обломками, шли дымы, растительности на склоне не осталось вовсе. Так же тут отсвечивал не сгоревший жестяной мусор. Все сгорит, мусор останется.

Огаша уже навьючился рюкзаком, приторачивая к себе по бокам пару связок длинных ящиков. Пара таких же оставалась для Идъани.

- А куда наш яркий друг ускакал? – за оболомками ниже по склону виднелось множество горящих участков и разглядеть среди них более или менее желтое...

- Наш яркий друг отправился искать тропу к ущелью. Он был зол. – отвечал Огаша, обвешивая Ида как въючное животное. Задерживаться на склоне, не смотря на усталость, не стоило. Разбуженный вулкан, даже старый и уставший, не самое удачное место для медитаций. – Спуск его взбодрил. Ещё он увидел то, о чем мы забыли.

- И о чём мы забыли? – Отстегнув от рюкзаков палки и растопырив их, оба пошли боком склона, вороша пепел, проскальзывая вниз и стараясь не сильно прикладываться конечностями о крупные обломки, пробороздившие бывший гладким, как казалось сверху, склон. Эти закопченые глыбы отбрасывали вверх длинные колеблющиеся тени, из под многих выжималсь тлеющие дымки. Перешли несколько борозд и обогнули ямы, с колеблючимися лавовыми подушками. Откуда она здесь? Говорить было некогда: приходилось смотреть по сторонам во все четыре глаза.

- Над шоссе обрыв. – выбрав минуту передышки объяснил Огаша. – Если спускаться напрямую, то дальше идти по краю. Дым выше и его сносит. Мы там будем как караван. Это я дотумкал – добавил он.

- Так куда его повлекло? – Идъани облокотился на распоры и поглядел вперёд по спалённому косогору. Там была ложбина, да. Но в ложбине гореть нечему. Кактусы напитали влагу. Дым уже помельчал. А там его и не было – не горело. Слева нависала все еще близкая крепость с торчащей чуть впереди угловой башней. Там мы жили дружною, веселою семьёй... Идъани вспомнил, как этот склон смотрелся оттуда. – Разлом... он донизу?

Огаша не помнил, а доставать и разглядывать при свете фонарей фото местности было небезопасно: кто знает, что ещё могут учудить местные вояки? Это ведомо только психиатрам.

Продираться к сбросовой щели сквозь недогоревший лесок не пришлось – склон пересекла бетонная канава, идущая от невидимой отсюда площади вниз, в темноту круто спадающего склона, сейчас засыпанная поблескивающими в зеркальных отсветах плоскими на вид пластиковыми ошметками. Огге с Идом в недоумении остановилсь на краю этого рукотворного чуда. Иду померещилось, что в канаве переливается свет нижнего неба. Ум Огге оказался более прозаичен.

- Старый водосброс? – полуспросил он. – А что это за дрянь? – Огге нагнулся и поворошил скользкую кучку ближайших блёсток альпенштоком. – Я сверху такого не видел. А ты? Что думаешь?

- Думаю, что нам пора покинуть, наконец, эту местность.

Высказав это пошлое намерение, Идъани решительно шагнул в канаву и неожиданнно для себя стал падать, не грациозно бухнувшись на колени. Листиков оказалось много, они разьезжались под подошвой быстрее снега, не давая опоры. Уже разворачивающийся на этом мусоре спиной к долине Ид схватился за зализанный край желоба, благо он выступал над поверхностью грунта. Огаша смотрел на его барахтания с видом человека, пришедшего ознакомиться с поведением обитателей океанариума в родной стихии. Только пепельные разводы у него на роже портили впечатление.

- А это ты хорошо придумал. - вдруг сказал Огаша и, повернувшись спиной вперёд, полез к приятелю в желоб. Ошметки заскользили и Огаша тепло вжался ящиками в поклажу приятеля. Идъани же думал, что год лечиться приятель будет, точно. Не меньше. Поправлять нервную систему.

- Чего сидим? – спросил Огаша, тоже придерживась за край трубы. – Поехали, что ли?

- Так там же все равно падать... – поняв идею, всё же попытался урезонить приятеля Идъани.

Но Огаша настоял. И они поехали. Главной трудностью оказалось то, что труба была, разумеется, ломанная. Однако до обрыва над дорогой добрались без особых приключений, используя силу скольжения. Как и ожидалось, перед обрывом желоб оборвался, сменившись мусорной россыпью с откосом, нисходящим во тьму. Запаха дыма почти не ощущалось, устойчивый ветер овевал влагой. Саночное родео осталось никем не замеченным. Никаких окликов «Стой, кого Занзан тащит!». Ребята, подтаскивая друг друга, выползли с блескучего откоса на более стабильную поверхность. Сыпаться кубарем ни на шоссе ни на свалку ни дальше в пропасть у обоих никакого желания не возникало. Это опилочным листочкам все равно с какой высоты засерать собой окрестность.

- Никто нас тут не ждет и тортом не встречает. – сказал, поднявшись на ноги, Огаша. – Даже обидно.

- Мне ничуть не обидно. Хуже то, что если Див тут упал до нас, то он то точно не удержался и укатился в ущелье. – Идъани так эту печальную картину и видел.

Оказаться на ровной поверхности страшно хотелось, но встречаться ни с кем, кроме потеряшки, тоже было как-то неурочно. Присели в раздумиях. Справа все так же небо подсвечивалось продолжающимся извержением, звуки которого издали доносились глухо. Часы Огаши показывали час ночи с минутами, когда на дороге послышались взрёвывания поднимающихся на перевал машин. Мимо отдыхающих над ущельем неспешно протащился внушительный караван, состоящий из нескольких бульдозеров, цистерн и множества крытых грузовиков. Следом, обгоняя тяжеловесную череду конвоя, профырчало несколько начальственных броневиков с красно- зелеными мигалками. Начался праздник «Скорейшего Реагирования».

- Зашевелились... – прокомментировал Огаша. Если съехать сейчас по осыпи, выйдя на дорогу, то идущих со стороны обвала заметят. К лоиха не ходи - остановят, стремясь показать первую помощь. – Ладно тут отдыхать. Поползли в направлении. – Огаша, кряхтя, проднялся, высматривая подобие тропы. Камни тут пока не покрылись влагой, но в ночи потекут ручьи и бездорожье станет еще и мокрым.

Поход вдоль обрыва проходил молча, если не считать постукиваний прямоугольных вязанок о грани камней, предупреждений о ямах с обломками стволов и соответствующих ругательств при соударениях о те же камни. Зрение немного адаптировалось. Под ногами поблескивали мшистые островки, вросшие камни обросли пятнами лишайников. Продвинувшись метров на двести по загибающейся влево скале ребята вышли на старую пологую осыпь, идущую не к дороге, а параллельно ей. Похоже, что здесь заканчивался секущий гору каньон. Делать нечего – стали спускаться. Хоть и со скоростью улиток. На невидимой отсюда дороге движение иногда возобновлялось. Машины проходили только в одну сторону, вверх - к зоне извержения. Из чего ребята заключили, что трассу выше к перевалу перекрыло пирокластом или завалило. Спуск в каньон закончился в намытом русле. Воды пока не было, но напор обычно тут была такой, что все препятствия сносило ниже. Даже ни одного корня под ногами. Надо выходить на дорогу. К цивилизации! К людям! Открывать сезон партизанских действий, которые как известно взрослым, состоят, в основом, из умения вовремя спрятатся и прикинуться дворником. У выхода к непрглядно чернеющей трубе моста, перекидывающего шоссе через сброс, притулились за скалой. Воремя – мимо, на этот раз - вниз прогремел сочленённый трактор, вымазывающий клочья пейзажа желтыми фарами. Видимо, отослали за ненадобностью. Цивильную технику можно было бы обезопасить для себя, остановив и пригрозив водителю деньгами на той неделе. Однажды уже так приходилось и прошло удачно. Но тогда просто разбили лобовое стекло, водитель обалдел от неожиданности и ударил по тормозам. Для совершения такой диверсии требовалось или запастись гравием или, что и было применено тогда - хавдаг, дающий выплеск картечи. Эх... Сода. Идъани выглянул за угол утеса средней мощности, прикрывающего парочку от дороги в сторону моста. В трубе серого швеллера перекидки шевелилось что-то светлое. Почти не веря своим глазам он вгляделся...

- Слышь, Огге. – позвал он приятеля. – Я вижу Дива. Придурок шастает под мостом. Вот везучий.

Огаша встрепенулся и присочился между склоном и боком скального обломка со своей стороны.

- Точно. Похоже он. – донесся его голос оттуда. – Если только это не дорожный рабочий, вышедший отлить. Трактор укатил, верно?

- Не останавливался. Я бы услышал. – Идъани вглядывлся в темноту под мостом. Форма дорожных рабочих тоже желтая, размеры примерно те же. – Разве что на ходу соскочил.

- Он не придурок. – вступился за урамбу Огаша. – Он то по уму сделал: добежал досюда и затихарился. Это мы себе придурки – обезъян удрал, обезьян улетел в пропасть, поскользнулся, оступился... – Ну, что – пошли обниматься?

- Погоди, я одну вещь хотел прояснить. – Идъани оперся о прохладный камень, продлевая минуты отдыха. Ящики эти... – Ты когда свои рассчеты мудреные делал... Про стороны сатады, которые меж собой передерутся... помнишь?

- Помню. – донёсся с ноткой гордости голос Огге. – Так вот и передрались, сейф вытащили, мы даже ушли. Формалистика это - наука. – Огашу понесло.

- Ушли, ушли. Почти все. – Идъани подумал, что если бы маслянный монстр, схававший Соду, выкинул обрез, то им было бы сейчас повеселее. Зачем элементалю хавдаг? – Ты мне скажи: как так у тебя только столичные и вояки это давление слева? А мы откуда? Мы же не в Тлаарте образовались.

Огаша ворочался в своей щели и молчал.

- Что? Ошибочка вышла? – поддел приятеля Идъани. Прояснить застрявший в мозгу вопрос можно было бы и попозже, но отдохнуть хотелось сейчас.

- Ничего не вышла. – откликнулся, казалось, нехотя, Огге. – Крысоловы из Цтуба первые. Потом мы. Потом мухобои. Хотя их мог сам Тлаарт вызвать... для себя. Мы – посредине.

- А нас. – «Формализм – наука» понял Идъани, сдвигая каску и прижимась уже обросшей щетиной скулой к холодной грани. Наука мозги раком ставить. – Тлаарт. Для своих нужд, вызвать не мог?

- Ну... – затянул, выдержав паузу, Огаша. – Если так смотреть...

- Ладно тебе мычать. – Идъани понял, что время ночи уходит и милость Тендре не бесконечна. – Потом разуешься. Пошли обниматься. Только ты эту свою теорию Диву, в ближайшие дни, пожалуйста, не излагай.

- Почему это ему - не излагать? – Огаша стал выдираться из своей щели, шумно обрушая ящиками песок. – Знание причиности событий даёт понимание...

- Убьёт. – перебил исторжение коротышкой лозунгов Идъани, впечатывая подошвы в галечное дно русла. – В качестве события, наследующего пониманию.


* * *
Spoiler
Конец изложения этой истории с этими героями с этой точки зрения. Все описанные здесь события являются в какой-то степени истинными. Ахдо знает - в какой.

Ответить

Вернуться в «Другие Миры»

Кто сейчас на конференции

Сейчас этот форум просматривают: нет зарегистрированных пользователей и 3 гостя