Здесь много чего интересного! Но оно доступно лишь зарегистрированным. Регистрируйтесь .

Неделя Вторая

постапокалипсис
Аватара пользователя
Русберг
Сообщения: 1108
Зарегистрирован: 05 июл 2014, 09:40
Откуда: Смоленск
Поблагодарили: 14 раз

Неделя Вторая

Сообщение Русберг »

Хотя что тут думать, главное, чтобы повод был, точнее возможность, а пока еду по широкой дороге вперед, не горя желанием съезжать на уходящие куда-то в лес через поля колеи. Вспомнил про навигатор, но тот не работает, отказываясь находить четвертый спутник, без которого он ну никак не желает позиционироваться, хотя существуют, существовали экземпляры, способные работать и на двух. Рация молчит, и хорошо, не хочется встречаться ни с кем, особенно с теми, у кого есть оружие и свои взгляды на чужое имущество. Хотя, у меня примерно такие же взгляды, что я из себя тут строю рыцаря на белом коне?
Дорога повернула направо, деревья по сторонам приблизились вплотную, отняв права на владения у превратившихся в пустыри полей. Я несколько напрягся, но вскоре деревья вновь расступились, и справа промелькнул огороженный карьер, на котором ничто не требовало внимания. Хотя, я притормозил и скатился с дороги, заезжая на территорию. Карьерный экскаватор одиноко стоит между большой насыпью и еще большей ямой, небольшой вагончик неподалеку от въезда или выезда, это как посмотреть, являлся единственным недвижимым имуществом, причем находящемся в удручающем состоянии.
Подкатываю к экскаватору, слезаю и, не особо боясь в таком месте какой-то засады, подхожу. Карабкаюсь на трак, ибо с рюкзаком и в доспехах не особенно прыгать будешь; с трака на сам экскаватор, оглядываюсь вокруг – никого, прислушиваясь – тихо. Крышка топливного бака на своем месте, не может ни радовать, пробую ее скрутить, тщетно: приржавела от времени. Снимаю рюкзак, оставляя его здесь же, слезаю обратно, чтобы взять универсальные ключи. Возвращаюсь и начинаю стучать монтировкой по крышке сбоку с такой силой, чтобы та не особо деформировалась, но отошла. Звона среди тишины погибшего мира очень много, каждый удар словно колокол на церкви разносится по округе, созывая на молебен всех страждущих утешения и отпущения грехов лентяев, желающих все за ничего. К счастью, паства не пришла, и крышка все же поддалась и прокрутилась при очередной попытке, издав изрядный хруст и скрип, что меня даже в дрожь бросило. Вырвавшийся запах, проникающий сквозь воздушные фильтры в шлеме, заставил чуть ли не плясать словно юнца, нашедшего свой клад из блестящих камешков. Сразу же спускаюсь с экскаватора и лезу в закрома моего багажника, доставая длинный шланг, который лежал у меня отдельно от остального мародерского набора в силу редкой необходимости. Принялся, было, разгребать канистры, чтобы заполнить те, и остановился. А заливать-то, считай и некуда, пластики не в счет, надо бы сначала слить то, что имеется, да так, чтобы опять не забить систему.
«Так, давай разберемся, пластики под топливо четыре по пять литров, итого двадцать, хорошо, железная на двадцать наполнена отстоем, надо будет фильтровать, ее доливаем последней. Бак, там у меня литров пятнадцать еще, долить можно еще литров шесть-семь примерно под пробку. Ладно, сначала наполню пластики, а там видно будет».
Заглушил все это время тарахтящий движок квада, тут же стало мертвецки тихо, собственное сердцебиение с грохотом вырвалось из груди – переволновался, бывает. Десять литров не пять, а пятьдесят не десять. Сколько там внутри, не знаю, но баки у таких махин не на полбанки. Полез обратно на броню, закидывая пластиковые канистры со шлангом. Резиновый ствол опустился в горловину и тут же поднялся обратно, мокрый примерно сантиметров на двадцать. Неплохо, довольно неплохо, погрузил вновь, опустил торчавший из бака остаток шланга вдоль по корпусу экскаватора, подготовил канистры. Прислонил конец шланга ко рту и попытался вдохнуть, жидкость отозвалась, но пошла с трудом – слишком высоко поднимается шланг. Откашлялся из-за вдохнувшихся паров, еще раз, нет, не выходит. Хреново, тут нужен электронасос, а его у меня нет, точнее, был, но сломался давно, ну или я его сломал, не важно. Придется лезть внутрь, собираю свое и соскакиваю с экскаватора на землю, открываю щиток сбоку.
«Такс, идет сверху вниз, отлично, не придется заморачиваться, фильтры нормально стоят, тогда тупо срезаю шланг перед движком и все ладушки, фильтры как раз почистят сразу».
Канистры заняли свое положение, потянулся за топливным шлангом и, отведя, срезаю тот ножом. Тут же медленно потекла тонкой струйкой маслянистая жидкость. Мой палец сразу же заткнул отверстие. Оттягиваю шланг, приделываю к нему свой с помощью медного куска топливной магистрали, подношу канистру, процесс пошел медленно, но верно. Времени уйдет много, но я никуда не тороплюсь, тут спокойно, тихо, как и везде, прежние мои шумы никого вроде как не привлекли, но расслабляться не буду, как говорится, даже на чай не останусь. Странно, что не додумались проверить его, хотя, может и пытались, но увидев, что крышка не открывается, возиться не стали, а может, просто не додумались проверить. Мне же спасение чья-то беспечность, теперь вот сижу на траке возле канистры и, смотря по сторонам, слушаю, как журчит тонкая маслянистая струйка. Можно было бы заняться чем-то другим, поесть или обследовать территорию, только тогда можно накосячить здесь. Я имею ввиду то, что в определенный момент соляра может закончиться, или пойти муть, или та же канистра вдруг решит упасть. Короче, за всем нужно смотреть в оба глаза, а не скидывать все на самотек, ну да, само течет, только может найтись одна причина из ста тысяч пятисот, по которой все может пойти не так. Канистры постепенно наполняются соляркой, о которой приходится думать всегда подобно тому, как думаешь о еде, несмотря на недавний перекусон.
«Как там говорилось раньше? Любовь приходит и уходит, а кушать хочется всегда»?
Время тянется бесконечно долго, запасы заканчиваются неимоверно быстро, всегда вот думаю о том, где что найти, чтобы протянуть на один день дольше. Сейчас же за разноцветные шелестящие фантики ничего не купишь, сколько бы много у тебя их не было, да, думаю, за слитки золота тоже. Если и есть где анклавы, сомневаюсь, что они начали торговать между собой, если начали, используя в качестве валюты тот или иной металл, тем более бумажки. В таком мире нет ничего надежнее материальных ценностей: соляра, пуля, спирт, тушенка, туалетная бумага. Последняя вообще дефицит, можно сказать, драгоценный материал, дорога жизни, как ее называли на срочке среди моих сослуживцев. Нет, я допускаю, что могли договориться, нарубить золотых плюшек, переплавили кольца и цепочки в слитки и принялись обмениваться, мол типа проще так, чтобы не постоянно конвертировать из одного в другое, да и банки могли внутри анклавов появиться, только одно НО. Чтобы в анклаве создалась подобная экономика, в ней должно появиться крепкое правление, устойчивый порядок, закон в том виде, в каком примерно он существовал до бздеца. То есть среди беспредельщиков не разовьется такая торговля, потому как каждый будет пытаться обмануть или убить другого. А с таким анклавом другой более менее цивилизованный торговать не будет, как и вообще поддерживать какие-либо отношения, кроме как упреждающий выстрел в ту сторону.
Второй вспомогательный поменьше мне не интересен, в нем бензин для пуска. А с этого сливается четвертая канистра, и я уже думаю, как бы не пролить остатки и при этом найти тару под топливо.
Так что, деньги нифига не стоят без системы, их обеспечивающей. Я кстати почему не упомянал бензин, потому что с ним не все так просто. Во-первых, хранить так долго его почти невозможно во всяких канистрах и цистернах, расслаивается, теряя свои свойства, да и ядерный взрыв создает эпичный электромагнитный импульс, так что мало какая бензиновая машина способна даже с бензином завестись. Точнее, способны простые, где не было электроники, а таких не особо много, нет, много, но не много вне зоны поражения. Не, грузовиков хватает, только и жрут они не пять литров, да и аккумуляторы не вечные, с толкача или кривого заводи каждый раз. С солярой по мне проще, лишь бы не засрались форсунки, а так взболтал, и можно ехать, да я и про растительное масло упоминал.
Топливо вдруг прекратило течь, не добрав литра. Что ж, и на этом спасибо. Сливаю из канистр почище в бак квада, пока тот не наполнился, остатки закрепляю, собираю все свое и довольный сажусь на квад с накатившим чувством удачливого мародера. Надо бы на всякий проверить и вагончик, а то как-то везет, а я этим не пользуюсь. Завожу квад, подкатываю к выезду, не доезжая десятка метров и остановившись у вагончика справа. Дверь распахнута, осматриваюсь, никого не замечаю, слезаю с квада, машинально берясь за нагревшуюся сайгу, медленно иду к вагончику.
Внутри обычная для бытовки обстановка, разве что все разбросано и перевернуто. Что-то все же искали, только что тут искать, вагончик использовался рабочими, так что все здесь было по минимуму, из всех благ разве что разбитый в углу старый телевизор и валялся, ну и куча всякой грязной рабочей одежды. Осмотрелся и потянулся к видневшейся под наваленным сверху металлической рукоятке, потянул. Из-под груды грязных роб показалась немного помятая металлическая канистра на десять литров, почти что старая: краска облезла, почти не ржавая; но вполне пригодная. Не получится воспользоваться ей для хранения топлива, прискорбно, сама-то целая, хоть и изрядно помятая, а вот крышка отломана, и уже никак не прикрепить ее. Варвары, изуверы! Что ж, пока лучше не найду, буду ее использовать для перегонки.

Квад набирает скорость по избитому асфальту, и вновь обнимает встречный поток воздуха. Пейзажи чередуются привычными кусками полей и лесов, через несколько километров первая деревенька в два домишки на отшибе промелькнула и затерялась в прошлом. Вторая проскакивает слева после выезда из очередного леска, дворов побольше, но к моему облегчению, деревня располагается на отдалении от дороги, и задерживаться особой нужды нет, запасов у меня хватит на дня три пути, если не возникнет неурядиц, хотя, воды бы надо, но это, думаю, быстро поправлю, зато с аборигенами знакомиться лишний раз не придется. Очередная деревенька раскинулась уже по левую сторону, вплотную прилегая к дороге, но не настолько, чтобы стремиться принять вправо, дабы никто не кинулся из-за забора или покосившегося домишки. Продолжаю наслаждаться поездкой, и примечаю очередную деревню, теперь уже раскинувшуюся по обе стороны дороги. И что-то моя интуитивная часть тела начинает самопроизвольно сжиматься, что не к добру на 99,9999999%. Справа поодаль от дороги стоят коровники. Слева крыши домов виднеются из-за прогоревших проплешин в лесопосадке. Ворочаю головой по сторонам и пытаюсь в разрез шлема разглядеть первопричину сработавшего инстинкта самосохранения. Первые постройки стоят далеко от дороги, и между ними тлеет полуобрушившийся жердевой забор. После чернеют костяки домов, сгоревших полностью и частично, кое-где стояли лишь черные печи. И мне даже показалось, что среди этих останков что-то зашевелилось, но я всматриваться не стал, вместо этого прибавив интуитивно газа, что на дизеле не имеет того эффекта, как на бензиновом, но рука по собственному, казалось бы, желанию все равно выкручивает рукоятку газа.
Проскакиваю и облегченно вздыхаю, успокаивая тем, что уж слева через деревья никто не достанет. И в тот момент, когда уже решил, что зря перетрусил, впереди прямо на дорогу словно ниоткуда вырулил темный джип, из которого высунулись несколько человек с оружием, перегораживая полотно и направляя стволы. Мои руки, не ожидая приказа, дернули руль влево, и квад соскочил на обочину, подняв клубы пыли, прежний страх утонул в нахлынувшем цунами нового. Показалось, что от отгородившей на мгновение меня остановки отлетели куски бетона, и донесись звуки выстрелов. Квад бодро подскочил и, продолжая поднимать пыль, по гипотенузе прямоугольного треугольника, во как-загнул-то, срезаю на перекрестную дорогу прямо возле крайнего двора, игнорируя старый забор и подпрыгивая на грядках. Не оборачиваюсь, чувствуя затылком, что ребятки, пожелавшие меня встретить с хлебом солью, сейчас спешно загружаются в джип, спешно решив догнать и расспросить, чего это я не остановился погостить, поделиться новостями о том, где побывал, чего видал.
Дома проскакивают один за другим, и выглядят брошенными и раоренными, значит, встречавшие не отсюда, и наткнулся я либо на кордон, либо на патруль, либо вообще фиг знает на что, но точно уж не на группу врачей красного креста. Останавливаться, чтобы уточнить, откуда именно встречающие, не собираюсь. Деревня оканчивается, спустя десяток-полтора дворов по улице, и сейчас ну никак не заботит возможность таящейся внутри угрозы кроме как затаившегося стрелка, от чего только сильнее прижимаюсь и посматриваю на чернеющие проемы окон. Грунтовка поднимается позади меня высокой стеной пыли, чему радуюсь до безумства, адреналин переполняет, восприятие происходящего изменяется, проскакивает мысль, что может быть надо остановиться и пострелять всех, чтобы после размародерить, но это не разум, это адреналин. Разум твердит о том, что лишь бы не догнали, а так уйду, дайте только повод срулить туда, куда Мамай табун не водил. Движок ревет, словно вот-вот взорвется, но рукоятка газа выжимается до предела, хотя сам же знаю, что дизель выше своего предела не взлетит, но так спокойнее. Кажется, я начинаю повторяться, ну да ладно, это уже работает самоуспокоение.
Лес сошелся с двух сторон, не подходя к дороге лишь на пару десятков метров, расчищенных специально и постоянно подчищаемых до бздеца, и выглядят они примерно также, как пять лет назад, ибо с тех времен почти ничего не растет, точнее, совсем ничего. Поворот по дороге влево, и через сотню метров выскакиваю на огромную просеку, идущую поперек дороги, уходящей снова в лес. Но ехать дальше прямо слишком предсказуемо, да и дорога уж очень гладкая, и джип рано или поздно нагонит, поэтому рассуждать нефиг, сворачиваю на более извилистую и ухабистую колею по просеке. Ухабистая колея идет вплотную к лесополосе настолько, что пылевое облако заставит преследующих поостеречься, дабы не угодить в какое-нибудь дерево или не наехать на «ой, мама, как больно!», а таких поводов тут полно после вырубки просеки. Вдоль идет линия электропередач, бетонные столбы через каждые двадцать метров, вскоре замечаю огороженные посреди просеки в разных местах площадки и понимаю свою ошибку, которую уже не исправить: это был магистральный нефтепровод. И в подтверждение моей мысли сквозь иссушенные верхушки я увидел огромные башни перегонного завода.
«Вот бы где я засел, будь у меня команда, запасов топлива хватит надолго, еду раздобыть меньшая проблема».
Не доезжая перекрестка, опять срезаю угол, подскакивая на неровностях и скрываюсь среди сходившегося леса идущей от НПЗ дороги, надеясь, что там не сразу сообразят, что к чему. Видимо, у тех не было радиосвязи, по крайней мере мой сканер ничего не поймал, а он всегда бегает по частотам, шипя в унисон трескающему дозиметру. Поэтому я не увидел преждевременной суеты на явно непроектных вышках, всем своим видом выделавшихся на общем фоне.
«Надо уходить с дороги, иначе где-нибудь подловят, они же места лучше меня знают. Я как негр первый раз в каком-нибудь Чертаново».
Гоню по петляющей лесной грунтовке, высматривая тропу или типа того, где джип точно не сможет пройти, тупо не войдя по габаритам, но пока ничего не вижу. Лишь сухостой и бурелом, кое-где проскакивают проплешины пожарищ, оставивших лишь пепелища. Кое-где и кваду приходится не легко, я подскакиваю и резко торможу, чтобы не угодить то в разбитую большегрузами яму, то в поваленное дерево. Показался перекресток, на нем ухожу вправо, исключая возможность вернуться дорогу, с которой недавно свернул, поехав по просеке. Еще один перекресток метров через пятьсот или больше по грунтовке, и я съезжаю прямо на колейку, скрывающуюся в деревьях, за которыми растянулось поле. Колея пересекает его часть и вновь скрывается в лесу, куда я и направляю свой квад, ощущая всем телом богатую ухабами дорогу. Тут уже не разгонишься, но машинам придется потруднее: поваленные деревья и раздолбанная колея сделают свое дело. Идеальные условия для того, чтобы свалить.
Ухожу все глубже в лес, колея петляет, но ведет строго на север, если внезапно очнувшийся навигатор не врет, сканер все также молчит, а дозиметр потрескивает то чаще, то реже, дело привычное, и слышу их лишь потому, что прижимаюсь к кваду на случай пальбы в спину, и те оказываются рядом настолько, что их звуки пробиваются время от времени через рокот движка. Где именно нахожусь, не знаю, куда еду, не знаю, потом разберусь, спрошу какого-нибудь грибника или егеря. Время тянется, кажется, что еду вечность, лишь разбитая колея и высохшие стволы деревьев, и когда дорога закончилась, приведя к полузаросшему пролеску, идущему поперек, я даже невольно напрягся. Повернул направо и поехал, выбирая направление так, чтобы не пробить колеса пнями и сучками палок. И езда уже больше походила на поиск возможности проехать меж деревьев и кустарников, выросших посреди пролеска. Скорость упала до минимальной, но я уже не переживаю, ибо сюда точно уже никто не залезет, кроме зверя.
«Вот блин, ни об одном, так о другом. Чего я еще о зверье подумал»?
Пробираться по лесу, скажу, удовольствия много не приносит, если ты не законченный экстремал, коих было когда-то. Те же джипперы, квадеры и хрен знает кто еще, обожающие залезать в дебри и болота, застревать там и выбираться. Я же к таким ну никак не отношусь, говорил уже, но вот еду их тропами теперь и пытаюсь не залезть по уши в приключения. Вспомнился анекдот про «продам новенький Ленд ровер за двести баксов, только расскажите, как вы его достанете из болота». Знаете, как-то даже успокоился, пока вот так пробираюсь, уже не трусит, хотя по началу просто не знал, выберусь или нет, пристрелить же могли спокойно. А теперь вот партизаню, и спокойствие само собой наступило, даже и не особо стремает насчет зверья. Нет, встречать не хочется, но все же, от зверя отстреляться все же больше шансов, хоть и стрелять не особо долго смогу, да и зверь разный бывает, какой просто не рискнет, какой испугается. Хотя этих двух я давненько не видывал, не те времена нынче, совсем не те.
Самое опасное в такой поездке – это проколоть колеса о какой-нибудь пенек, вот тогда наступят романтические минуты, а то и часы. Хотя, это не страшнее проведения того же времени за дружеской беседой с егерями нынешнего посола. Вообще с кем-то побеседовать не особо приятно, мало нынче хорошего человека, почти всех схавали, застрели, а потом схавали, ну или померли те просто вместе с остальными. Суровые времена, крутые нравы, чуть что, стреляю без предъявы.
Свернул на восток, выехав на просеку для электросетей и уже погнав по ней по прямой на северо-восток под линиями высоковольток, стремительно удаляюсь от НПЗ, на котором мог разжиться солярой на всю жизнь, которая могла быть гораздо короче, чем хотелось бы. Поездка вновь стала более бодрой, не приходится пялиться на мох и выискивать сучки и пеньки, а также топи, угодив в которые, можно сразу же посылать объявление о продаже квада за пару баксов. Просека некогда заросла, но сейчас вместо поросли стояли, похожие на ощетинившихся дикобразов, иглоподобные из-за кислотных дождей стволы мертвого молодняка.
Выезжаю на поле, за которым возле дороги замечаю очередную безликую деревеньку в три двора и две конуры. Решаю здесь остановиться и перевести дух, место подходящее, вроде как, хотя дорога близко. Квад с легкостью погнал через поле прямиком к домам, поднимая за собой небольшие клубы пыли. Дома, на первый взгляд, заброшены, в одном окна заколочены, в других нет. Заборы покосились и местами упали, подъезжаю к самому отдаленному из четырех дворов. Про три двора, две конуры я сказал образно, ну типа как двора, три кола, а хотя, кому я объясняю, я же здесь один.
Подворье не огорожено забором, дома и сараи стоят вплотную друг к другу, скорее всего, соединяясь внутри между собой, узнаю скоро. Слезаю с квада, заглушив движок, осматриваюсь, хозяевами не пахнет в буквальном смысле. Но внутрь пока не думаю входить, свежих следов во дворе нет, сарайные двери открыты, в доме тоже. Значит, побывали здесь, скорее всего, мародеры из числа местных. Спецотряды для зачистки деревень маловероятны, хотя, в хорошей деревушке провианта немец с автоматом сыскать может достаточно для пропитания, главное, чтобы население было настроено все отдавать, а не встречало с вилами и топорами. Хотя что топор против автомата?
Осторожно захожу в дом, в сенях полумрак, висят поржавевшие косы и вилы, в горницу дверь распахнута. Внутри царит беспорядок: мебель повалена, раскрыта и выпотрошена, посуда разбросана по полу, что не разбилось, покрылось пылью из разбитых окон, хотя все покрылось пылью, даже старая одежда, какую побрезговали забрать. И никаких следов недавнего посещения дома, что очень радует. Если бы ни пыль повсюду, пришлось бы ожидать нападения в любой момент из какого-нибудь закутка, а так немного расслабился и уже не водил стволом из точки в точку. Но тут все же допускаю ошибку, потому как тот же мертвяк может лежать где-нибудь в закутке подолгу, а вот сейчас из-за моего шума вдруг просыпается. Эта мысль заставила вновь взяться за ружье, на всякий. Дом просторный, как это и должно быть, посреди огромная печь, на которой можно улечься в несколько человек разом, даже под пол залезть через специальное отверстие под печью, в которой держали коромысла или как там, не помню, в детстве видел, нужны для закладки и выемки котелков в печи.
Во дворе нашелся и колодец, которому я несказанно рад, открыл его, вода почти на дне, имеется ведро на цепи, зачерпываю и осторожно поднимаю. Примесь есть, но мало, можно было бы пить, только сначала лучше проверить, достаю дозиметр, подношу, показатели примерно такие же, как и вокруг, радует. Квад спрятал в сарае, взяв все необходимое в дом и, расположившись возле печи, принялся готовить кормешку. Пламя в печи загорелось быстро, проблем с поиском сухих дров нынче почти не бывает, разве что после дождя и то до первого солнечного денька. Поставил подобранный возле печи котелок и старый чайник с обломанной ручкой. Залив туда остатки воды, пошел к колодцу, наполнил два ведра и принес их в дом. По две таблетки для обеззараживания в самый раз, чистота воды позволяет пренебречь фильтрацией, ограничившись таблетками и кипячением. Двух ведер не достаточно, чтобы пополнить все запасы воды, но на чай хватит, чуть позже разолью по канистрам и снова наберу, благо есть откуда. Хотя бы одну временную заботу можно будет отсрочить. Одно из главных правил: канистра из-под воды под топливо подойдет, а вот из-под топлива под воду нет.
Пока вода закипала, я сидел и наблюдал за пламенем, время вновь течет медленно, вокруг царит тишина, и лишь треск в печи напоминает о том, что я еще не оглох. Вода вскипела, засыпаю туда весь пакет в 800 грамм крупы, варить, так варить, помешиваю сразу же, чтобы крупа не пригорела ко дну и стенкам. Вода время от времени выплескиваются и, попадая на нагревшуюся металлическую плиту печи, тут же закипала, пузырясь и испаряясь. Достаю пару банок, одна небольшая и плоская, вторая больше в два раза, открыл первую, поднес к носу и жадно вдохнул ноздрями почти позабытый запах почти что деликатеса. В последние годы я в прошлой жизни стал не равнодушен к шпротам, даже научился разбираться в них, определяя качество даже среди адекватных ценников. И вот сейчас я открыл последнюю баночку из своих запасников, праздник себе устроил. А какой праздник без обмывателя? Достаю вино, открываю, выдержка минимум пятилетняя, запах приятно дурманящий, пусть даже вино и не особо натуральное, в аромате присутствует привкус ацетона или типа того, переживу. Каша взбухает и поднимается, оттащил котелок подальше от пламени, а то еще убежит. А в голове внезапно всплывали полустертые обрывочные образы из детства, когда я был у бабушки с дедушкой и вот примерно такая же печка стояла у них, и они вот так же готовили в котелках. Надо же, и не думал, что еще что-то помню. А еще помню, как бабушка просила приготовить для внука еду, и он, ворча себе под нос и матерясь, уходил прочь, бабушка, улыбаясь и смотря на меня говорила, что сейчас приготовит.
«Эх…»
Сделал глоток долгий, рассасывая вино по всему рту и медленно проглатывая. Слеза даже попыталась накатить, предательница, надо гнать такие мысли.
Совсем позабыл о маскировке, надеюсь, никто не заметит дымок из трубы и блики из окон.
Во второй банке оказалась телятина, куски которой утонули в каше быстро, запах пробудил урчание в животе. Перемешиваю кашу, распределяя разваливающиеся кусочки мяса и расплавившийся бульон по всей массе, не могу, но терплю, захлебываясь нахлынувшей слюной. Еще чуть-чуть, все, не могу больше. Беру ложку и сразу же из кастрюли принимаюсь жадно ее поедать, все, конечно же, не съем, на завтра останется, но сейчас буду есть, пока не почувствую, что отъелся. Вот так сижу, ем и слушаю потрескивание дозиметра, углей в печи и редкое шипение переключающегося сканера радиочастот. Вязкая темно-алая жидкость из кружки обволакивает горло, наполняя теплом изнутри, волна слабого дурмана накрывает собой, сосуды расширяются, и даже думается как-то легче, а во рту остается ацетоновое послевкусие. Все-таки бодяга, а не вино.

День 1838.

Солнце в зените, угнетая настолько, что даже внутри дома воцарилась духота, от которой в принципе я и проснулся. Слезаю с печи, не забыв забрать сайгу с Макарычем, проведшими эту ночь, как и все другие, рядом. Подхожу к окну и тут же отринул, когда в секунду почувствовал жар пекла снаружи. Хороший день для того, чтобы привести свое имущество в порядок, отдохнуть от дороги, собраться с мыслями и определиться с маршрутом. Торопиться сегодня не стоит, погода шепчет «займи и выпей». Сажусь на вчерашнее обеденное место, остатки каши пошли холодничком, очень даже ничего, хоть и нелегко дается завтрак – желудок просыпается у меня намного позднее. Но раз решил сейчас затолкать, значит сейчас. Потом поставлю на варку свежака, запас пока позволяет. Холодный чай пришелся кстати, хотя я не любитель, напротив предпочитаю выпивать только что вскипевшим и не маленькую кружечку, а приближенную к литровой. Ложку за ложкой отправляя кашу в рот, начинаю анализировать произошедшее со мной, ибо за едой самое то разжевывать мысли.

«Откуда вылезли эти пирамиды? Тут вариантов немного, больно уж у них оружие не нашенское, да и вообще все, что я успел увидеть. У наших не то, что машин таких не могло быть за исключением тех же Рысей, которые были фактически полностью иномарками с прикрученными на передок названиями, ну и еще там что-то в последние годы вроде как закупали, но все же не настолько, чтобы полностью переодеть военных в не наше шмотье. Местного вояку ни с кем не спутать было во все времена, даже после попыток облагородить внешний вид, заказав у одного модельера новые варианты формы, ну да, стали немного походить, но все равно выделялись, особенно качеством шмоток. В итоге получилась та же зеленка, только холоднее и менее надежнее, оно и понятно, бабло распилили, дерьмо поставили, как и бронежилеты, и каски, и много чего, оказавшегося не тем, за что платили. А тут сразу понятно, если подумать, что не местные ребятки, особенно миниганы, кои я видел в забугорных боевиках, всем своим видом уже указывают на принадлежность к демократическим войскам суверенного альянса. У нас многостволы ставили только на технику крупных размеров, так что по любому не нашенские.
Что им надо было там? Хрен его знает, но если опять же предположить то, зачем они принялись зачищать город, получается, чтобы на территории было спокойнее и явно не из-за каких-то высокоморальных принципов с целью очистки мира от всей смрадной сущности. Да и для зачистки не потребуется нескольких десятков боевых машин. А что тогда в этом городе такого примечательного, что придется его контролировать, если не собираешься просто через него кататься куда-то транзитом? Единственное значимое, что я там видел – гидростанция, которая, по идее способна снабжать энергией после определенных работ над ней. Вода в реке была, хоть и не так много по уровню, от которого остался темный след по бетонным плитам плотины, но все же достаточным, чтобы турбины работали на определенной мощности. Это вариант, тогда возникают другие вопросы. Куда они собираются поставлять электроэнергию, не в Европу же? Где они могут расположиться, если вся округа в радиусе пятисот километров является радиоактивной территорией с очагами тактического поражения ракетами дальней и средней дальности большой и очень большой поражающей мощности? И самое главное, как на них не нарваться в будущем?»

На столе разложился почти весь мой арсенал, точнее та его часть, которой постоянно пользуюсь: сайга, помповик и Макарыч. Все остальное я даже не вытаскиваю за ненадобностью в связи с отсутствием патронов под тот же калаш, ставший бесполезным в момент, когда последний рожок я расстрелял в заварухе еще до Ижевска. Железка бесполезная, а выбросить жаба душит. Вслед за арсеналом на столе оказался ящик, из которого вытащил набор для чистки оружия и принялся заниматься разборкой, очисткой от всего прилипшего и пригоревшего к деталям, что займет достаточно много времени. Описание процесса по очистки отнимет столько же времени, сколько и сам процесс, да и кому это интересно, даже себе не хочу пересказывать, хотя и так вот даже сейчас с собой в мыслях беседую, неся всю эту ересь, лишь бы не свихнуться. А чищу я не особо-то и быстро, хоть и приходится сие делать с определенной периодичностью, только вот навык начал нарабатывать после бздеца, до этого весь мой опыт стрельбы и пользования оружием ограничивался шестью выстрелами перед присягой, салютационным на параде и играми на компьютере. Хотел себе купить гражданское, но как-то не успел: то денег не было, то не было денег. Что же касается надежности, то умели у нас делать оружие, которое стреляет даже после того, как его утопили, поваляли в грязи и после еще бросили пару раз хорошенечко. Безотказное, было бы у меня другое, я, как беспечный стрелок, не знавший ничего по эксплуатации, долго бы не продержался.

«Зверь за пять лет исчез, если не считать собак и волков. Я как бы и раньше его не особо видел, так как не охотник, но все же понятно было, что в лесах не особо зверя осталось, благодаря браконьерам и вообще человеку. Где ему жить, когда повсюду вырубали, строили, копали и что только не делали. А потом жахнуло, и главнейший враг зверья стремительно исчез, и вот она воля вольная, плодись и размножайся. Что в принципе по началу и можно было наблюдать, но бесконечные кислотные осадки и пожарища сделали свое дело, и жрать по сути и зверю стало нечего. Травоядные подохли быстро, там, где я жил. Точнее, их пожрали, где человек, где хищник, а жрать нечего. И он исчез, хотя и видел я в начале, как выбрался из города по ядерной зиме, следы вроде бы лосиные, думал даже поохотиться, но я уже сказал, что охотник из меня никакой. И оставалось жить на мародерке, как в принципе почти всему населению, выживальщиков-то реальных не особо много было. Общество достатка и потребления, все можно купить, как там была реклама, мол что-то определенное бесценно, а на все остальное мастеркард.
Собаки же без хозяев одичали, этого следовало ожидать, увеличилась численность волков, само собой. Встречал частенько при каждом, считай, посещении города, поселка и даже деревушки, всегда заезд грозит встречей с одичалой стаей, дело привычное и понятное. Но вот что-то последние представители фауны совсем не радуют, какие-то не такие, недавние двое вообще не знаю, как к такому относиться. Мутируют что ли, радиация, вроде бы, так не должна на них влиять, в смысле так серьезно, это же не очередной боевик, а жизнь, вон вокруг Припяти подобных не было, вроде бы. Грибы большие были, уроды рождались, рыба огромной могла попадаться в реке, но чтобы взрослые особи изрядно набирали в размерах и просто менялись внешне. Это уже блокбастер какой-то.
Вирус? Вполне возможно, убивает он только людей, а зверьки всякие его не интересуют. А что им жрать? Падаль, а что у нас падаль? Мертвяки. Вот и вариант, нажрутся зараженного мяса, вирус постепенно на тех начинает влиять, и чем больше те жрут, тем больше меняются. Чуть ли не аксиома, а подтверждение можете поискать в пожарной части по адресу «Вон туда съездите, поглядите». Но это уже как в книгах и фильмах про подобную хню, в жизни такого не должно же быть. А есть, бред, полный, осталось растениям стать разумными и объявить охоту на остатки человечества, тогда точно получится сборная солянка.
Значит, животных придется сторониться еще сильнее, я же не кошка с девятью жизнями. А кстати! Почти сразу исчезли все кошаки, бац и нет их, как-то не обращал внимания, может, люд схавал за место кроликов на Новый Год, так их вообще нигде и не встречаю даже самого облезлого. Улетели что ли на космических кораблях, о которых рассказывали по зомбоящику?»

После чистки приступил к снаряжению патронов для ружья, достав небольшой станок, пустые гильзы, порох и заготовленные пули. Гильз, признаюсь, с учетом собранных после карательной ночной вылазки осталось немного: когда отстреливаешься, не всегда есть шанс поднять вылетевшую, да и если поднял, с каждым выстрелом та изнашивается.
Картонная гильза, ну или бумажная, как бы выразились педанты и знатоки, после первого же выстрела более непригодна в силу того, что я заряжаю такие не дробью, а пулей, пороха сыплю чуть больше для увеличения останавливающей способности, и если второй раз снарядить такую, ее разорвет внутри ружья. Пластмассовая живет подольше, но через несколько выстрелов также приходит в негодность. Когда-то и тех, и тех было у меня много, в одном охотничьем магазине мародеры в самом начале бздеца убили продавца и похватали ружья с несколькими коробками готовых патронов. Ну а я, появившись позднее, подобрал оставленные коробки с гильзами, пулями, картечью и порохом, ну и всю россыпь, валявшуюся по полу. К моему сожалению металлических гильз было немного, хотя, чего еще рассуждать о том, что хуже, а что лучше? Вот пуля и картечь расходуются гораздо быстрее – их же не подберешь. Поэтому я вспомнил увлечение детства и, разбив несколько аккумуляторов, переплавил свинец, отлив с помощью найденного в том же магазине инструмента пули и картечь. Хоть и не делал этого никогда, видел, как отливал мой дядя, который когда-то охотничал, пока его пристрастие к алкоголю не сделало из него полуконтуженого инвалида. Унес я тогда порядочно, но это было первое и последнее везение у меня с оружейными магазинами, после попадались уже подчищенные целиком.
Вот сейчас снаряжу два десятка гильз, и не останется у меня нифига. А накануне устроил штурм, словно в закромах десяток ящиков, ну это в состоянии аффекта, так сказать, да и не особо я там стрелял все же, жаба все же развилась достаточно, чтобы не позволить высаживать очередями.
Кто-то бы сказал, что мол дурак, надо было в воинские части идти, там оружия до задницы, или на склады. Не возражаю, но по своему опыту же скажу, что я пробовал соваться: в/ч либо сожжена или находится в зоне поражения, либо в ней сидит банда из бывших вояк или еще кого похуже, прибрав все военное имущество и не церемонящееся ни с кем. Калашом вот только с гранатами и разжился с одного случая, везения чистой пробы, когда-нибудь расскажу, патронов было цинка два. Я же двинулся не сразу в дорогу, первое время пытался как-то наладить жизнь на родине, но…, нет, не буду об этом, не желаю!»

«Еда. С ней все хуже и хуже, мародерство все меньше и меньше набивает закрома, оно и понятно, а если бы не эпидемия, то в первый год жрать было бы нечего. Да и жуткие холода первой пятилетки поспособствовали сохранению тех же консервов, сейчас же все то, что осталось, будет стремительно портиться, ибо по последнему месяцу жаркое лето может затянуться надолго. В будущем, если не получится наладить жизнь в новых местах, придется несладко и рисковать надо будет в разы сильнее, а это опять возвращает к вопросу боеприпасов. Надежда на то, что хотя бы кислотные дожди за Уралом не нанесли такого ущерба природе, как здесь».

За пять лет техника снаряжения патронов освоилась настолько, что сейчас я сидел и фактически машинально заряжал, приспособив под пыжи найденные в доме старые валенки: серийные давно закончились. С порохом тоже вышла накладка: бездымный иссяк, остался только простой, и того пара банок. Ничего не остается, как добивать им, хотя и это не причина моей экономии патронов: помимо всего заканчиваются и капсюли, а без них выстрела не получится, как не нажимай на спусковой крючок. Вот так и подошел я к очередной насущной проблеме помимо остальных.
Итого патронов у меня сейчас двенашек с теми, что доснаряжаю, насчитывается семь десятков, заряженных пополам на пулю и картечь. Но этого на самом деле мало, а восполнить боезапас подобно той романтике постапокалипсиса, какую рисовали в фильмах и играх, нет возможности. Да и если даже найду, никто не гарантирует, что порох там еще можно применить. Даже патрон в сборе не факт, что будет работоспособным, если это не склады резерва, где ящик открываешь, а там все в масле лежит.
«Опять занимаюсь демагогией, печально. Надо подумать о будущем, курс новый продумать, решить, как ехать и где примерно останавливаться, хотя, кого я обманываю? Выбрал направление и езжай, а так как повезет».
Собрал все лишнее по своим местам, упаковал, убрал, развернул по освободившемуся столу навигационное оборудование в числе навигатора и старой книги карт, пытаясь сориентироваться. Навигатор к счастью работал, поэтому искать привязки пришлось не долго. Отыскал село, где был накануне, далее проследовал по дороге, в примерном месте свернул и провел рукой по части карты, прикинув примерное нынешнее положение. Теперь нужно было найти ориентир, который бы сказал, где точно я нахожусь. Навигатор как всегда врал, ориентировочно было понятно, где именно я, но все же хотелось удостовериться, чтобы составить новый маршрут.
Радовало то, что вроде бы шел в нужном направлении между двух крупных городов, по которым непременно ударили. Уже сейчас дозиметр показывал повышение фона, а дальше будет хуже по моим прикидкам. Но до этого еще надо доехать, первичная цель же намечена, и завтра непременно двинусь в путь, а сегодня надо бы постираться и помыться, колодец есть, а я уже серьезно запаршивел, привести себя в порядок пора, ибо уже самому противен. Достал небольшую сумку, в которой лежали шампуни, мыло, пасты и прочее рыльно-мыльное, и впервые за две недели почистил зубы. Потом оттуда же показались машинки для стрижки и бритья на аккумуляторах, но они мне с некоторых пор не нужны – радиация провела эпиляцию; а вот выбросить жалко, рабочие как никак. Так что шампуни лежат больше для отмывания грязи, когда хочется не только цвести, но и пахнуть, а не смердеть подобно всему миру.

«Последнее, о чем сегодня хочется вспомнить, НПЗ, место примечательное, надо бы его отметить примерно на карте, вдруг пригодится. Эх, был бы у меня отряд, бригада, банда, заняли бы подобное место и нормально бы жили на руинах мира. А почему, а потому что в таком месте топлива для небольшой общины на несколько десятков лет, и уже надо будет только заботиться о еде и охранении этого райского уголка. Думаю, наладить там что-то типа подсобного хозяйства вполне реально…»


День 1839.

Впервые за долгое время вопреки собственному Уставу спал не в снаряжении, словно и не было ничего, лишь страшный сон, длившийся несколько лет. Ощущение свободы под старым одеялом сделало эту ночь самой лучшей. И лишь оружие рядом заставляло не забывать о таящейся где-то там угрозе. Царящая вокруг тишина помогала крепче спать, выдавая малейший шорох серьезным шумом, словно слон топтался около уха. Но я продолжал спать, привычно сквозь сон улавливая звуки и инстинктивно рукой находя лежавшее рядом ружье. Нечего дергаться, пока что-то где-то там, а не уже здесь.
Проснулся я примерно в полдень, одежда, которую вчера постирал после помывки, успела высохнуть, и оставалось ее лишь сложить и спрятать в вещмешке, откуда вчера доставал сменную не менее потрепанную временем. С улицы внутрь старого дома сквозь разбитые окна прорывался жар раскаленного воздуха. Я спокойно умылся, поставил на огонь чайник, решив перед дорогой попить фигового, но все же чая. Все равно надо бы выждать, пока солнце склонится к вечеру, иначе по такой жаре далеко не уеду.
Пока чай закипал, я спокойно собрал все свои вещи, достал пару одинаковых небольших консервов, в которых оказалась рыба в масле. Неплохой завтрак, единственный минус в малом размере, все запасы рано или поздно подходят к концу, так что передо мной все сильнее маячит главнейшая проблема существования. Масло тоже употребил, не выбрасывать же столь ценный субпродукт, раньше бы, конечно выбросил, но условия несколько изменились. Вода не хотела закипать, но пламя ее принуждало к этому, я же, дабы не ждать, пока чай заварится после, сыпанул заварку прямо внутрь, как это обыденно делалось в деревнях то ли по незнанию, то ли по привычке. Это опять же из воспоминаний из детства, я же все-таки изначально не городской, жил в небольшом поселке, по которому еще до школы гулял с друзьями, даже в лес ходили, время такое было, что ничего и никого не боялись.
Признаюсь, не хотелось мне вообще куда-то ехать, тем более в такую жару. Поэтому оттягивал я отъезд как можно дольше: специально не подкидывая подтопки, пока вода вскипала, после делая редкие глотки чая и смотря в проемы окон в надежде, что сейчас начнется песчаная буря, или громыхнет гроза. Но, как все и бывает в этом мире, ничего такого не произошло, и мне пришлось выйти на гнетущий воздух.

Пыль позади поднялась высокая, скрывая за собой временное пристанище. Выскочив на дорогу, сворачиваю направо, разгоняясь по пылящей грунтовке, впереди резко уводящей в сторону. Отрезок пути проезжаю быстро, и, не успев насладиться великолепием поездки по зною, притормаживаю, завидев впереди крыши домов. Катясь почти на холостых, чтобы квад мой не особо ревел, оглядываюсь по сторонам. Справа к дороге примыкает выгоревший пролесок, слева раскинулись поля, между которых проплешинами торчат ссохшиеся скопления деревьев. Дома с подворьями вдоль дороги слева и в пару строений рядом справа по берегу вдоль какого-то водохранилища. Издали пока подробно не вижу, больше пытаюсь разглядеть признаки присутствия кого бы то ни было. Вдавил рычаг тормоза, и квад от резкости дернулся, вгрызаясь застывшими колесами в изуродованное тело дороги. Достал бинокль и под тихий рокот движка пытаюсь рассмотреть границу села.
Гробовая тишина угнетает не меньше палящего солнца, мертвяков на улице сейчас не встречу, рискуя наткнуться на тех при попытке зайти в любой дом. Но не надо забывать о людском и ином зверье. Между мародером и тварью, способную убить из-за банки консервы, патрона или еще чего – один шаг, после которого только нелюдское существование. Риск присутствует всюду, даже самое тихое с виду место может оказаться твоей могилой, зайдешь куда-нибудь и останешься там навсегда.
Село раскинулось по склонам больших холмов. Из-за крыш ближайших домов виднелись колокольня церкви, вдали на холме двухэтажное и трехэтажное здания, похожие на те, что строились для больниц и школ. На первый взгляд, село поменьше того, из которого я умудрился выбраться, не смотря на местную фауну. Хотя, тут я еще нифига не видел, даже в сени не вошел, а уже избу хвалю. Как говорится, зайдите и обгадьтесь, бумаги на всех хватит. Но так, конечно же, не говорится, сам только что про себя придумал, пытаясь отогнать мандраж от разыгравшейся фантазии.
«Кончай очередные бредни, что тут стоишь? Взял и покатил уже, труба зовет!»
И правда, что-то я размышлизм развел, как будто бы беседую тут с толпой благодарных слушателей. Картина и так ясна, что ничего не ясно. Так что включаю передачу и еду вперед, действуя все по тому же принципу «на авось», иного варианта действий несуществующий сценарист моей жизни не придумал. А сам я не обладаю специальными навыками по проведению разведывательно-диверсионных операций на территории противника. Был бы танк, вопросов не было бы: въехал, погудел, подавил гуслями и пошел колядовать. А так только колядовать, авось хозяева не обидятся, что не по сезону приперся.
Въехал в село на малой скорости, постоянно озираясь по сторонам, порядком запылившиеся очки пришлось несколько раз протереть пальцами, чтобы обрести терпимый обзор. Картина с переменой места не меняется: брошенные и разоренные дома, что-то сожжено, надписи, оставленные на заборах и стенах домов и сараев. Если бы какой-то автор решил описать разруху населенных пунктов нашей когда-то существовавшей страны, то ему нужно было бы просто расписать один такой, а потом копировать каждый раз отрывок, меняя лишь названия. Мне же интереснее высматривать нужняки, которые в этом поселке должны быть, так как следов мародерства немного, точнее, совсем нет. Больше похоже, что доброжелательные соседи наведывались друг к другу, приходя к убежденному мнению, что им за это уже ничего не будет. Чему свидетельствующая надпись на одном из заборов, из которой следовало, что хозяева живы и никого не хотят принимать на чай с плюшками, и все доброжелатели могут проследовать в местный дом культуры для досуга. Длинно как-то получилось, у автора надпись покороче все же. Пришлые же здесь если и были, то не с целью полной зачистки села, последствия каких я наблюдал, так что, есть на что мне рассчитывать.
Первая брошенная машина на улице, копейка, почти ржавая, колеса местами не дырявые. Слева за домами какой-то коровник, туда не еду, молочка с утречка там нема, коровки молчат. Впереди возле одного из домов ржавеет комбайн, решаю его проверить на хабарность, накатом подъезжая так тихо, как только могу, при этом не собираясь глушить движок на случай необходимости быстренького ретирования прочь. Одно из главных правил выживания: не глуши мотор. Старый комбайн «Нива» красный то ли из-за краски, то ли из-за ржавчины стоял возле одного из домов по улице в таком плаченом состоянии, в каком прибывал, скорее всего, лет десять назад точно. Разобрать разобрали, а собрать как-то и не решились, признаюсь, остановился я больше для того, чтобы остановиться и немного размяться, нежели полезть в наверняка пустой бак для проверки. По этому старичку было и так видно, что он уж очень долго здесь стоит, словно он стоял здесь всегда, а вокруг него село построили.
«Мы не сеем и не пашем, мы костями тута ляжем».
Вокруг тишина, спокойствие, словно и не произошло ничего, а селяне куда-то ушли и скоро придут. Стекла выбиты в домах не из-за погромов, а от ненастья, надписи на заборах привиделись, а большого песца не было, и все мне показалось, а я сам просто путешествую по стране на кваде в попытке написать какую-никакую книгу. Хотелось бы, что все было б именно так, но, как раз я хочу, чтобы мои грезы стали реальностью, а настоящий мир именно такой, какой он вокруг, исчез.
Пока квад медленно катил дальше по дороге, я озирался по сторонам в раздумьях: остановиться и попытать удачу в поиске той же еды или же не рисковать и продолжить путь, пока еще светло. Место здесь тихое, домов много, шансы найти что-нибудь большие.
Справа прямо во дворе построенных бок о бок двух пар домов стоял КамАЗ, скрываемый первыми домами и высоким профильным забором. Подкатываю к воротам подворья, спрыгиваю, перехватывая сайгу. Ворота заперты, отозвавшись на резкий рывок за рукоятки на себя лишь металлическим лязганьем, не хорошо, калитка также заперта, изнутри. Что ж, придется рискнуть, надеюсь, хозяев не потревожу. С улицы кажется, что дома пустуют, окна заколочены, двери закрыты, хотя, многие заколачивали окна, дабы те не разбивали с улицы, ведь оберегались, как могли.
- Эй, есть кто живой?! – вырвалось у меня хриплым голосом, не знакомым самому себе: - Хозяева дома?!
Тишина.
«Зачем я крикнул? Схожу с ума? Давно уже, но зачем я крикнул?»
Снял рюкзак, положив на сиденье, поправил сайгу на плече, чтобы не соскочила, еще раз осмотрелся и попытался вскарабкаться на забор. Жестянка заскрипела, каемка листа впилась в руки, давя через потрепанные жизнью перчатки. Дернул пару раз ногами в попытке уцепиться, подтянулся и застонал, когда металл ударил сквозь зазор защиты локтя в сустав. Жуткая боль, но я продолжил карабкаться, что удавалось не особо, через минуту или десять, не знаю, но я спрыгиваю на другую сторону забора во двор, сразу же ухватившись за локоть.
- Сука, как же больно, - прошипел я, пытаясь нащупать рану, боль уходила, но как-то медленно.
Оглядываюсь, помимо грузовика во дворе ничего не стоит, дома построены вплотную, входные двери закрыты, между домами в конце двора два гаража или сарая и проход в огороды. Но все это потом, я развернулся и подошел к воротам, засов добротный, поддался сразу же, те со скрипом разошлись. Квад тарахтел снаружи, подойдя к нему, надеваю обратно рюкзак, уселся на сиденье и заезжаю во двор. Остановился возле грузовика, причем по привычке сразу же развернул квад мордой к выезду и принемаюсь осматривать трофейный агрегат.
Само собой, он целиком меня не интересует, тут и ежу понятно должно быть. Топливный бак с левой стороны машины закрыт, и на нем висит замок. Достаю мародерский комплект, фомка с легкостью и характерным звоном металла срывает замок вместе с задвижкой. Сразу же пахнуло солярой, запах которой стал желаннее иного аромата, хотя, многие запахи я уже позабыл, особенно запахи свежих фруктов и овощей. Но сейчас думать нужно не об этом, шланг погрузился внутрь горловины и первый же подсос отозвался выливающейся маслянистой жидкостью грязевого вида. Отстои, но в принципе сгодится.
Жижы набралось литров пять, впечатление испорчено наградой, продолжим поиски, раз уж остановился. Хотя бы те же канистры тут должны быть. А где их найти? В гараже, гениально, Шерлок Холмс нервно курит в стороне. Ворота гаража не поддались банальной попытке отворить их дерганием. Сорвать те с петель и тем более ломануть ломиком бесполезно, разве что только этим самым КамАЗом, только залей в него, прокачай и попробуй заведи сперва, а можно пойти иным путем: ключи по любому должны быть в одном из домов, а у них двери хлипковатые.
«Так, как определить, куда стучаться? Предположений ноль, придется ломиться во все по очереди. И сразу же сам себя спрашиваю, а стоит ли это тех усилий?»
И тут же просыпается внутри жаба с возгласом «а что если?», перебарывая все сомнения. Между тем вокруг царит вся та же тишина, всем своим молчанием показывающая, что никакой угрозы рядом нет, никто не притаился и не собирается напасть, никто не бредет в мою сторону. И только холостое бормотание потрепанного движка заставляет увериться, что я пока еще не оглох и могу услышать надвигающуюся угрозу.
«Не думай, делай!» — ударило в мозгу, я схватил из багажника фомку и быстро зашагал в сторону ближайшей двери, закидывая сайгу за плечо.
Скрежет и треск, и простенькая дверь поддалась, сразу же захожу внутрь, все покрылось порядочным слоем грязи. Внутренняя дверь посерьезнее, но обстановка всячески указывает, что водила проживал не здесь — не было очевидных вещей типа запчастей или той же робы в старом шкафу. Вышел и буквально в пять шагов оказался около соседней посложнее на первый взгляд: типичная китайская дверь, коих ставили в неисчислимом количестве по причине их крайней дешевизны. Самому как–то даже обидно открывать эту дверь с помощью ломика, уж сильно страдает мое эго. Достал нож и коротким ударом воткнул рядом с замковым отверстием, тонкая в бумажный лист жестянка нисколько не сопротивлялась, отозвавшись лишь слабым скрежетом, сопроводившим всю окружность проведения лезвия внутри двери. Лезвие вышло и скрылось в ножнах, я, было, собрался выбить кулаком замок, как внезапно распахнувшаяся дверь с огромной силой ударила меня, шлем выдержал удар, но все равно загудело. Падаю на рюкзак, распластавшись по ступеням крыльца и земле.
Открываю глаза, картинка пестрит и расплывается, пытаюсь подняться и холодею, не взирая на жару, когда зрение прояснилось — зомбак в полтора меня надвигается из входного проема. Наклоняется, от этого из его рта вырывается то ли хрипение, то завывание, руки потянулись ко мне, я словно оцепенел, от взгляда изуродованного лица, вот-вот вцепится и начнет разрывать, но мои ноги без команды сами поднялись навстречу наклоняющемуся зомби, упершись в его грудь, от чего тот словно выдохнул, и в меня ударила волна такого смрада, что все запахи до этого отныне я готов использовать, как элитную парфюмерию. Его пальцы тут же принялись пытаться вцепиться в плоть, но плотная одежда и мотозащита со всеми подсумками и прочим сдерживали. Он налегал все сильнее и сильнее, руки его тянулись, пальцы впивались, и гниющие зубы казались острейшими на свете, не уступая акульим. Левая рука препятствует попыткам вцепиться в лицо, правая интуитивно пытается выхватить пистолет из кобуры, но ту перекрутило, заставляя тот упереться рукояткой в землю. Мертвяк не только навалился всем своим телом, но и пытается вцепиться зубами в руку, держусь из последних сил, шорох высвобождающегося спасения, подношу ствол к голове зомби, тот, словно осознавая угрозу, в последний момент отмахнул своей рукой, и прозвучавший выстрел не прекратил его существование. Пуля прошла сквозь нижнюю часть головы, разбив челюстную кость и вылетев за правым ухом. Мертвяк, не обратив внимания, продолжил налегать, но второй выстрел заставил его успокоиться, бездвижно обрушившись всей своей массой на меня, с усилием сбрасываю поворотом в сторону тело с себя и облегченно вздыхаю, только в этот момент осознав, как болит голова, как стонет поясница, и как сильно я ударился копчиком, хоть рюкзак и смягчил падение.
Гул в голове стихает, и я внезапно для себя осознаю, что мои проблемы только начинаются: кто-то или уже что-то ломится в двери других домов, те сотрясаются от ударов, но пока еще держатся. Пытаюсь встать и оглядеться, каждое движение отзывается болью, что-то мелькает за занавесками прихожей одного из домов, и к счастью пока еще не догадалось….
- Твою ж мать, ты что телепат что ли? – выругался я, когда мертвец буквально вывалился через разбившееся под его весом окно и, не заметив падения, принялся вставать, на его прежнем месте показалась еще парочка.
Я рванул, скрипя от боли, к тарахтящему кваду, усаживаясь, вспомнил о том, что все это время сжимал в руке Макарыча и выстрелил в приближавшегося зомби, не особо метко, тот на мгновение остановился, его голова откинулась назад от удара, но не причинив желаемого эффекта. Хотя, мне хватило и этого, сдавил сцепление, включил передачу, и квад по команде двинулся с места. Жаба давит на горло, мол давай выскочим на дорогу, подготовимся и отстреляем всех, их тут мало, а сгребем гораздо больше, вон сколько нетронутого. Я даже обернулся, чтобы посмотреть, заметив мельком порядка пяти вылезших из домов через окна и одну из дверей, пять патронов, если подготовиться, жалко патроны, но внутри могу что-нибудь найти точно, те же канистры, гаражи-то целые. Выезжая на дорогу, оборачиваюсь и резко дергаюсь от неожиданности в сторону, объезжая возникшего из ниоткуда мертвяка, попытавшегося вцепиться.
- Твою ж мать! – крикнул я, вдавливая на газ.
Жабу внутри топит обостренное чувство самосохранения, обретшее власть, когда в поле зрения попали порядка двух десятков мертвяков, повылазивших из окрестных домов. Навар наваром, но свои кишки дороже в собственном брюхе, в данный момент намекающем на жуткое желание облегчиться в виду последних событий и возникших обстоятельств.
Квад набирает обороты, и с каждым пролетающим мимо двором я все сильнее обретаю уверенность, что надо бы валить из этого села – разворошил осиное гнездо, сильно причем. Считать я перестал на втором или третьем десятке, не важно, важнее то, что впереди дорога на перекрестке давала выбор: ехать по мосту через речушку вправо в сторону корпусных зданий, либо влево, либо прямо. Решаю гнать прямо, дабы не попасть в пока еще невидимую в стороне проблему, ну их нафиг, хочу побыстрее выбраться из села, а прямо вроде как крыш не особо много впереди, селяне здесь больно приветливые, вон сколько встречать вышло.
Зомби остались позади, во дворах по пути уже не видел, но останавливаться и окликнуть их желания нет, поэтому качу далее прочь отсюда. Выскакиваю на асфальтку, и квад явно прибавляет скорости, и вновь по сторонам побежали поля и леса с чернеющими проплешинами пожарищ, я с облегчением оглядываю окрестности, прижимаясь к рулю. Останавливаться не хочу, так бы и ехал, пока не потребуется остановиться в силу необходимости заправки, а такое наступит по такой дороге с полным баком километров через двести примерно. Вперед и только вперед, не обращая внимания на пролетающие мимо скопления домов, главное ехать вперед, потому как пока едешь, ты в безопасности, ты не боишься, ты свободен.
Справа в одном месте к дороге приблизилось высохшее русло небольшой петляющей речушки, исчезнувшей за очередным лесом, сменившим собой большие поля. Очередной поворот, и вновь та же картина, словно дорога идет по кругу, но все же та, да не та: та же речушка, но русло чуть шире, петли больше, через кусок дороги она уже, и петли круче, а еще чуть дальше вообще русло становится более менее прямым.
Напрягся, когда пролесок резко оборвался, и за ним показался большой карьер, решил проскочить, но тут же в дорогу врезалась полоса каких-то давно проводимых работ, будто бы тут собирались строить магистраль или что-то подобное, а вскоре показались навесы лесопилки. Не сбавляю скорость, времени у меня не столько, чтобы устраивать экскурсию, скоро только с фонариком и останется двигаться. Проскакиваю и сразу же врываюсь в новое село, проезжая мимо какого-то местного предприятия типа «делаем все, что делаем» с одной стороны и парой дворов с другой. А за ними пошли и другие дома, и я, памятуя последний заезд, нисколько не сбавляю ход, смотря только вперед, дабы не наехать на какое-нибудь ненужное препятствие. Дома закончились быстро, словно и не было, но облегчения не наступило: впереди раскинулись дворы, среди которых терялась дорога.
Выбора не много, рассуждать некогда, в такой ситуации самым верным будет ехать по главной дороге, а таковая в селах именно та, что заасфальтирована. Поворот направо, вписываюсь, не снижая скорость и рискуя обернуться. Мимо проносятся дворы, с виду не разграбленные, но я не особо всматриваюсь, с напряжением смотря вперед. Буквально взлетаю на мост, под которым грязное русло реки оголилось и не собирается прятаться под бурными потоками воды, и за мостом замелькали те же дворы, хотя не совсем, вскоре завиднелись крыши многоэтажных зданий, ну три, а по улице и вовсе двухэтажки советского типа архитектуры встретились, поздоровались, простились и проводили также молчаливо. И вновь пролетаю очередной мост, уже поменьше, построенный через водосброс водохранилища, сделанного из русла другой или той же реки, что встречалась ранее. Хотя, может быть, вру, по местности не хаживал, по кустам не лазил, так что если и ошибаюсь, простительно, все равно за это меня некому ругать здесь, вокруг мертвецкая тишина, и лишь я варварски подобно набегу кочевников ворвался в поселение и вскоре исчезну. Очередное местное огородообразующее предприятие и вновь дворы, оборвавшиеся за очередным поворотом направо, за которым знак окончания села доходчиво извещал своим изрешеченным видом о том, что дальше домиков не будет какое-то время.
Кстати, все же пунктик у кого-то в этой местности или у всех насчет дорожных знаков: целый встретить вообще не реально!
Знак соврал, слева возле леса стоял добротный огороженный дом, в котором было бы так замечательно устроиться, портило все близкое расположение к селу, которое я точно разбудил, так что придется гнать дальше. А дальше очередная лесопилка, нет, карьер, ну а что, оно-то и понятно. Что производили в последние годы? Дерево, нефть, уголь, водка и другие ресурсы, все остальное было импортом, жрали заморское дерьмо и запивали отечественной водкой, хотя, думаю, спирт тоже был уже не наш, ибо пойлом было все независимо от цены.
Дорога время от времени поворачивает то вправо, то влево, так что не особо расслабишься, такое чувство, что у нас специально так делали дороги, чтобы не спали, это не в америкосии с ее прямыми дорогами по линейке, в России были настолько суровы, что петляли на равнине и строили прямыми сквозь горные хребты.
Меж проплешин выгоревшего по правую сторону леса показалась деревенька, с виду не большая, поэтому стоит внимания, немного сбавляю обороты, чтобы не особо шуметь. Хотя, про деревеньку я сказал как-то с преувеличением: из-за черных костяков обгоревших деревьев виднелись несколько крыш разной степени целостности и печные трубы. И когда я подкатил ближе, то картина приобрела большую ясность идеальности места для ночевки.
Деревня из порядка двух десятков дворов и нескольких коровников выгорела почти вся, уцелело лишь несколько сараев и кирпичный недостроенный дом, в котором пламя смогло поглотить лишь крышу с перекрытиями. Место идеальное, как я уже сказал, здесь ожидать ничего кроме зверья и не приходится, те же коровники стояли черными скелетами кирпично-металлических останков. Подкатываю на малых оборотах к одинокому сарайчику на участке слева от основной части деревни, соскакиваю с квада, машинально вытягиваясь, дабы размять тело, и в этот момент замечаю, что-ручонки-то у меня дрожат, причем серьезно так, да и ноги немного. Да и головой верчу, пытаясь высмотреть, и постоянно кажется, что кто-то приближается из-за спины или вот-вот выскочит откуда-то прямо на меня, сбив с ног, и я вновь ощущу смрад разлагающейся плоти. Вот только сейчас и начало отпускать, осознание всего приходит не всегда сразу же, и хорошо, а то хрен бы я оттуда смотался.
В сарае места не особо много, но квад влез, а вместе с ним и я, костерок разводить не особо есть где, но я все же развел его прямо на проходе, ворота прикрыв лишь частично, дабы свет от пламени был незаметен в сумеречное время суток. Поставил на пламя котелок, залил в него воду, открыл тушенку и принялся ее есть, постоянно обращая внимание на то, что руки до сих пор дрожат.
«Нет, тушняком и чаем тут не обойтись».
Достал бутылку последнего кагора, открыл штопором, налил в кружку, глотнул, сладкая тягучая жидкость оросила рот и проникла с теплом в горло, прокашлялся – не в то горло. Глоток, еще глоток, тушенки пара ложек, начинает отпускать, грея изнутри и расслабляя сознание. Вода в котелке между тем принималась закипать…


День 1840.

Сутра начало припекать, покрытый железом сарай стремительно нагрелся, нагнетая внутри духоту как в парилке. Не успело солнце подняться выше пары пальцев от горизонта, как я подскочил и принялся сматывать свои манатки. Сборы с таким стимулом не затягиваются, а вдобавок, как на зло, возникла судорожная необходимость очистки системы пищеварения. Пенял сразу и на кагор, и на тушняк. Что именно сильнее повлияло, разбираться не особо охота, и то, и то имело великие шансы еще на стадии производства оказаться подходящим катализатором в борьбе с хроническими запорами. Что сказать, посидел минут пятнадцать в позе мудреца со стволом под рукой, собрал все свое, выкатил квад, закрепил бутыль с залитым чаем, что вчера сделал, но не выпил, так как хлебал винище, уселся, чувствуя определенный дискомфорт ниже ремня.
Квад тронулся, и сразу накрыло небольшое помутнение, в животе что-то стиснуло, но быстро отпустило, я облегченно выдохнул. Хоть не вырвало, хотя чем там? Еще эта жара, выезжаю на асфальт и поворачиваю направо, заехав сразу же на мост через широкую полувысохшую реку, гнилостная жижа изображала течение. Слева стояли останки старого моста, наверное, местной достопримечательности, куда непременно приезжали фотографироваться и рассказывали каки-нибудь связанные с местом байки. Поток воздуха не был столь благостным, и по этой причине я не набирал скорость. Очередное подсобное хозяйство я проводило меня на некотором отдалении справа от дороги. Слева раскинулось очередное село, огибаемое по окраине, набрав скорость и терпя ударивший навстречу горячий поток воздуха, я поехал мимо, ибо волка кормят ноги, а зайца еще более быстрые ноги. Можно было бы в одном из домов перекантоваться, пока жаркий день не пойдет на убыль, но опять же без предварительной зачистки местности нахрапом на авось желание не возникает. Пока не припрет, буду катить.
После села я вновь скидываю скорость до терпимой, невыносимо все-таки сегодня, и чего это я поперся в путь? Чего, чего, того, нефиг травиться, чтобы потом жить там, где возвел несколько свидетельств погибшей цивилизации. Вот так вот, и так думаешь примерно каждый подобный раз, но все равно находишь очередную порцию сомнительного пойла и рискованной еды и смело разделываешься с теми, потому что не имеет значение, как плохо будет потом, главное, что сейчас будет хорошо. Да и день вполне обычный, давно уже погода от крайности до крайности, так что-либо привыкай, либо катайся ночью.
Проехал мимо вышки ныне неработающей сотовой связи, территория даже с дороги видится разоренной, хотя что там брать, ибо все не работает в принципе. Впереди увидел очередной ненаселенный пункт, и дорога, вроде бы обходила стороной, минутку, нет, да, проезжаю в стороне от села и сверну по дороге направо, ибо больше некуда было поворачивать, разве что ехать в село, а туда, не взирая на жару, ехать не хотелось, просто не хотелось и все.
«Повторяюсь, блин, надо бы чая что ли глотнуть, а то так вообще бред начну нести».
Да, сейчас самое то устраивать мародерку, не опасаясь сторонних наблюдателей, да, сейчас можно спокойно ходить от дома к дому, зачищая те, потому что жарко и внутри будет настолько, что все мертвяки поныкаются поглубже и будут не особо суетливые, стремясь сохранять влагу. Но как же мне не хочется ничего делать, просто не хочется и не только потому, что траванулся, и сил не особо много, а просто потому что не хочется, совсем. Думаю, у каждого бывали такие периоды, когда наступает полнейшая апатия к чему-то, к труду, например, для этого и придумали когда-то отпуска.
«Блин, от чего же у меня такое чувство, что я хронически повторяюсь? Заело пластинку что ли? Надо бы переключиться на другую тему».
Очередное село проезжаю на повышенных оборотах, терпя встречный пото, вынуждающий тело покрываться обильным потом. Пот начинает испаряться, остается соль и та под действием жара начинает еще сильнее раздражать кожу, словно разъедая ее и причиняя еще более сильные неприятности, вызывая жуткое желание прыгнуть в любую лужу, не взирая на ее степень опасности, лишь бы прекратились эти мучения. Нет, зря я покатил в такое время, невыносимо ехать, да и квад уже настолько нагрелся, что хочется ехать на нем, стоя, так можно докататься до того, что патроны начнут выстреливать.
Впереди показались постройки, что-то похожее на заправку расплывалось в нагревшемся над дорогой воздухе, из-за холмов высовывались крыши. Я сбросил скорость, на мгновение с облегчением почувствовав спадающий жар, но тут же накатила духота разогревшегося до изнеможения воздуха. Дорога оканчивается перекрестком возле заправки, расположившейся чуть левее. Вокруг поле, перекресток, заправка, причем из тех, на каких и магазин есть, основная угроза может быть внутри, до сторонней несколько сотен метров. Так как дома села, поселка или что там есть, расположились поодаль от перекрестной дороги. Мертвяка не стоит ожидать, если внутри нет, только зверь может придти.
Замедляю ход и еду накатом, дабы прежде не особо-то и шуметь, чтобы не привлечь раннее внимание.
Заправочная станция одного из федеральных топливных спекулянтов состоит из большого здания с магазином внутри и небольшим сооружением в стороне, на котором блекла полустертая надпись «Шин****таж». На высоком столбе, где ранее красовались цифры, висела надпись «Топлива нет совсем». Само собой, как неотъемлемый атрибут около заправочного пейзажа, несколько сожженных остовов машин красовались на обочинах и на территории заправочной площадки.
Уже с перекрестка вижу, что заправка разграблена, хотя бы не сожгли, а то я не особо люблю обитать на пепелищах. Медленно подкатываю, пытаясь заметить в царившем внутри разгроме что-нибудь указывающее на таящуюся опасность, но среди стеллажей и витрин ничего напоминающего тела или их останки не обнаруживаю, поэтому, закатив квад под навес меж колонок, слезаю с того, выхватывая сайгу и направляя ствол в сторону здания, прикрываясь на всякий случай остовом одной из машин.
Смерть добралась до самых отдаленных мест, и почему бы ей и здесь не разгуляться? Следы мародерства старые, можно даже сказать, засыпанные песками времени. Рокот холостых оборотов квада разносится и возвращается из опустевшей заправки эхом обратно, осторожно шагаю, но пока ничего особенного к своему облегчению не замечаю. Можно и немного расслабиться, освоиться и приготовиться ко всему, что может произойти за время моего присутствия здесь.
Оставляю тарахтящий квад возле входа и захожу сквозь разбитую двойную пластиковую дверь, стеллажи сейчас могут предложить лишь песок и обесцветившие разорванные упаковки. Ничего интересного, лишь мусор. Обилие песка и отсутствие следов говорят о давнем посещении данной обители потребительского погибшего мира. Вожу стволом сайги, прислушиваясь и немного подтрухивая, как это обычно и бывает, когда вот так вот наобум лезешь в неизвестное тебе место. А вот всегда оно так и есть, каждый раз лезешь, не зная, куда, в пройденных местах делать нечего по второму кругу. Внутри также душно, как и снаружи, но тень помещения все-таки дает хоть и малое, но облегчение: мясо не жарится, а коптится. Служебные помещения разгромлены и никем не заселены на расслабление прямой кишки, не люблю сюрпризы до спонтанных болей, как и все, полагаю.
Проверка основной постройки заняла пару минут, после чего я вышел через заднюю дверь и, стараясь не шуметь, как полагается, направился к шиномонтажу, всем своим разгромленным видом указывающему на бесполезность проверки по вопросу мародерства. Как только шагнул на открытое пространство, жар палящего солнца обнял обжигающими тисками, и прокоптившееся мясцо принялось жариться. Знаете, каждый из нас в подобных ситуациях пытается резко оборачиваться, чтобы успеть заметить неведомого и чаще всего воображаемого врага, который по игре собственного разума скрывается за мгновение до того, как оборачиваешься. Или скажите, что я не прав? Знаю, что не скажите.
Внутри, как и ожидалось, ничего сверхъестественного не обнаружил, только верстаки, ржавое железо и рваную резину. Я обошел еще раз территорию по периметру, но так, чтобы не особо светиться, ибо недалеко все-таки ненаселенный, надеюсь, пункт, а там фиг его знает, что может пялиться на меня в данный момент. Ладно, не будем о хорошем, надо бы возвращаться к кваду и катить тот сюда, тут менее удобно в плане пространства, но зато подальше от дороги, на всякий. Двинулся в сторону заправочных колонок, попутно осмотрев остов сгоревшего бензовоза, стоявший напротив мастерской. Ожидаемо ничего интересного, даже ведро дырявое. Иду дальше, потею и шагаю, озираясь по сторонам, рефлекс. Проверил же все, но все равно напряжен и верчу котелком по округе, так скоро вообще буду жить одними рефлексами, никаких мыслей, лишь действия.
Квад все так и разгонял тишину своим рокотом, и если бы здесь все же кто-то бы и был, кого я умудрился пропустить, то непременно уже стоял бы возле квада и пялился на него. Это я про мертвяков, пару раз так тех даже подманивал, точнее отвлекал, потом как нить расскажу, а сейчас быстрее в тенек. Заскакиваю под навес над колонками, тут же почувствовав спадающий гнет, еще раз обращаю внимание на внутренности заправки. Подхожу к кваду, сажусь, снова оборачиваюсь по сторонам, никого, квад медленно покатился вперед, обогнул справа разбитую легковушку на пути, завернул к мастерской и накатом докатился до распахнутых ворот. Слез с квада и вошел внутрь для проверки на возможное проникновение несистемной оппозиции перед основными мероприятиями, удостоверившись в безопасности, вернулся, сел на коня и заехал внутрь, сразу же глуша движок, чтобы было все-таки чем дышать. Чай бутылке за короткую поездку нагрелся достаточно, чтобы его уже не потребовалось разогревать. Квад уместился, само собой, без каких-то проблем прямо в мастерской, и я прикрыл ворота, дабы не особо меня тут запекало, мало помогло, но все же лучше, чем никак.
Сегодня такой день, что лучше переждать, как бы и посоветовали метеорологи по ящику, упомянув магнитные бури или озоновые дыры, мол все из-за них, ну да, примерно так оно и есть, вон асфальт чуть ли не плавится, глядишь, к вечеру все трещины заплывут. Есть не хочется, совсем, только пить, поэтому пью чай, что взял с собой, по мелочи, потом вскипячу еще, заварю и снова буду пить. Сырой воду пить не стоит, не напьешься, не зря чай гоняли аксакалы или бедуины, как их там, а пофиг, короче, почаевничать сегодня придется. Блин, даже ничего интересного здесь не нашел, хотя обшарил сразу же все, вынесли гады подчистую, так бы может чем и занялся, а не сидел бы на старой покрышке, вслушиваясь в тишину и пытаясь не уснуть. Впервые за несколько часов вспомнил о дозиметре, тот показывал значение выше привычного, но не настолько, чтобы начать беспокоиться, так, сотня другая прибавилась по показаниям, что в принципе является обычным делом – чем ближе приближаешься к эпицентру удара, подразумевается, большому городу, производству или военному объекту, тем сильнее фонит.
Чай закончился быстро, и пришлось развести огонь в противоположном от ворот углу возле небольшого окна, а для этого надо было повозиться с дровишками, шуму наделал много, благо, никого не привлек, на первой момент, ну а на дальнейшее сайга всегда со мной, как и Макарыч, как и две оставшиеся гранаты, обмотанные скотчем с дополнительными поражающими элементами, сказал бы какой-нибудь представитель силовых структур, давая интервью. Но в такое пекло ни одна собака носа не высунет, так что я спокоен, ибо периметр осмотрен, территория свободна.
День тянется с предельной медлительностью, духота усилилась дымовой завесой, только иного варианта, как терпеть это, нет, не ехать же дальше. Вот и сиди, думай: пить или не пить, а если пить, то что? Погода шепчет: «займи и выпей». Вот если раньше я бы доехал досюда дня за три, ну неделю, если не торопиться и наслаждаться путешествием, то сейчас никак не получится, сейчас сто километров прямого пути превращаются в три-четыре сотни дуги и это при условии, что мосты по пути окажутся целыми и не перекрытыми какой-нибудь грязью во всех смыслах.
Чайник вскипел, заварил, пусть настоится, сахарку из запасников добавлять по вкусу, запаху и цвету. Может, поесть все же? Может, и надо, но что-то не тянет, хотя, и поел бы, но сомневаюсь, что организм примет. Да и запасы с каждым днем все меньше и меньше, а в последнюю неделю вообще расслабился, совсем меру потерял, жру, как на поминках или свадьбе, ну на халяву в смысле. Да и вообще, расселся тут вместо того, чтобы проверить те же танкеры заправки, может, что-то и найдется, но нет, сижу, потею и думаю, как бы сдохнуть так, чтобы не заметить. А вы думали, о чем я еще думаю тут, о том, что излагал? Ошибаетесь, всегда только об одном, а всякий бред больше для самоуспокоения, чтобы действительно не вставил ствол в рот и не нажал на спусковой крючок…

Открыл глаза, вокруг темно, не помню, как отрубился, просто пил чай и раздумывал о чем-то, вон даже кружка стоит недопитая, хоть ворота закрыть догадался, а то бы сожрали, проснулся бы, а голова в тело доедают. Оно самое сейчас частично не подчиняется, затекло из-за неудобной позы сидящего на колесе возле стены, даже потянуться за кружкой не могу, чтобы промочить пересохшее горло, но ничего, скоро отпустит, сначала накатит тяжесть, после все загудит от боли, а потом отпустит. Пока не наступил момент облегчения, пошевелиться не могу, остается вслушиваться в тишину, не появилась ли угроза снаружи за время моего отсутствия в действительности. В фильмах бы в этот самый момент что-то заскребло бы по воротам или ударило с силой так, что мастерская затряслась, ну это зависело бы от фантазии режиссера. А еще в фильмах нельзя ходить и смотреть, что же там снаружи, всегда пошедший персонаж погибал. Но я же не киноперсонаж, так что мне можно все.
Как только смог безболезненно и с уверенностью встать, поднялся и подошел к закрытым воротам, в которых имелась дверь, стандартная в подобных конструкциях. Петли отозвались скрипом, разнесшимся по округе, насторожился, крепче вжимаясь пальцами в цевье, но из полумрака надвигающейся ночи никто и ничто не приблизилось. Замер, тишина, как и всегда, радует, можно расслабиться, отпустил сайгу, перетянув ремнем за спину, через мгновения раздался журчащий звук, оправился, облегченно выдохнул, собрался и зашел обратно внутрь, заперев дверь на засов. Нечего делать, надо спать, ночью ехать хоть и приятнее, но все же опасно.
Лег, закрыл глаза.
«Солдат спит, зомби идет…»


«Грохнулось что-то, еще что-то, надо бы встать, но так спать хочется, а вот вроде бы больше не шумит, ну и хорошо, сплю».


День 1841
Чем больше спишь, тем больше хочется, чем больше отдыхаешь, тем сильнее от этого устаешь. Нехотя постепенно пробуждаюсь, сначала пытаясь улечься поудобнее, чтобы еще поспать, но все же решая встать, открываю глаза. Увидев перекосившийся обвалившийся потолок, местами отвалившуюся растрескавшуюся штукатурку, спросонья оказался в замешательстве.
«Вроде бы вчера этого я не заметил, может, не обратил внимание, не важно, было бы на что смотреть».
Приподнялся, присев и опершись одной рукой рядом с лежаком и колесом, послужившим подушкой, причем жестковатой, шея от нее затекла, теперь сгибать больно.
«Епт!»
На моих вещах и кваде лежат обломки потолочной штукатурки, некоторые из полок либо отвалились, либо повисли на одном крепеже. Я подскочил, ошеломленно пытаясь что-то понять, к кваду, вроде цел, штукатурка только испачкала, отряхнуть и нормально все. К воротам, засов непривычно сопротивляется, вчера такого не было, с усилием открываю, дверь также не поддалась обычному усилию, и пришлось на нее воздействовать с помощью плеча. Яркий от непривычки свет на мгновение ослепил, как это и бывает, прищурился ненадолго, пока слепящая пелена сменится картиной разрушенного мира.
Автозаправочная станция все также стояла на своем месте, зияя пустотами разбитых окон, лишь металлическая конструкция рекламной башни завалилась, перегородив своей искореженной от удара массой один из выездов. Трещины испещрили не только стены, но и асфальтное полотно, кое-где появились провалы. Крыша шиномонтажа просела, из-за этого ворота перекосило, и чтобы теперь выбраться, придется попотеть. Сегодняшнее небо не обещает спокойный день, так что торопиться пока не за чем, но и сидеть внутри стало немного боязно.
«Странно, как это я умудрился проспать землетрясение, старею что ли, или приобрел иммунитет к собственному самосохранению, пофигизм, так сказать?»
Тут вдруг тряхануло не особо серьезно, к счастью, иначе бы я спал сейчас в своеобразном склепе на месте мастерской. Эпицентр где-то далеко, сотня другая километров, вроде бы, или же просто слабое землетрясение, интересно вот, с какой же стороны пришло? А еще интересно, устояли ли мосты по пути, и не придется ли давать крюки, отсюда сразу возникают вопросы по пополнению карманов и канистр. А еще как тогда проехать через радиоактивные районы, как всегда на скорости? Блин, опять нагромождаюсь проблемами, а как же оптимизм, мол присыпало в этих местах всяких зомбаков и тому подобное? Нет, надо с собой что-то делать, а для начала, а что для начала? Не знаю, вот хоть стреляйте, не знаю я, что дальше делать, разве что только ехать по дороге вперед, куда та выведет. Пока едешь – живешь.
Надо бы осмотреться, те же танки на наличие топлива проверить, хотя, сомневаюсь я в этом пункте, максимум, жижу какую-нибудь нагребу, так что надежд не особо. Дорожное покрытие рядом с мастерской пострадало также, как и возле заправочных колонок, тут даже сильнее, одну колонку вообще перекосило. Внутри несколько стеллажей рухнули на соседние и столы, завалив собой проходы, одна часть навесного потолка свисала вниз, а другая продолжала держаться на нескольких держателях, гипсокартонные стены повсеместно потрескались, и в них местами отсутствовали оголяющие утеплитель куски. Если бы я тут решил ночевать, то что-нибудь обязательно накрыло бы. Мертвяков не вижу, а ведь за ночь могли и прибежать с окрестностей, что ж, нет, так нет, значит, поговорить не с кем.
Подземные танки заправки оказались почти сухие, выловленная грязь не внушала больших надежд на что-то существенное в итоге, но все-таки я собрал систему и запустил медленную очистку, использовав под это дело один из верстаков. Я специально опустил описание моего мудоханья с танками в силу не особой интересности, и так все должно быть понятно, процесс вполне обычный, это как воду с колодца черпать, только колодец поболее. Уселся на собранный из подручного мусора пьедестал и, рассматривая карту местности, пытаюсь что-то спланировать, что совсем не получалось. Нет, сказать, что совсем, не верно, навигатор врал, по-другому с этой пластмасской не получается, атлас не указывает на заправки, поэтому толком не понятно, где я, примерно да, точно нет.
Дозиметр показывает незначительное повышение радиации, значит, тряхнуло что-то ненужное, хорошо, что дождя или бури не случилось, а то вообще было бы замечательное времяпрепровождение. А так только пекло такое, что костер разводить не надо, ставишь кастрюльку на темный металлический лист по направлению к солнцу и ждешь, как внутри ее водичка закипит. Я примерно так и сделал, разве что вместо листа металла по направлению света подложил лист зеркала, что висело здесь, треснув в трех местах. Получился своеобразный солнечный гриль, типа того, что-то подобное видел где-то, в фильме каком-то старом.
Закипает небыстро, но я никуда не тороплюсь, внутри постройки такая духота, что кажется, как будто бы сижу в парилке, а снаружи вообще – плюнешь, до земли долететь не успеет. В общем, погода радует от крайности к крайности, уже давно не бывает так, чтобы как когда-то, немного солнечно или совсем не холодно, зато теперь есть частые бури, нечастые дожди и редкие, но гораздо частые, чем раньше, землетрясения даже там, где их никогда и не было. Однажды я видел, как высокая башня сотовой связи от толчков рухнула со скрежетом, поднимая огромную массу пыли. Зрелище на самом деле неописуемое, такое показывать надо.
Сижу и поглядываю на трещины, растут ли те, а если по правде, пялюсь в одну точку и отрешенно от всего этого мира имитирую безжизненное тело, пытаясь врасти в стены. Знаете, бывает так, что именно этого и хочется, вот так вот сесть и не шевелиться, словно тебя и нет, словно ты что-то иное, безжизненное. И ничего тебя не беспокоит, ничего тебе не хочется, ты сам ничто, в смысле ты есть, но нематериальное подобно тому же воздуху, ведь он есть повсюду, но его не взять, схватить, он неосязаем. Вот так и хочется иногда себя ощутить, успокаивает это, меня по крайней мере, словно заземлился, скинул накопившийся потенциал и снова заряжайся. Бывает так, что начинаешь ощущать, как кровь течет по сосудам, сердце стучит, и по округе разносится его неосязаемая вибрация, чувствуешь, как ветер снаружи теребит вывеску, заставляя раскачиваться и ударяться о что-нибудь…
Встал, направился к раскрытой двери в перекошенных воротах, подошел к кастрюле, в которой кипела вода, высыпал в нее рис, перемешал, отошел обратно, протирая рукой в старой перчатке пот со лба, шлем-то я снял тут, невмоготу, совсем, пекло. Снял бы и мотозащиту, но все же мозги не все испарились, если вдруг что, не успею за сорок пять секунд одеться. Вернулся к креслу, сел и вновь уставился в точку.
Интересно, если бы тряхануло посерьезнее, меня бы присыпало или сразу прибило бы насмерть так, чтобы не успел проснуться или все же пришлось бы подыхать медленно и мучительно? Нездоровый интерес, но я и не рассчитываю помереть в глубокой старости, периодически ходя под себя, в том же и испустив дух. Никогда не собирался вот так умирать, всегда думал, что успею умереть до этого прекрасного периода людской жизни. Может, плитой по башке более гуманный способ ухода, чем другие варианты. Помню, некоторые, что с котелком разошлись в разные стороны, шли прямиком на мертвяков или просто стояли перед ними, раскинув руки, а те медленно подходили и принимались жрать. Ну эти еще как-то ничего, себя только обрекали, а были же и те, я уже говорил, что помимо себя и соседей подтягивали, устраивая пожары или взрывая газ. А были и те, кто настолько терялся, что принимал себя за Мессию и начинал помогать людям уходить из этого мира всеми подручными способами. Золотая эпоха маниакально-деструктивного психоза личности, так сказать, хватало, в общем всех. Я не психолог в сотом поколении, поэтому мои диагнозы не подчиняются устоям медицины, отсюда по моему же определению наиболее верные.
Встал, подошел к кваду, достал консервную банку, открыл с помощью открывалки, вышел через дверь, закинул в бурчащий в кастрюле рис, перемешал, закрыл крышкой, забрал кастрюлю внутрь, поставил на верстак, вернулся и закрыл дверь, ибо нефиг ждать кого-то в гости, коли жрачкой делиться не собираюсь. Запах сразу же заполнил всю мастерскую, игнорируя плотную крышку, я уже готов все съесть, но продолжаю себя мучать, чтобы наварчик получился посерьезнее, а тушенка прогрелась.
С потолка посыпались частички, вода в рядом стоящей канистре задергалась, что-то задребезжало, зазвенело, но тут же стихло, автошок, слабый. Какой по счету? Не считал, как-то даже игнорировал их, был в себе.
Хорошо, что не ел, а то бы приперчили мне бы сейчас кашку. Выругался, отряхнулся, смахивая с себя обсыпавшуюся штукатурку, взял ложку, сдул с крышки налет, открыл и жадно вдохнул, втягивая ноздрями поднимающиеся клубы пара. Ложка погрузилась, зачерпывая побуревший рис с пробившимся из-под него кусочком мяса. Теплая масса растаяла во рту, не дойдя до горла, и за ней последовала следующая, потом еще и еще. Еда поглощалась с огромным удовольствием, кастрюля быстро пустела, и минуты через три, обрела свой первоначальный вид, разве что несколько грязнее, но это не особо критично, следующая каша наваристее будет. Ложка соскребла остатки со стенок кастрюли, и я отставил ту в сторону, поудобнее усаживаясь и принимаясь пить холодный чай. По закону Архимеда, после плотного обеда полагается поспать, что калории не прогнать…

В дреме несколько раз слышал, что потряхивало, с потолка что-то сыпало на голову, но я, заранее одев шлем, не обращал внимания, продолжая сопеть. Когда все-таки решил встать, разгоняя дрему, через узкие оконные проемы проникал слегка алый свет. Встал, ощущая усталость и желание еще поспать, что-то и слабость появилась во всем теле. Много спать вредно, надо бы размяться, побрел, вяло держа сайгу, к воротам, приоткрыл, снаружи все шло к ночи, закатный горизонт озарился алым заревом, пробивающимся сквозь пепельные облака. Я нахмурился, пробормотал себе под нос едкое ругательство, закрыл дверь ворот и запер на засов. После подошел к кваду, принявшись копаться в своем скарбе и оглядываться по помещению, выискивая взглядом необходимое. Вскоре достал молоток, да-да, и такое у меня имеется, коробку с гвоздями и пошел с этим к оконным проемам. Благо те небольшие, имевшие лишь чисто технологическое, а не эстетическое, как в той же заправке, назначение. Пришлось повозиться и пошуметь с местной мебелью, пока не набралось нужное количество щитов на окна, после принялся забивать все окна, стук молотка разносился в вечернем мире далеко, наверное, до деревни даже донеслось и привлекло кого не надо, к бабке не ходи за анализами для военкома. Не суть, главное, что через десять минут я оказался в кромешной темноте, разгоняемой все тем же желтым фонариком, и никакая дрянь не сможет ворваться через оконный проем, ну разве что сильная дрянь.
Положил инструмент обратно, вернулся к лежаку и устроился поудобнее, готовясь к продолжению моего обитания в этом бунгало. Наступала ночь, надвигалась песчаная буря…


День 1842

Когда точно началась буря, не знаю, ночью было это, а я, просидев какое-то время за чтением одной из припасенных книг, лег и заснул, не смотря на и так обильные мои спячки, почти сразу и непробудным сном. Так что постоянная долбежка по воротам и щитам на окнах меня нисколько не волновали, даже, судя по новым следам на потолке и стенах, ночью тряхнуло несколько раз, я и это благополучно проспал. Не, надо что-то с собой делать, а то так не ровен час, начну берлогу строить и в зимнюю спячку укладываться. А то просыпаюсь еще более уставшим, чем ложился, вот и сейчас все тело дряблое, кости ломит, немного подташнивает, и ничего не хочется делать, только спать.
Поднялся кое-как, заставляя самого себя же, включил фонарь и в блеклом свете собрал из найденного тут же костерок, развел огонь прямо в мастерской, постоянное поскрипывание ворот с дверьми и барабанная дробь по ним, а также завывания ветра снаружи намекали на то, что дергаться и сегодня не стоит, так что поставил на огонь котелок и сижу вот, грею воду, есть сегодня не буду, а то так скоро ничего не останется, да и не хочется совсем, тяжесть в животе способствует отсутствию желания. А между тем мой дозиметр прибавил по показаниям, дерьмо случается, переживем и это дерьмо.
Вода закипает нехотя, проблески пламени играют на полуобсыпавшихся стенах, песчаная буря разыгралась снаружи не на шутку, сквозь щели ворот то и дело пробивается песок, увеличивая насыпь возле тех. Приготовился бы к отъезду, пока бушует ненастье, но что-то сил и желания нет особо, хоть и устал я уже тут торчать, вон весь в штукатурке, да и смотровая яма изрядно загажена, самому уже не вариант стоять возле той. А что делать? На улицу по нужде не сходить, так что приходится ходить хотя бы в яму. Взял книгу почитать, да только не читается – буквы расплываются, слишком тусклый свет фонаря что ли?
Вода закипела, и я намутил себе кофе лошадиную дозу, в смысле в большую кружку сыпанул две ложки, и сахара ложки три с горочкой, чтобы не спать, а то во всем теле уже прописалась свинцовая слабость. А не еще квад подготовить, снаряжение проверить, вещи собрать перед отъездом, чтобы быть готовым, как только буря стихнет.
Приторно крепкий кофе пришелся кстати, хотя пить его мне что-то не особо комфортно, но зато почти сразу ощущаю, как дрема принялась отступать. Хорошо, еще глоток, затем еще, бодрит, приятно. Встаю, чтобы подойти к двери, вроде бы затихло, и я невольно прогибаюсь, и изо рта вырывается все то, что было выпито, я только и успел обо что-то опереться в едином спазме живота. Жижа из кофе и желудочного сока растекалась по полу, обрызгав окрестности полутора метра. Кое-как выпрямляюсь, держась рукой за живот, хреново, от чего это так, кофе что ли, вроде бы и нет. Тогда от чего? Делаю пару шагов, и снова сгибает рвотный позыв, и вновь исторгаю из себя, отплевываясь и отхаркиваясь, в животе все скрутило, дышать тяжело, пытаюсь не захлебнуться. Каждый следующий раз изливается в разы меньше, но с каждым новым разом мне в разы хуже. Кое-как добираюсь до импровизированного кресла, возле которого на перевернутом ящике стояла старая кружка с недопитым кофе, нет, не выпью уже, иначе дам очередную порцию, чем блевать. Еще раз рвет, но уже и нечем, только остатки желчи и отхаркивание застрявшего в горле, после падаю на седалище и пытаюсь глубоко дышать, уже самопроизвольно отхаркиваясь.
Прозрение иногда приходит слишком поздно, я кое-как вытаскиваю дозиметр, смотрю, показывает около пяти сотен, много, но он вроде немного забился, протираю, немного трясу.
«Твою мать!» - только и вырвалось из меня.
Единица на мерцающем дисплейчике высветилась и уже не сходила, сраный дозиметр забился или еще что и от этого стал подвирать, а сейчас показал настоящую цифру, и настоящую ли, не факт, но меня еще только рвет. Один из симптомов того, что насиделся, к чему-то подкатил, нахватал столько, что можно уже вызывать кортеж из больнички, где пропишут постельный режим, пока до конца не загнусь от лучевой болезни.
«Надо бы убираться отсюда, а куда? Дорога на север и на юг, хм, на юг не вариант, вылечу по моим примеркам и старой карте в купе с навигатором на магистраль к Челябу и прочей ереси. Значит садись и гони на север, если буря стихла. А она пока не стихла, что делать? Принимать меры по выведению радиации, хоть какие».
Борясь с сквозной болью во всем теле, поднимаюсь и ковыляю к кваду, более походя на мертвяка, чем на живого. Быстро нахожу и схватываю аптечку: бинты, зеленка, бинты, шприцы, аспирин, еще какая-то фигня, во, нашел, шарахаю горсть таблеток активированного угля, запиваю, морщась, парой глотков водки, чуть обратно не вырвало, но смог проглотить, накрыло почти сразу, но не сильно. Херово, вспомнил про растительное масло, достал полупустую литровую бутылку, попытался сколько-нибудь выпить, не особо удачно, но пара глотков проскочила. Живот о себе пытался напомнить, но я сдерживаю позывы, иначе эта жертва будет напрасной. Снова позыв, что-то поднялось, но смог проглотить, противно, нет, херово, сейчас только это слово. Подошел к двери, приоткрыл, буря в той силе, какую он достигает, стихла, остался лишь порывистый ветер, поднимающий клубы пыли и пепла, видимость слабая, но выбор не велик, схема действий обычная.
Попытался распахнуть ворота, заклинили, заразы, придется брать тараном. Забираюсь на квад, очередной позыв, сдержался, но уже чувствую, что дальше не смогу. Завожу, сдерживая нарастающее желание освободить живот от кишечника, мотор затарахтел, мастерская тут же наполнилась клубами густого дыма, а я не выдержал и только успел, что отринуть влево, хорошо, что шлем еще не одел. Как отпустило, включил передачу, и квад медленно двинулся, передняя решетка уперлась в ворота, колеса забуксовали по полу, я попытался прибавить газу, но квад только яростнее забуксовал, полируя плитку, сверху посыпалась штукатурка. Еще раз попытался, но квад только полировал пол.
Слез с тарахтящего скакуна, вышел, не сдержался и вновь опорожнился. Вот вроде бы ничего уже нет, а все равно в горле стоит желание скрючиться и высвободить давящее изнутри, а там уже нечем, но все равно будешь стоять в согнутой позе, отплевываться и иногда издавать звуки, свойственные мертвякам.
«Мертвяк!»
Я повернул голову и увидел шоркающего в мою сторону потрепанного мужика в дорожно-сельском варианте: грязная телогрейка, штаны с какого-то рабочего костюма, сапоги, причем один изрядно потрепанный, странно вывернутая рука не отпустила фомку, и вон так с ней и брел, держа свисающей вывернутой наизнанку рукой. Я, скрюченный, смотрел на того глазами замученного персонажа из второсортного боевика, и в моем взгляде читалась классическая фраза «вот только тебя мне и не хватало». Церемониться нет ни времени, ни сил, поэтому я попросту полез за Макарычем, кое-как его достаю, продолжая отплевываться, и не отводя взгляда от мерно бредущего на меня зомбака, который, кажется, даже сменил свой ход с неуклюже волокитного на пионерско-бодрый. Еще пара шагов, я выпрямляюсь, сдерживая позывы и терпя боли, навожу пистолет, задерживаю дыхание, сдержав очередной рвотный позыв, теперь усиленный еще и тошнотворным смрадом гостя. Хлопок, и туша упала на землю, не показывая признаков функционирования, а у меня все тело отозвалось сильной болью, словно кто-то рельсом меня огрел. Я опять скрючился.
«Прочь отсюда поскорее, а то опять буээээээээээ».
Как отпустило, огляделся еще раз, вошел через открытую дверь, отцепил крюк с тросом от передней лебедки и потащил тот наружу, просунув в щель меж ворот. Не знаю, почему раньше об этом не подумал, видимо просветление приходит с опорожнением, причем верхним способом, но напротив мастерской все также стоял остов сгоревшего бензовоза приличной массы. Дотягиваю трос, цепляю за бампер, держится вроде как нормально. Возвращаюсь обратно, вертя башкой по сторонам и заслоняя лицо левой рукой, терпя хлестанья песчаником. Зайдя внутрь, сразу же одеваю шлем, вроде как не тянет уже на блеванее, зато теперь постоянно икаю, пережить смогу. Как только одел шлем, собрал все то, что забыл сразу положить, после уселся на квад, включил лебедку. Та со скрипом начала медленно наматывать трос, который через некоторое время натянулся как струна, квад тут же уперся в ворота, те заскрипели, опять посыпалась штукатурка, но квад на этот раз не буксовал, а, смещаясь по направлению троса к открытой двери, налег на правые ворота, выдавливая те из придавившей балки, на которую я боялся смотреть, опасаясь за себя, как только задирал голову, тут же появлялся позыв к действию.
Трос заиграл, норовя оборваться, но ворота все же не выдержали первыми и вырвались из оков, на меня сверху посыпались серьезные куски потолка, добавляя неописуемых ощущений к внутриутробному буйству. Остановил лебедку, когда квад оказался снаружи, немного ослабил накатом трос, слезаю с квада, тяжело дыша и медленно ковыляя, подхожу к остову, отсоединяю крюк, после чего вернулся, смотал трос, уселся, очередной раз перед этим, опираясь на крыло квада, скрючившись и рыгая воздухом в рвотных позывах, предварительно задрав шлем.

Квад тронулся с места, увозя меня по северному направлению прочь, для этого мира спокойным ветерком я называю порывы в районе двенадцати метров в секунду, ну это когда раскрываешь свою куртку, и тебя тут же тянет назад да так, что еле стоишь на ногах. Только сейчас такой ветерок присутствует вместе с песком, а вот он забивается в миг во все места, вдобавок создавая непроглядную стену, и дальность видения в лучшем случае на сотню метров. Раньше бы обязательно сказали, что бушует песчаная буря, объявили бы ЧС, а сейчас это всего лишь небольшой ветерок после основного ненастья, которое я пережил, и от которого остались лишь песчаные насыпи у стен домов, сорванные крыши, перевернутые и принесенные неизвестно откуда останки машин и каких-то конструкций, и кусков крыш.
Метров через пятьсот примерно подъезжаю на небольших оборотах из-за бокового ветерка с песочком к мосту, осматриваю на предмет целостности, старательно пытаясь протереть засорившиеся очки и убрать набившийся песок. Мост выстоял, но трещин по его телу предостаточно, кое-где полотно провалилось, сместились плиты и балки, поэтому немного прибавляю хода, чтобы в случае обвала попытаться проскочить. Колеса проскакивают трещины, словно тех и нет, хотя мне кажется, что в такие моменты мост подомной уходит, слышатся треск и скрежет. Но обошлось, но сквозь шум двигателя я и после слышал, как железобетон трещит, и куски его отваливаются и падают вниз, расплескивая жижу в обмелевшем русле реки. Или это уже моя фантазия, но все равно второй раз не рискну ехать, даже не могу сказать, почему сейчас решил вот так рискнуть, хотя и думать я сейчас не могу. После моста ненадолго остановился, пытаясь усидеть за рулем и сдержать рвотные позывы. Не знаю, те ли я таблетки принял, или пара глотков водки оказались целебными, но все же мне хоть и хреново, но не настолько, как было по началу. Мутит, в глазах мелькают разноцветные круги, иногда зрение мутнеет, постоянная боль в животе перебивает боли в костях и голове. Прекрасные свидетельства того, что я еще пока жив.
Конечно, радиация убивает, да и не первый раз у меня такое, но как-то выжил, а после Умки уже не так все страшно. Хотя, я полагаю, что та зараза хоть и покосила изрядно, но вирус, засев в носителе типа, выжившем при атаке, перестает пытаться убить тот, наоборот начиная как-то за него бороться. Есть у меня такая теория, не даром я почти не болею, а дозы радиации по округе, сомневаюсь, что раньше хватали больше, разве что в эпицентрах каких-нибудь аварий типа Чернобыля. А тут постоянно хапаешь, и вроде бы ничего, живу, хотя, может быть, позднее все вывалится, я не специалист, я только знаю, что мне сейчас хреново. И только знаю, что для борьбы надо пить вино, можно водку, но ее и так не переношу, буду отлеживаться, как это делал всегда, надеясь оклематься.
Проскакиваю малоразличимые из-за песка дома по правую сторону от дороги и облегченно перестаю прижиматься к рулю квада, когда дорога сменила направление наискось вправо, из-за чего ветер перестал терзать, принявшись подгонять в спину, на что квад бодренько отозвалс. Широкая четырехполоска изрядно потрескалась то ли из-за землетрясений, то ли вообще всегда такой была, в любом случае мне то и дело приходилось резко менять полосу движения, чтобы не угодить в скрывающуюся под потрепанным покрытием яму. Хотя, дорога ничем особо не выделяется, такую я и раньше встречал, где-то похуже, где-то получше, просто иногда на этом заостряешь внимание, а иногда тебе, точнее мне, категорически все равно. Так что, все как всегда, только чуть хуже, чем иногда.
Не успел я насладиться поездкой, как дорога вновь сменила направление строго на север, и ветер принялся опять доставать меня песчаными массами, пытающимися попасть под одежду и в шлем, засорить все углубления и щели. Очки постоянно засоряются, и нужно их чуть ли не раз в минуту протирать, чтобы хоть что-то увидеть, стекла на шлеме-то нет, так бы опустил и все, да вот не судьба, давно, а новый шлем все не сыщу, как закон подлости. Небольшие островки из сухостоя даровали кратковременное облегчение, но вслед возвращалась пустынная действительность, и я вновь начинал завидовать бедуинам в песках с их многочисленными одеждами и пропитавшими память крови знаниями по выживанию в песчаных условиях. Кстати, интересно было бы посмотреть, как они там выживают, а то во всех киношках из них делали беспомощных тупорылых грязных нищебродов, а те всегда могли дать фору всем знатокам в плане выживания в экстремальных условиях, ведь они в них родились. Очередной рвотный позыв, сдерживаюсь, слегка лишь замедлив ход, пока приступ не пройдет, благо, уже нечем исторгаться. А меж тем дорога начинает уходить влево, вынуждая поворачивать в сторону ветра. Хорошо, что хоть не совсем, а лишь немного, но все же и этого было достаточно, чтобы начать проклинать себя, ветер, песок, мир и все вместе взятое. Романтика заканчивается, когда рот забивается, а вместе с ним нос и глаза, ни дыхнуть, ни промограться.
Еду наугад, ни хрена не видно, дисплей навигатора постоянно засыпается, не успеваю протирать, сигнал постоянно теряется, из-за чего, не знаю, и дозиметр не радует. Постоянно хочется блевать, хорошо, что нечем, рис успел перевариться и присоединиться к прошлым обедам в смотровой яме, а то бы фонтанировал сейчас, пока кишки не вылезут через рот. Мутит, слабость, не особо бодрое такое ощущение помимо всего. Во, знак проехал, слева какое-то село, нифига не вижу, хотя, вроде недалеко. Как говорится «проезжая мимо, проезжайте мимо», главное подальше на север, там вроде бы ничего сверх важного, чтобы бомбить по эту сторону реки, не должно быть, все южнее и восточнее. Крюк в общем надо заворачивать такой, чтобы не блевать каждые десять метров и не ссаться, а то «сей подвиг потом можно будет оценить, как героизм». Классная цитата, вспомнил этот эпизод, а после армейки вообще сверхшуткой стала. Эх, ведь были времена, о которых раньше бы не вспоминал, а сейчас рад вспомнить, ибо сейчас не тогда, сейчас вообще звезда.
Слева замечаю дома, вроде бы и справа тоже есть, что-то разобрать сложно, общие очертания разве что, кое-где забор выдавал, но все равно еду дальше, ну их нафиг, нынче я не коммандос морадерос, проезжая, проезжаю. А дорога издевается, который километр держит направление чуть левее севера, не знаю, как это в часах или азимутах, или как оно там, все равно, факт остается фактом: мало того, что хреново, так еще и песок постоянно в лицо, ничего не спасает, остается щуриться и терпеть. Точно в пустыню заехал, скоро пирамиды покажутся и бедуины на верблюдах-зомби. А что, те могут, не зря же они мумий делали тысячелетиями, а потом лохам их показывали, мол артефакты, приезжайте к нам, у вас такого нет. А у нас свои мумии ходили по улицам с перепоя в поисках полтинничка на суррогат, только свои неинтересные, и воняло от тех, что птица на высоте километра камнем от смрада падала вниз. Думаю, те, став зомби, ничего не потеряли, разве что пить стали меньше, хоть какая-то польза для них.
«Ну наконец-то!»
Дорога свернула в противоположную сторону от севера на тот же примерно градус, но этого уже достаточно, чтобы немного передохнуть, еще и пролески начались порядочные, надолго ли мне такое счастье? Ага, не долго радовалась бабка, как кот опять удрал куда-то, свернула дорога уже строго на север, хоть это нафигатор показывал так.
«Точно! Нафигатор он и есть, полный причем, толку ноль».
Надо бы найти получше, надо будет у продаванов в ближайшем торговом центре спросить, проконсультироваться, так сказать. Мож, чего посоветуют из последних новинок, да чтобы ночью отлично снимал, а то нынче не особо улицы и дороги освещают, экономят из-за введенных Царем норм на потребление, как когда-то вводили в Великую Отечественную.
«Шучу, значит, живу, епт».
Сколько проехал, а хрен его знает, но показания на дозиметре вроде бы снижаются, пока рано говорить, ибо может тот же глюк просто, или эта зараза опять засорилась и принялась врать. Вновь дома неподалеку, видно чуть дальше, стихает ненастье, село с виду, но все равно еду дальше, не до мародерки, мне сейчас вообще не до чего. Во, опять полегче ехать, всегда бы так, но нет же, почти сразу в другую сторону, и снова жри песок, коли на попкорн деньжат не заимел. Какая-то деревенька, но уже слева, и за ней сразу же справа, и что-то слева типа коровника или склада, вижу очертания, тьфу-тьфу, засмотрелся, песок пробился блин через щель. Приятного аппетита, можно дождика кислотного, а то запить бы не мешало.
Эх, столько всего пропускаю, жаба захлебнулась, зато сейчас меня не одна скотина не подстрелит, ибо нифига толком не видно, а если и увидишь, попробуй при таком ветре попади. Рвотные позывы не дают о себе позабыть, давно мне так хреново не было, месяц вроде бы целый. Попил бы чего, да вот знаю, что это только спровоцирует новую рвоту, надо терпеть, хотя и обезводиться есть риск, но сию дисфункцию пережить можно – лег и подох. После тошноты по неудобству занимает дорога с ее трещинами, колдобенами и провалами, в которые каким-то чудом не попадаю, передвигаясь чуть ли не на ощупь. Кратковременными пролесками и постоянными полями, где сильный ветер осаждает песчаными массами, забивающими все и вся, можно и не хвастаться, все же. Квад еще едет, но теряет в мощности, принимаясь все чаще чихать, иногда дергаясь. Если что-то не изменится, то вскоре рискую встать посреди дороги с плакатом «жрать подано».
Проехал мимо какой-то постройки, не обратил внимания, так как ударом из-за внезапной дорожной ямы вызвал очередные рвотные позывы, что заставило наклониться в сторону от руля, на всякий, хотя это больше машинально, ведь шлем все равно не позволил бы нормально очиститься. Хорошо, что хотя бы по левую сторону появился хоть и ссохшийся, но все же лес, и порывы ветра стихли. Немного замедлился, счищая одной рукой песчаные насыпи с себя и моего скакуна, периодически чихающего – воздухофильтр забился, не хорошо, доехать бы до чего-нибудь. Стряхнул песок и попытался набрать обороты, но квад, расчихавшись, намекнул, что больше так делать не стоит, я последовал его совету, тем более, что лес вскоре кончился, и вернулся все тот же ветер с тем же песком. А нет, не выйдет, сотня метров, и снова лес, хорошо, значит, еще проеду малость, ветер здесь есть, но слабее. За лесом посадка вдоль дороги, да и слева за полем большой лес, поэтому здесь и не особо ощущается теплый песчаный душ. А нет, особо ощущается, когда лес заканчивается вместе с посадкой, не сказал бы, что приятно от такого внимания. Поля здесь не маленькие, и ветру есть где разгуляться настолько, что из-за поднимаемой песчано-пылевой массы с полей ничего не видно дальше десятка метров, из-за чего пришлось не просто скинуть скорость до минимальной, но и прижаться к кваду, чтобы хоть как-то сократить угнетение песком.
Проезжаю мимо какого-то знака с неразборчивым названием и цифрой «два», влево уходит грунтовка, расстрелянная синяя табличка намекает на деревеньку, но заезжать не буду, уж больно тут неспокойно, в смысле ветряно. Придирчивый? Само собой, вот заеду я, дальше что? Пока не воткнешься во что-нибудь, не заметишь, внутрь домов лезть наощупь себе могила, бежать при случае, далеко я уеду? Поэтому и придирчивый. Хотя, надо бы побыстрее найти какое-нибудь убежище, иначе точно встану посреди дороги, да и постоянные попадания на ямы тоже не особо радуют, нифига не видно, только кишки к горлу и очередная волна позывов. Не-не, надо бы съезжать, да и дозиметр несколько стих, отлежаться и оклематься бы. А еще постоянные автошоки, ну это когда трясет послабее, но часто, после землетрясения такое, только вот из-за того, что еду на кваде, почти не заметно, разве что когда вроде бы на ровной относительно дороге, а тебя трясет и сразу же начинает подташнивать, будто морская болезнь на лодке обуздала. А такие поводы проскакивали редко, ибо без всяких шоков тряски из-за разбитого полотна предостаточно.
Нет, надо было в ту деревеньку сворачивать, риск есть, но все же, разобью квад, мало того, что дорога такая, что лучше молчать, так еще и ничего не видно. Замечаешь яму, когда квад в нее попадает, а попадает тот чаще, чем я думаю о еде, а о еде я думаю всегда, но сегодня такие мысли имеют обратный эффект. Нечем уже даже просто рыгать, но от этого дорога лучше не стала, и если судить по ней, то местным довольно-таки плохо жилось, матерились небось они здесь постоянно, проклиная господ. Стали попадаться сгоревшие останки машин, я насторожился, видать, впереди что-то есть, только вот пока не видать. А стоп, слева вроде бы какой-то сарайчик, еле виден, но вроде бы есть что-то. Выехал вот на открытую местность, и ветер вроде даже как-то спал настолько на мгновение, что песчаная пелена ослабла, и среди песчаника блеснула на солнце металлическая оболочка постройки. А может и мираж, иллюзия или как там, самообман короче, но все же, проезжаю какой-то отрезок, и в подтверждение дорогу пересекает колейка прямо по просеке, напоминающей ту, по которой я удирал от джипа и наткнулся на перегоночный завод.
Насторожился, но все же сворачиваю и еду, пришлось согнуться и наклонить голову вниз, чтобы хоть как-то выдержать режущие песчинки, набивающие сразу же проем шлема и царапающие лицо, летя прямо навстречу. Подкатил через несколько сотен метров к площадке, на которой стояли строительный вагончик из оцинкованного металла и сарай поменьше, и тут же квад заглох, сделав за меня выбор. На дверце от вагончика висит замок, и дверца валяется рядом с дверным проемом. Окна вагончика разбиты, видны следы погрома, обильно присыпанные песком, можно залезть, но не особо там укроешься.
Кое-как слезаю с квада, тут же сгибаюсь в положении «щас сблюю», но позывы остались позывами, нечем же, кишки только и остались, но, чувствую, скоро наступит их время. Подхожу, точнее ковыляю к сарайчику, проем небольшой, не заедет квад, да и как он заедет, если вагончик стоит на колесной платформе? Скрипя песком на зубах и превозмогая собственное бессилие, скрепленное постоянной тошнотой, я заковылял, согнутый ставшими неподъемными рюкзаком и остальной амуницией, к серому сараю, на котором выцвело, но все же различимо слово «Огнеопасно».
Серая стальная дверь плотно заперта, сюда не лезли, надпись, наверное, испугала, попробовал пошевелить ручку, эффект очевиден, разворачиваюсь, подхожу к кваду, за это время ставшем более походить на насыпь в карьере, кое-как отыскал кувалду. Да-да, у меня и такое есть, как же без универсального ключа. Ухватился по привычному, попробовал замахнуться, но тут же ощутил, что сейчас мне будет потруднее не то, что ударить, а просто удержать кувалду. Тело уже почти не слушалось, слабость и свинцовость собственной плоти особенно остро почувствовались сейчас, когда я встал на ноги. Но как бы не хотелось все бросить и усесться рядом, а лучше прилечь, я не могу себе позволить такую неописуемую роскошь. Из последних и давно закончившихся сил поднимаю кувалду и нелепо ударяю по замку двери, прокрутившись по инерции вокруг себя и рухнув на стену, с отпусканием кувалды под ноги. Попробовал дверь, все также, проворчал, выплевывая проникший уже всюду песок, отталкиваюсь от стены, поднимаю с кряхтением кувалду, встаю, чтобы в этот раз было удобнее бить, раскачиваю кувалду, пытаюсь прицелиться и сдержать позыв, ударяю, дверь отозвалась звоном, кажется, даже металлические стены залязгали. Смотрю, есть, зараза, пошло, двери делали у нас нормальные, а вот замки ставили китайские, покосило его внутри, может даже и треснул, еще раз замахиваюсь, ударяю, звон, хруст, что-то выпало, дергаю ручку, дверь открылась.
Внутри серого сарая желтели десятки различных сочлененных труб, занимающих две трети внутреннего пространства, какие-то вентиля, вторая дверь располагалась в противоположной стене, ничего более. Прикрыл дверь, чтобы песком не засыпало, игнорируя валявшуюся под ногами кувалду, приковылял к кваду и, превозмогая собственное тело, со скрипом песка меж сжатых зубов и накатывающей тошнотой, налегая всем весом, оттащил квад к сарайчику за противоположную ветру сторону. Сделал я это не особо быстро, можно даже сказать, что особо медленно. Каждый шаг давался с таким трудом, что после него хотелось пустить пулю в лоб, первые шагов пять из Макарыча, вторые пять уже из Сайги, причем, под конец хотелось выпалить в себя всю обойму, перезарядиться и выпалить снова.
Когда все-таки я поставил квад, отдышался, отплевался песком, изрядно похозяйствовавшем в моем рту, взял с засыпанного багажника что-то в мешках с продуктами, прихватив пару бутылок красного из запасника, водку брать не стал, и так хреново, а я говорил, что не переношу горькую. На последних обрывках сознания ухватил еще канистру с водой и потащился обратно, отворив дверь локтем, закрыл сразу же, внутри сразу же воцарился полумрак, свет пробивался через решетки вентилирования, а вместе с ним и песок, не много, но все же. Не помню, как сел, снял рюкзак, куда положил оружие, что вообще делал, просто ушел в…

День 1843

Как же объяснить свои ощущения? Примерно разве что, ты лежишь, не можешь пошевелиться, не потому что от любого малейшего напряжения по всему телу накатывает невыносимая боль, из-за которой хочется вырвать собственные кости и выбросить их, разорвать плоть и сжечь, нет. Не можешь, потому что сил нет, постоянная жажда, даже если как-то смог сделать глоток. Все тело словно обожжено, но изнутри, чувствуешь, как кожа отслаивается, но если посмотришь в это место, то ожога не увидишь, а если что-то и появилось, то точно в этом месте отвалится.
Если бы я получил такую дозу радиации в прошлой жизни, то наверняка загнулся, а так провалялся сутки вроде бы на полу, время от времени подергиваясь в тошнотных судорогах, подыхая, но не сдохнув. Не первый раз, но как в первый раз, врагу не пожелаю. Видать, многовато я нахватал, не уследил, теперь вот лежу на полу, но уже с открытыми глазами и пялюсь в точку на потолке, заставляя себя глотать бурую жижу из бутылки вина. Воды я выпил сразу же, как очнулся, потом принял таблетки и теперь просто пью, на большее сил нет, и даже если захочу в туалет, думаю, что пойду под себя, так как последние остатки сил истратил на совладение со штопором. Тело все также болит, но в определенный момент привыкаешь к боли и забываешь про нее, принимая за должное, как дыхание примерно. Болит, значит живешь, дышишь, значит живешь, дышишь и болит, значит выжил.
Дозиметр все же привирал в дороге, засрался засранец, показывает чуть меньше прежнего, но все же очень высокую дозу, ну да ладно, песчанка закончилась, не свечусь в темноте, и хорошо, отлежусь и дальше в путь. Выкарабкаюсь.
Глоток.
О чем это я? А, об облучении, так вот, вообще все радиоактивно и до бздеца было, только слабее, называли тогда естественным фоном. Гранит к примеру, красиво, когда все им уложено, мощно, только вот жить в нем, как делали многие богачи, жиревшие от собственной вороватости, я бы не стал. Но идиотам можно было, быстрее бы передохли, если бы не бздец.
Осадки – самая стремная тема, я и про дождь, и про снег, и про песчаные бури».
Глоток.
Не, не об этом надо. Голова совсем не соображает, да еще и винный градус накатил, последние шарниры по углам раскатились, пару потерял или вообще сломал. Нифига не могу собраться, зато хорошо, теперь хорошо, почти не тошнит, вино стоит, никуда не надо торопиться, все равно ехать не на чем, надо чистить квад, фильтры забились, поэтому я и твердил, что от песчанки надо держаться подальше.
От всего надо держаться подальше: от ненастья, от зверей, от людей, от больших городов, потому что в них только смерть, от маленьких городов, потому что и в них только смерть, от поселков и деревень по той же причине. Везде только смерть, романтика кончилась с первым взрывом, истлела, ослепла при вспышке, превратилась в пепел, разлетелась прахом от ударной волны. Мародерка – единственный способ хоть как-то выжить, а не способ обогатиться, оружие – единственный способ защититься. Одиночество – единственный способ не быть преданным.
Глоток.
Я ошибался, когда думал, что еду по нефтепроводу, это газопровод, трубы вокруг для снижения давления вроде как, а определил я, что в них газ, по надписи на выцветшей табличке, вон висит на двери, а света через щели решеток вентиляции достаточно.
Значит, там не нефтезавод, а газо или как-то так. Но все равно, думаю, там имеются резервуары, закаченные газом, что, в принципе, тоже не плохо. Машины на газу найти можно, да и топливо там тоже, думаю, хранили для собственных нужд. С газом даже проще, нефть надо перегнать, а газ закачал и жги, делай себе барбекю. При этом он ну никак не распадется на фракции, страшна только потеря в следствие утечки, но это можно предотвратить, если организовать должную охрану и набрать необходимые силы для обороны от всяких гостей.
Глоток.
Кожа на открытых местах рук покраснела, и пузырьки что ли появились, хрен с ними, после Умки ничего не страшно. Слабость только бесит, точнее полное бессилие, шевелиться вообще не могу, вот только как-то рукой бутылку поддерживаю, подношу и выпиваю, все, что-то иное не получается сделать, словно вся кровь в теле застоялась и загустела. Тело словно свинцом залилось, онемело, став неподъемным.
Глоток.
Блин, пью, пью, а во рту все равно сухо, даже слюны нет, зато стойкое ощущение песка не растворяется все никак.
Глоток.
Как же тут невыносимо душно, а я вдобавок во всей своей броне валяюсь на полу и медленно копчусь в этой стальной коптильне, словно кусок мяса, дымка разве что не хватает. Ну да, для друзей снаружи я примерно этим и являюсь, пищевая цепочка немного изменилась, так что расслабься и получай удовольствие. Хотя бы сюда никто не влетит, если не догадается войти через дверь, которая теперь не особо-то защищает от вторжения, постарался, а в таком случае надо бы найти сил пальнуть с сайги, кстати, а где она?
Глоток.
Хорошо, не, плохо, даже хреново, но хорошо. Дозиметр почти не трещит, саркофаг защищает, кожа почти не горит, пузырей нет почти, хотя, везде я не смотрел, почти живой. И это, спасибо, что бухой, так отлеживаться менее болезненно, иначе бы сходил с ума. Тошнота вчерашняя ушла, пришла сегодняшняя, а это уже успех.
Глоток.
Блин, бутылка кончилась, надо бы еще одну открыть. А что еще делать? Не квад же идти чистить, кстати, как он там? Не угнали еще? Газовщики например, хи-хи. Представил картину, как два или три зомби-газовщика копошатся возле труб типа ремонтируют.
Глоток.
Нет, определенно подох бы уже по пути из-за радиации, как пить дать, сгнил бы заживо, выплюнул бы себя, а потом сгнил. Кстати, надо бы попить, а ну да, я же вино и пью. Пожрать бы вот не мешало, хотя нет, потом, а то еще пойду… под себя, гы-гы. Предсмертный юмор, ничего не может быть убийственнее.
Глоток.
Определенно подох бы, если бы не вирус. Помню, как-то попал я так, что не то, чтобы вот так пришлось валяться, а начал кожу подобно змее снимать с себя. Точнее, она начала меня с себя снимать, херово было настолько, что я мечтал о том, чтобы какой-нибудь мертвяк или пес зашел бы в гости и прикончил. Сил что-то держать вообще не было. Но нет, оклемался, скотина я этакая, вылез, не помню, как, хотя нет, помню, как в сказке: семь дней и ночей дристал богатырь, а потом встал вонючий и побрел прочь дристать в другом месте и так месяц. Не смешно, грубо, пошло, но такова жизнь, и вот сейчас лежу, пытаюсь сделать очередной глоток и реально от этого не обосраться.
Глоток.
Все, надо вторую открывать, блин, проблема, штопор ладно еще, воткнуть полбеды, а вот прокрутить и вытащить пробку, вот где испытание на сверхсилу супермена, напичканного криптонитом.
«Блин, нашел кого вспомнить, давай еще себе перескажи всю его жизнь, вспомни всех врагов и прочую бубуйню. А что, времени у тебя много, будешь дристать и перечислять. Да что блин заладил, хватит тебе уже, ты же в светском обществе, рядом с тобой ни одного быдло, сплошь образованное сборище. Музыка вон какая играет… кстати, а че это я и без музыки»?
Рука бросила попытки победить бутылочную пробку и потянулась к карману на снаряге, вскоре, через минуту борьбы с липучкой показался небольшой плоский плеер вполне потрепанного вида, а за ним потянулись наушники из самых простых. Еще через минут пять борьбы в попытке вставить в уши бросил эту затею и включил плеер, наушники издали тихий, но вполне слышимые звуки музыки.
«Эту я не слышал, какая-то попса, сейчас пофиг».
Принялся вновь бороться в пробкой, не желающий сдаваться без боя, терпения пока хватает, но все больше хочется запулить эту бутылку в трубы, чтобы та с дребезгом и брызгами разбилась. Только вот все равно не смогу разбить, тут пальцами пошевелить проблема, а рукой замахнуться вообще не вариант.
«Ну еп!»
Не хочет поганая вылезать, надо передохнуть и снова попробовать. Музыка разбавляет мою фиесту, без нее было как-то скучно. Редко удается ее послушать, ибо слушать всегда нужно тишину погибшего мира, а то обломают романтику, и не узнаешь до самого конца, когда будет поздно что-то делать. Тише воды, ниже травы, уши торчком, в угол очком. Даже на привале слушать себе не позволяю, разве что сейчас сделал исключение, все равно хреново спрятался и вообще все равно хреново. На пустыре каком-нибудь оно можно, и не более, сам себе рамки установил, ибо один, на часах либо сам стою, либо никого, а второй вариант риск создает в самом нерискованном месте, даже здесь.
Пробка издала скрипучий визг и вышла, немного вина пролилось на меня, от чего вместе с междометиями торжества раздались предлоги обиды и проклятия.
Глоток.
Вот, теперь замечательно, почти идеально. Не хватает только лазурного берега, на крайняк пруда, да и канава сгодится, и красивой грудастой мулатки, на крайняк просто деревенской девахи, хотя бы ее. Эх, нагнал на себя тоску, подыхаю, а все о том же.
Глоток.
Мой саркофаг нагрелся настолько, что если бы у меня были силы, непременно бы покинул бы сие заведение, но за неимением оных вынужден медленно коптиться в своих доспехах. Хотя, во всех минусах можно найти и плюс, помимо того, что я постоянно потею, при этом обезвоживаясь, полагаю, из меня выходит, если так можно выразиться, радиация. По крайне мере, я на это надеюсь, как надеюсь на вино, водку, масло и таблетки, что гроздями поглощаю в таких вот ситуациях. Был бы комплект индивидуальной защиты от всего, и на него бы надеялся, как надеялись ликвидаторы всяческих аварий. Главное надежда, а сдохнуть с ней оно всегда легче.
Глоток.
Блин, икота, просто замечательно! Икающий большой кусок мяса, распластавшийся по полу. Во, рок пошел, буду икать в такт, если получится.
Среди ублюдков шел артист
В кожаном плаще,
Мертвый анархист.
Нормалек, гимн этого мира мля, только добрых среди мертвяков не встречал, прикурить никто не предлагает, да и выпить тоже.
Глоток.
За всех, кто этого не видет!
Глоток. Ик.
Мля! Что иза Ик! Икота! Настырная. Ладно, поикаем, чего ж не поикать. Пока жив, икаю. А музыка очень даже, давно вот так не слушал, а так хочется постоянно ее слушать, пофиг какую, лишь бы звучала, иначе хочется на Луну волком выть. Раньше вот постоянно слушал, ну в смысле тогда, в прошлой жизни. То затычки в ушах, когда в дороге, то дома динамики или большие наушники рубят. Не ценил, зря не ценил, дураком был, зажравшимся причем.
Глоток.

Раскаленная асфальтная дорога иногда сменяла направление, по сторонам чередовались поля и пролески, но никаких ориентиров не встречалось долгое время, словно и не жил тут никто, а дорога уходила в никуда. Я гнал вперед, но дорога не прекращалась, и лишь выжженные и ссохшиеся скелеты деревьев мелькали по сторонам. Вдруг посмотрел направо, словно уловив боковым зрением какую-то тень, но ничего не увидел, вновь посмотрел вперед и резко нажал по тормозам, квад заскрипел, колеса застопорились, врезаясь в грунт, и меня перекидывает через руль, бросая прямо в появившуюся из неоткуда пропасть с чернеющим бездоньем.

Открыл глаза, холодный пот пробился по всему телу, в левой руке держу почти пустую бутылку вина, рядом валяются две. Снаружи ночь, музыка доносится из наушников, зацепленных за снарягу, какой-то иностранный металл, жесткий. Сделал глоток, заметив, что руки дрожат. Заснул походу, кошмар приснился, а такой реальный, казалось, что неделю точно в пути, словно все на самом деле. Нет, нельзя спать, надо пить, пока сил нет сопротивляться, надо пить…

День 1845

Никогда так не пил, вообще столько не пил, даже в самые сильные для меня запойки выпивал ну литров шесть пива и все. Вчерашний день начался без меня, что и как делал, не помню, но сегодня сказочно хреново. Хреновей никогда не было, то есть было, но не так. Одна хреновость не маленькая познакомилась с другой тоже не маленькой, и они решили жить вместе во мне. Проснулся, точнее пришел в себя, спустя сутки, судя по часам в навигаторе, ручных у меня нет, да и не было, не мое. Состояние такое, что меня всю ночь сношали и забыли за это заплатить. Рядом валяются пять пустых бутылок вина, бутылка водки, еще многочисленные стеклянные осколки разброшены по всему каземату. Помимо всего этого я очнулся в вонючей субстанции, сам весь уделан. Во рту побывало стадо коров, и каждая сочла за честь в нем насрать. Вокруг стойкая смрадная помесь желчи и дерьма. Реабилитационный курс идет нормально, лечебные грязи принимаю всем телом. Где бы мне теперь помыться?
Встать получилось не сразу, все кости по-прежнему ломит, мышцы гудят, непревзойденная степень хреновости. Блин, даже оружие умудрился загадить, ничего не скажешь, элита выживальщиков.
«Набухаться, проблеваться, обосраться и проспаться. Так и выживем»!
Интересно, как это я умудрился приволочь сюда все сожранное, если пошевелиться до этого не мог? Вообще, как я умудрился столько выжрать? Мой разрывающийся от боли разум не может дать хоть малейший намек из воспоминаний, вообще нет намека на сами воспоминания. Помню лишь, как допивал третью бутылку вина и слушал музыку. Кстати, а где плеер? А ну да, на снаряге обгаженный вместе с ней, мда, угораздило же, если бы сейчас мимо прогуливался какой-нибудь мертвяк, обязательно принял бы за своего.
«Блин, как же хреново!»
Нет, хреново было позавчера, ну, для меня вчера. А сегодня, не считая всего выше описанного, можно сказать, что вполне нормально. Кожа почти вся облупилась, как после загорания на солнце, не мутит, выздоравливаю в общем, вирус, как я и говорил, борется за выживание носителя, то есть меня. Ну или же так меня вылечил алкоголь, что в принципе невозможно, иначе бы весь бы российский народ в последние пару десятков лет достиг бы бессмертия. Ладно, хватит демагогией заниматься, надо бы привести себя в порядок какой-никакой и починить квад, чтобы ехать дальше, иначе я тут точно сдохну, не от жары, так от вони.
Пытаюсь встать, почти получается, со мной же поднимается вонь, от которой самому же противно, а блевал я чисто тем, что пил. Воняет прямо от груди желчным винищем, аромат, замечу, шикарный, полцарства за воду! Штаны вообще уделаны на славу, отмачивать их пару дней с порошками и шампунями, да что же я приуменьшаю, все отмачивать, даже сайгу. Подбираю ее самую, хорошо, хоть не ел, а то бы щас идти было бы совсем не хорошо с камнем в штанах, дрищь пережить можно, а камни нет.
Свет ударил в глаза, прищурился, больно, то ли отвык, то ли второй вариант. Хорошо, хоть снаружи никого, а то я сегодня не боец, совсем, я сегодня больше похожу на дерьмодемона. Квад стоит на том же месте, где я его оставил, покрытый знатным слоем песка, все ямы и складки заполнены до ровной поверхности, лишь яма на месте моих пьяных раскопок указывала на то, что ветерок за саркофагом не смог достать. Замаскировало скакуна знатно, издали без оптики хрен заметишь, насыпь и все тут.
Солнца сегодня не много, небо заволокло большими грузными чернеющими тучами, должен что ли быть период между двумя крайностями, поэтому стоит ловить момент, иначе меня тут накроет либо очередным штормом, либо проливным дождем, как было пару недель назад, а с ним я светиться смогу гораздо дольше.
Скажу вам, что очищать от песка ничуть не легче капитального ремонта, тем более в моем состоянии. Нет, я не жалуюсь, сам виноват, в всем, но все же, пытаться вымести с наваленного скарба песок также тяжело, как прочищать ту же топливную систему. Если во второй нужно попросту прочистить патрубки и фильтра, в первом требуется снять все вещи, смести песок со всего отдельно, а потом сложить все обратно, причем так, чтобы все уместилось обратно. А вот такая задача посильна только китайцам, раньше вот достанешь что из коробки, потом попытайся собрать обратно, а китаец смог бы, как-то у них это получалось. Но все равно очистку фильтров не особо-то проведешь, пока не разгрузишь квад, все попрятано. Сначала все с заднего багажника, что может помешать снимаю, да вообще, надо снимать почти все, песок проник повсюду, можно было бы и не убирать, только это лишнее облучение. Так что снимаю, тяжело, хреново, но ничего не остается, заодно проведу ревизию имеющегося.
Все сгребается тут же рядом возле стены саркофага, После чего вскрываю квад и добираюсь до фильтра. Деталей своих местами давно уже нет, патрубки всякие подогнаны из найденных, иногда вообще приходилось пластиковые бутылки резать, чтобы присоединить тот же фильтр. Сейчас у меня стоит неродной размером побольше, от этого пришлось его немного деформировать, вроде работало нормально, вскрою сейчас кожух и гляну.
«Твою мать!»
Внутри буквально все забито песком, осторожно отсоединяю фильтр, чтобы песок не засыпался в патрубок, а то потом придется мне путешествовать на пешекарусе, ибо где я найду те же форсунки, производитель почему-то прекратил производство и поставки запчастей. Вытаскиваю, осторожно отхожу от квада метров на пять и только там принимаюсь трясти фильтр так, что весь песок принялся разлетаться по сторонам, создавая небольшое облако. Картина примерная, как будто бы ковер выбиваю, только тот маленький и у меня в руках, трясу, стучу, размахиваю тем. Фитнес центр на природе, и так хреново, а тут так мудохаться.
После упражнения с фильтром принимаюсь аккуратно прочищать от песка место установки, заняло немного времени, больше потребовалось на установку того обратно и сборку кожуха. Попытался завести, квад с первого тырчка отказался, пришлось поговорить со стартером, попотеть, дергая эту заразу, но к моему ликованию квад затарахтел, прочихавшись и порядочно надымив. Нет, не могу ни радоваться этому запаху, жадно его вдыхая, без него не могу ощущать себя свободным и защищенным.
Заглушил и принялся укладывать все обратно, что, само собой оказалось более длительным процессом, чем снимание всего. Зато пришел к пониманию, что еды у меня не особо осталось, воды еще меньше, патроны целы, калаш начал ржаветь, книг накопилось дохрена.
Искать воду в окрестностях не вариант: здесь только поля и площадки с газоклапанами поблизости. Поэтому мыться нечем, толку только воду переводить, которой осталось чуть больше половины канистры, литра четыре, если точнее. Так что, быть мне вонючим и грязным, видок, скажу, бомжевнический, видел бы себя со стороны, презирал бы сразу, хотя и так вот презираю, своя же вонь самому же противна. Но все равно, не вижу я смысла переодеваться в сменку без помывки, не вижу, доеду до воды, там и постираюсь, и помоюсь, и переоденусь, если удастся. Зато есть один плюс: захочу в туалет, можно штаны не скидывать.
Вообще этот четырехколесный внедорожник стал для меня своеобразным передвижным домом на колесах. Трейлеров наподобие забугорных у нас никогда не водилось, а грузовик или микроавтобус я не стал обживать в силу прожорливости, сравнительно малой проходимости, маневренности и большой заметности. Группы у меня не было, а одному машина не особо нужна, и более приметна. Квад конечно мне подходил во всем, он позволяет смыться там, где машина не пройдет по габаритам или увязнет из-за веса. Да и жрет он не так много по сравнению даже с самым менее прожорливым внедорожником. Блин, опять себя же убеждаю в свой же правоте, надо прекращать, а то так скоро начну с испачканным мячиком разговаривать.
Нет, сегодня уже не поеду, до заката пару часов осталось, не вариант, да и не окреп еще. Лучше пожру чего-нибудь, из рыбного скорее всего, пара банок мелких осталась, и спать, набираться сил…
Вселенные ДимКо - http://vk.com/dimkomir
Ответить

Вернуться в «Гиблый Мир»

Записки Графомана : Отказ от ответственности